Возвращение в Чарлстон

Гарден вышла на площадку второго этажа. Перед ней расстилалась странная, зловещая картина. Небо было какого-то грязно-желтого цвета. Воздух тоже приобрел зеленовато-серый оттенок. Тени исчезли. Все казалось неестественно четким. Было очень тихо. В воздухе чувствовалось ожидание. Горизонт был темным, с яркими вспышками молний.
Вода в заливе была неподвижна, как стекло. Казалось, кто-то выгладил ее утюгом, превратил в лист тусклого серо-коричневого металла.
Колокола церкви Святого Михаила звучали совсем близко. Дум-дум-де-дум… Гарден слушала, не двигаясь, подчиняясь тяжести окружающей атмосферы. Один… два… три… четыре… Она напрягла слух в наступившей тишине. Пять… шесть… семь… – все дальше и дальше, не останавливаясь.
Она вздрогнула от громкого треска и выглянула на улицу. На краю тротуара шелестела ветвями-веерами пальма. Скрипели петли калитки. В лицо ударил резкий порыв горячего ветра. И снова все замерло в неподвижности, лишь вдали рокотал гром.
Она открыла окно и спустилась вниз.
– Ох и гроза же сейчас начнется! Я открою все настежь. Вот-вот начнется ветер.
Но ветер так и не начался. Странный зеленоватый воздух потемнел, и темнота эта наступила преждевременно. Гарден зажгла лампы. От этого жара стала еще более удушающей. Маргарет подготовила монополию к следующей игре.
– Мама, смотри – занавески зашевелились.
– Пора бы уж, – отозвалась Маргарет. – У меня от этой жары пропал аппетит, а мне нужно поддерживать силы. Что ты приготовишь на ужин?
Прежде чем Гарден успела ответить, налетел ветер – не легкий бриз, а такой вихрь, что занавески взлетели вверх, а лампа упала со стола. Гарден и Маргарет вскрикнули. Ветер не стих, он продолжался – такой же сильный, горячий, царапающий. Гарден подняла лампу.
– Подержи. Я закрою ставни.
Едва Гарден отодвинула удерживающие их защелки, ставни захлопнулись с такой силой, что она едва успела отдернуть руки. Она приоткрыла жалюзи так, чтобы они пропускали воздух.
– Становится прохладнее, – сказала она.
И вдруг хлынул дождь. Стена воды ревела за окном, барабанила по земле, по мостовой, била по крыше.
– Наконец! – воскликнула Гарден. – Пойду наверх, закрою окна. Слава Богу! Ты чувствуешь, какой воздух?
Гарден стояла возле окна, выходящего на северную сторону. Жалко было закрывать его; дождь падал почти отвесно – стена оживляющей и освежающей воды. Внутрь дома вода не попадала. Но если ветер поменяет направление, ковер моментально намокнет. Окна напротив защищены крышей веранды, их можно оставить открытыми. Гарден вышла на крыльцо и ощутила, что ее кожа становится прохладнее. Это было чудесно. Она взглянула через перила крыльца – дождь лил с такой силой, что было не видно дома напротив. «Девятидневная засуха закончилась – с шумом и грохотом», – подумала она.
В этот момент раздался оглушительный раскат грома.
– Еще с каким грохотом! – сказала она вслух и засмеялась. Напряжение, которое росло вместе с жарой, неожиданно спало. Да, возможно, ее жизнь разбита, но об этом не надо думать до завтрашнего утра. Сейчас она может наслаждаться прохладой. Ей даже захотелось есть, и она пошла готовить ужин.
– Гарден, наполни-ка ванны и ведра водопроводной водой.
– Зачем?
– Это не просто гроза, это ураган.
– Ну мама, ты всегда преувеличиваешь.
– Не дерзи. Делай, что тебе говорят.
Гарден открыла кран в ванной. Это желание матери было несложно выполнить – счет за воду Маргарет оплачивала сама.
Пока она готовила ужин, звук дождя изменился. Он был по-прежнему сильным, но не оглушал. Временами он усиливался, потом стихал. Снова поднялся ветер.
Свет погас, когда они ужинали. Гарден ожидала этого с момента, как начался ветер. Она заранее приготовила свечи. Их огоньки плясали под порывами прохладного воздуха, пробивавшегося сквозь жалюзи.
– Мне всегда так нравилось, когда начиналась гроза и мы зажигали свечи. Помнишь, еще на Трэдд-стрит, когда у нас остались на ночь Уэнтворт и Люси? Мы рассказывали друг другу страшные истории и сами же визжали от страха. – Рука Гарден механически скользнула к висящему на шее амулету.
 
