Клятва Грейсона (ЛП)

Я с силой сжал челюсть, отодвигая эти мысли подальше. Когда я заметил, что воцарилась полнейшая тишина, то проговорил.
— Ты же не струсила?
— Нет! Нет, все нормально. Быстро, но это только к лучшему.
— Чем быстрее мы сделаем это, тем быстрее сможем с этим покончить. — Быстро проговорил я то, о чем неоднократно думал.
— Да. Ты прав. — Она подарила мне крошечную улыбку, не обнажая при этом зубов. Я на мгновение задумался, что мне так и не довелось увидеть ее милую ямочку на щеке. Может, если только я опять бы включил компьютер и посмотрел бы ее фото на сайте.
Я взглянул на нее, когда она приподняла волосы и достала резинку из сумочки, собирая их в пучок. Длинные пряди выскользнули из ее прически и вернулись в прежнее положение, легко обрамляя ее красивое лицо, мне казалось, что ее волосы были слишком шелковистыми и мягкими, чтобы оставаться продолжительное время в собранном виде. Мою голову заполнили мысли о том, как бы ощущались ее волосы, если бы я обернул их вокруг моего кулака.
Проклятье! Эти мысли необходимо затолкать подальше.
Она была загадкой. Красивая принцесса с характером маленькой взрывной ведьмочки. Мне безумно нравилось заставлять эти блестящие зеленые глаза вспыхивать пламенем. Я снова и снова задавался вопросом, какой же она должна быть в постели. Горячая маленькая соблазнительница, которая… Проклятье!
Я стиснул зубы, полностью запутавшись в своих собственных мыслях, когда остановился у маленького домика садовника. Она огорошила меня, когда приняла решение остаться в этом домике. Где была в наличии только холодная вода, но, тем не менее, она все равно умудрялась выглядеть бодро и свежо. Я поежился. Он полностью был не пригодным для проживания.
Почему она, ради всего святого, захотела остаться там, а не пожелала жить рядом со мной?
После того, как провел пять долгих лет в бетонной коробке, за решеткой, у меня даже не возникало и мысли жить в том домике. Конечно, потому что у меня были на это причины. Я не мог переносить замкнутые небольшие пространства. Много ночей подряд я просыпался в холодном поту от ужасных кошмаров, в которых я находился в той камере. Я никогда не делился своими переживаниями и мыслями с кем-либо, и сомневаюсь, что когда-либо поделюсь. На краткий момент чувство одиночества и горя, которые были моими постоянными спутниками в течение пяти лет, снова нахлынули на меня тяжелым грузом разочарований. Я закрыл глаза, отодвигая эти воспоминания на задний план, тем самым возвращаясь к мыслям о Кире и о том, что она живет в домике садовника. Скорее всего, я недооценил ее. А также задумался, какие еще секреты я бы обнаружил, если бы постарался получше присмотреться к ней.
Чего я не хотел делать. Чего я не мог позволить себе сделать.
Когда я, наконец, полностью остановился, она выбралась из машины и внезапно замерла около открытой двери.
— Я буду готова к встрече утром. Затем поеду в Сан-Франциско, мне необходимо разобраться с парочкой дел. И, скорее всего, вернусь к выходным.
Я кивнул. Это меня полностью устраивало. Я на краткое мгновение подумал, что ей бы, наверное, не помешал душ. Но, с другой стороны, чем меньше я бы видел ее перед нашей свадьбой, тем было бы лучше. Тогда я бы меньше задумывался о неизбежности предстоящего.
— Хорошо, встретимся в одиннадцать.
Она кивнула, захлопнула дверь, развернулась и направилась через густую листву. Я сидел еще около минуты, размышляя о том, что было совершенно неправильно оставлять ее там жить.
Бл*дь, да какая мне нахрен разница. Это было ее решением. Может немного тяжелой жизни пойдет на пользу избалованной принцессе. Или, кстати, вроде ведьмы предпочитали жить в маленьких лесных домиках?
Я не смог сдержаться и рассмеялся над своими мыслями, когда тронулся с места.
