Возвращение в Чарлстон

– Элизабет, вы не ошиблись. Да, это я. Ничего, что я называю вас просто по имени? Мне слишком много лет, чтобы говорить вам «мисс Элизабет».
Элизабет улыбнулась:
– Дорогая, ты можешь звать меня как тебе вздумается. Я так рада тебя видеть. Скажи мне, как ты живешь? Ты выглядишь вполне благополучной. И прелестной.
– У меня все хорошо. А вы как поживаете? – В отличие от Элизабет, говорила она далеко не теплым тоном. Взгляд у нее был ледяной.
Элизабет заглянула ей в глаза и перестала улыбаться.
– Виктория, в то ужасное время после смерти твоего отца я очень часто писала тебе и твоим опекунам. Я очень беспокоилась, как ты, все ли с тобой в порядке. Я ни разу не получила ответа.
Виктория подняла выщипанные брови:
– Я полагаю, вы хотели разузнать о судьбе незаконнорожденного младенца Трэдда? С этим проблем не было. У меня случился выкидыш, и очень кстати. Доктора, не состоящие на государственной службе, делают просто чудеса.
Элизабет отшатнулась:
– Как это ужасно. Я вам сочувствую.
– Не смешите меня, Элизабет. – Теперь Виктория улыбалась. – В аборте нет ничего страшного. Спишь во время операции, и все. Я напрочь забыла эту историю, и только сейчас, из-за вас, о ней вспомнила.
Элизабет с грустью посмотрела на Викторию. Да, судя по ее облику, эта могла забыть. Она выглядела такой хрупкой: высокий голос, тонкие черты накрашенного, похожего на маску лица, ломкие, неестественно яркие волосы, руки с блестящими, непомерно длинными ногтями. Она была тверже, чем сияющие на ней камни.
– Это очень великодушно с вашей стороны, Виктория. – Элизабет постаралась подделаться под бесстрастный тон собеседницы. – Так же, как и то, что вы приехали на свадьбу. – Элизабет решила, что Виктория одна из близких приятельниц княгини.
Виктория рассмеялась.
– Элизабет, дорогая, мне и в голову не могло прийти, что меня здесь не будет. Я – мать жениха. – Она улыбнулась, глаза у нее блестели. – Вы, конечно, сразу подумали о кровосмешении? Вот уж настоящая южанка. Нет, дорогая, не волнуйтесь. Аборт действительно был. Можете посмотреть в метрику Скайлера. Если бы он был Трэддом, я бы ходила беременной двадцать месяцев. Так что очаровательная малютка Гарден не выходит замуж за своего братика.
Шок был так велик, что Элизабет окаменела. Виктория высвободила руку из ее пальцев.
– Не стойте с открытым ртом, – сказала она. – Право, Элизабет, хорошо бы вы постарались быть чуточку менее провинциальной. Я в вас разочарована… Простите, я должна бежать. Меня ждут друзья.
Элизабет смотрела вслед Вики, пока ее золотое платье не затерялось в толпе. Тогда она стряхнула с себя оцепенение и, то пробиваясь через группы гостей, то лавируя между ними, стала быстрым шагом обходить комнаты, пока наконец не наткнулась на Маргарет Трэдд.
Элизабет крепко сжала ее запястье.
– Простите нас, – сказала она собеседнику Маргарет и торопливо увлекла ее на одну из дальних террас. – Вы должны отменить венчание, – едва владея собой, выдохнула Элизабет.
Маргарет попыталась попятиться:
– По-моему, вы не в себе, миссис Купер. Что за вздор вы говорите?
Элизабет резко встряхнула ее за плечи:
– Маргарет, выслушайте меня. Нельзя допустить, чтобы эта свадьба состоялась. Вы знаете, кто мать этого парня? Виктория Симмонс, дочка Джо Симмонса. Маргарет, ради всего святого, как вы не понимаете? Ваш муж разбил ей жизнь. Она от него забеременела, он ее бросил и убил ее отца. А теперь ее сын женится на дочери Стюарта Трэдда. Как вы думаете, какие чувства она испытывает?
Маргарет обеими руками уперлась в грудь Элизабет, с силой ее оттолкнула:
– Как вы смеете так грубо меня хватать? И как вы можете вмешиваться в жизнь моей дочери? Про Вики и Стюарта я все знаю. Мы с ней вчера очень мило поговорили. Как мать с матерью. Она желает счастья сыну точно так же, как я желаю счастья Гарден. И мы решили, что детям об этой истории лучше ничего не знать.
И Боже мой, это же было сто лет назад! Зачем нам выкапывать старые скелеты? Единственное желание Вики – сделать вид, что этой истории не было, и я считаю, что она абсолютно права.
 