– Я помню, что вы закапали воском весь пол. Занзи потом жаловалась целую неделю.
В этом было что-то по-домашнему уютное: сидеть вот так с матерью в кружке света, когда за крепкими стенами старого дома бушует ветер и льет дождь. Гарден выпила остывший кофе и прикурила сигарету от свечки.
– Ты выключила воду в ванне?
– Да, мама.
– Пойди-ка еще раз проверь окна. Я не хочу мокрых пятен на обоях.
– Как только докурю. – Ощущение уюта исчезло.
Еще поднимаясь по лестнице, Гарден услышала грохот. Она бросилась наверх. Пламя свечи, которую она прикрывала рукой, металось из стороны в сторону. Грохотала дверь из гостиной на веранду. Гарден поскорей, пока дверь не разбила окно, придержала ее. Свеча погасла.
Гарден шагнула на веранду, ветер подхватил ее и с такой силой швырнул о стену дома, что у нее перехватило дыхание. Теперь шум ветра превратился в пронзительный, бьющий по нервам вой. Гарден ощутила животный ужас перед первобытными силами природы. По-прежнему лил дождь – вода хлестала на веранду, в гостиную. Гарден почувствовала, как струи воды врезаются ей в лицо и тело тысячами ножей. Такой грозы она еще не видела. Она пыталась закрыть лицо, защитить глаза от секущих струй дождя, но не могла шевельнуть руками. Ветер пригвоздил их к стене.
Гарден пыталась отвернуться, ей хотелось убежать от этого нескончаемого воя. Сквозь пронзительные завывания ветра она услышала низкий, вибрирующий звук колоколов церкви Святого Михаила. Нет, не колоколов. Один низкий колокол. Он все звонил и звонил. Она никогда не слышала его раньше, но знала, что это означает. Набат, сигнал тревоги, предупреждение жителям города – внимание, приближается ураган.
В Гарден полетела ветка пальмы. Отломанный конец застрял в хлопающем возле ее плеча ставне, а листья больно стегнули по телу. Она хотела вскрикнуть, но не хватило дыхания.
Потом ветер на какое-то мгновение стих, готовясь к новому, еще более яростному нападению. Гарден оттолкнулась от стены и двинулась к открытой двери. Ветер взревел с новой силой, швырнул ее через всю комнату на стол, который с грохотом упал на пол.
 
109
– Гарден? Гарден, что ты тут делаешь? Почему ты не закрыла ставни? Почему валяешься на полу? – Маргарет подняла повыше керосиновую лампу. – Боже, да ты в крови! Надеюсь, у меня есть йод.
– Мама, это ураган.
– Я же тебе говорила. Вставай. У нас много дел. Ты никогда не видела урагана, а я видела. Я знаю, что надо делать. Нам придется поработать. Мне вовсе не хочется, чтобы были испорчены мои красивые ковры.
Гарден казалось, что они работали не меньше ста часов. Подрезали фитили и наполняли маслом лампы, скатывали ковры, поднимали их на каминные полки, стаскивали мебель в углы, подальше от окон, снимали занавески, прибивали крест-накрест брусья к штормовым ставням, хранившимся на чердаке. Крошечная Маргарет действовала с бешеной энергией. Она поднимала, двигала и таскала мебель вместе с Гарден, во всем обгоняя свою молодую и сильную дочь. О сердце она даже не вспоминала.
Убедившись, что сделано все необходимое, Маргарет сказала:
– Ну что ж, этот дом выдержал немало ураганов. Еще один ничего не изменит. Пойдем-ка вниз и заглянем в холодильник. Я очень довольна, что не обзавелась одной из этих новомодных электрических штучек, как ты. Когда отключат свет, еда моментально испортится.
– Ты голодна? – Гарден была поражена. Желание есть в такую ночь казалось ей слишком заурядным.
– Умираю с голоду. Вполне можно поесть, потому что спать нам сегодня не придется. Будет слишком шумно. Лучше поиграем в монополию.
Ветер бился в стены дома, сотрясал ставни, пытаясь проникнуть внутрь. Гарден была напугана.