***
Встреча с мистером Келером прошла гладко и быстро. Мы даже не обсуждали пункты о том, что мы «должны» друг другу при разводе, мы определились, что каждый уйдет, с чем пришел. Пункты контракта были простыми и понятными, затем мы договорились о встрече на вторник, чтобы мы могли прийти и подписать все необходимые документы. На этом мы закончили с бумажной волокитой. Я договорился о встрече со служащим администрации на пятницу в десять утра. И единственное, что нам оставалось сделать просто прийти. В животе все сжималось, вызывая чувство тошноты. Если зеленоватый оттенок лица Киры что-то обозначал, то тогда она испытывала те же самые чувства, что и я.
 
Подбросив Киру до ее домика, я договорился встретиться с ней в понедельник. Она даже не обернулась, просто пошла по направлению к своему дому, если честно, то мне казалось, что она могла не вернуться. Может было бы лучше, если она бы она не вернулась. Но мне не хотелось верить в такой исход. Впервые за прошедший год я чувствовал приятное ожидание того, что произойдет. Тем утром, когда Уолтер составил список всего оборудования, которое нужно было починить, я почувствовал, что это было словно удар ниже пояса. Но скоро я буду в состоянии позволить себе это. Я немного расслабился, отпуская напряжение в плечах, наконец позволяя надежде воспылать в моем теле. Вера в лучшее заставила мое сердце забиться с неистовой скоростью. Когда я чувствовал такое в последний раз? Я даже не мог припомнить. Я мысленно проговорил, обращаясь в сотый раз к моему отцу: «Я не подведу тебя, ты будешь гордиться мной, клянусь». Я верил, что он как-нибудь, но узнает о моей удаче с того света. И именно это заставляло меня двигаться дальше.
Выходные я провел, работая с удвоенным энтузиазмом. У нас было много работы, которая должна была быть сделана, не смотря на скорые денежные поступления. Я все еще нуждался в большем количестве рабочих. Но про себя я отметил, что обязательно нужно будет нанять пару тройку человек, когда чек будет у меня на руках.
Когда я вернулся домой в воскресенье ночью, то вспомнил про бутылку Vosne-Romanée, которую я просил перенести Уолтера в главный винный погреб. Муки вины и отчаяния накрыли меня с головой, когда я решился продать гордость и радость винной коллекции моего отца, в надежде выручить за это неплохие деньги, чтобы хоть немного суметь поддержать на плаву виноградник. Одна только мысль о продаже ощущалась словно предательство.
Я стараюсь. Я так отчаянно стараюсь спасти все, что было дорого тебе, — повторял я раз за разом про себя. Одна только мысль о том, что не было нужды продавать коллекционные экземпляры вин, уже принесла мне чувство облегчения, переполняя меня радостью. И другое чувство, которое я не испытывал уже долгое время, разгорелось в моем сердце — надежда на успех.
Когда я увидел Уолтера, то сказал ему, что нужно убрать эту бутылку обратно в винный погреб, где она обычно и находилась.
— Да, сэр. Я сделаю это на этой неделе.
— Спасибо.
— Могу ли я Вам преподнести мои самые сердечные поздравления по поводу Вашей… предстоящей свадьбы, сэр? — слово «свадьба» было произнесено с самым холодным презрением, которое я когда-либо слышал от Уолтера. А это что-то да значило.
— Нет, Уолтер, даже не думай этого делать!
Уолтер язвительно усмехнулся.
— Хорошо, сэр. Но я все же осмелюсь пожелать Вам всего самого наилучшего. Моя матушка любила говорить, что брак во многом напоминает вино. Оба партнера постепенно взрослеют, и их связь становится сильнее и более целостной со временем.
Я резко развернулся к Уолтеру.
— Уолтер, мне кажется, тебе известно, что мой брак не будет иметь проверку временем. Он лишь является временной сделкой.
— Как скажите, сэр.
Я замер, смотря на него хмуро.
— Да, именно так.
— Очень хорошо, сэр.
Я нахмурился и направился к лестнице, до того, как он успел бы еще больше вывести меня из себя. Он заставлял меня чувствовать себя двенадцатилетним мальчишкой. Задавая мне эти бесконечные вроде бы «невинные» вопросы, на которые отвечал кратко, будто поддразнивая меня: «да, сэр, нет, сэр».
Господи, я когда-нибудь уволю его без выплаты компенсации.