Больше всего Элизабет хотелось дать ей пощечину.
– Маргарет, не будьте дурой. Такое прошлое невозможно забыть, нельзя сделать вид, что его не было.
– Но именно так мы все и поступим. И вы, Элизабет, тоже. Вам никогда не нравился Скайлер, я это знаю. И вы просто ищете предлога, чтобы оправдать свои чувства. Но со мной это не пройдет. Он любит Гарден, и она от него без ума. Свадьба состоится завтра, и никто ее не отменит. Если даже у Вики хватило великодушия забыть о прошлом, какое вы имеете право устраивать нам всем неприятности?
Элизабет охватило отчаянье. Возможно, Маргарет и права. Она, Элизабет, с самого начала не доверяла Скаю, это правда. Как и то, что княгиня выглядит совершенно бессердечной, – она действительно может не испытывать никаких чувств, даже ненависти. Но Гарден такая ранимая, юная и беззащитная.
– Гарден моя дочь, Элизабет, а не ваша, – не унималась Маргарет. – Год назад вы даже не знали, жива она или нет. Нельзя пренебрегать девочкой, пока она не вырастет, а потом вмешиваться в ее жизнь.
Элизабет поняла, что потерпела поражение.
На следующий вечер церковь Святого Михаила была переполнена. Народ толпился даже на галерее. Полицейские стояли у ближайших к церкви поворотов, отправляя транспорт в объезд. Митинг-стрит была запружена зеваками, репортерами и фотографами. В газетах всех столиц должен был появиться современный вариант сказки о Золушке – сообщение о свадьбе очаровательной аристократки-дебютантки и одного из богатейших в Штатах молодых людей.
В церкви высокие тонкие белые свечи бросали теплые отсветы на лепестки бессчетных гардений, красовавшихся у алтаря и на широких, утопленных в стены подоконниках. На башне забили часы.
С последним их ударом собор заполнился звуками органной музыки. Все встали.
Со стороны бокового придела к алтарю чинно, в строгом порядке двинулись подружки невесты. Последними, на самом почетном месте в процессии, шли Уэнтворт Рэгг и Пегги Трэдд. Потом наступила пауза. Присутствующие обернулись ко входу. У всех одновременно вырвался вздох, свечи затрепетали.
Гарден, похожая на богиню, шла, опираясь на руку Мэна, мимо украшенных лентами старинных скамей. Ее золотые волосы блестели сквозь вуаль, мечтательные голубые глаза сияли. За ней тянулось по полу двенадцать ярдов тонкого, как паутинка, кружева, складки той самой бесценной фаты, которую уже в шести поколениях надевали в церковь невесты из семейства Трэдд.
А на фамильной скамье семейства Трэдд сидела Элизабет Купер, и по щекам у нее катились слезы. На свадьбах всегда плачут.
 
КНИГА ПЯТАЯ
1923–1931
 
50
После окончания свадебного торжества лимузин привез молодую чету к пристани в конце Ист-Бэй-стрит. Когда Гарден увидела, куда они едут, то от волнения ей стало трудно усидеть на месте.
– Скай, какой прекрасный сюрприз! Мне всегда хотелось сесть на корабль и отправиться в Нью-Йорк. Когда у нас были открыты окна, я слушала пароходные свистки и гудки и все старалась себе представить, как это – путешествовать по морю.
Скай ответил ей поцелуем.
– Ты мой ангел, – выдохнул он.
Он помог ей подняться на палубу по сходням с веревочными перилами. Вахтенный протрубил в боцманскую дудку, а человек в морской форме слегка поклонился и встал по стойке смирно.
– Рад вас приветствовать на борту, сэр.
– Благодарю, капитан. Мы с миссис Харрис радуемся предстоящему путешествию.
Гарден так взволновали слова «миссис Харрис», что внутри у нее все затрепетало. Она стиснула ладонь Ская.
Он чуточку повернул ей кисть, выпрямил руку и сжал между своей рукой и бедром, словно обнимая Гарден незаметно для окружающих.
– Сюда, дорогая, – сказал он. И вдруг поднял ее на руки. – Что тот порог, что этот. – Он внес ее в громадную каюту и с размаха уселся в кресло, так что Гарден оказалась у него на коленях.