Решала (СИ)

Зоин полюбовник все же уволился, как и обещал, пусть не в понедельник, а во вторник, отчего моя компаньонка ходила все утро смурная — мол, надо столяра в общагу искать.
В начале июня у меня соревнования в Ленинграде, потом День города. А экзамены когда сдавать? Надо точно бросать физфак, не тяну по времени. А ещё есть проблема с Нямом — куда его девать в своё отсутствие? А тот уже успел влюбить в себя своей няшностью, неуёмной энергией и бестолковостью почти всех моих друзей. Потерю кролика мне не простят. Я с удивлением узнал, что это не кроль, а крольчиха, и уже были робкие попытки устроить личное счастье питомицы, договорившись с соседкой, имевшей крольчатник у себя во дворе. Я кроликов точно не планирую разводить, тем более, если их есть нельзя.
Так как моё награждение орденом совпадало с турниром, то мне вручили его в Красноярске в последний день мая. Разумеется, Шенин сделал это лично и только для меня. Остальных, в том числе моих земляков из закрытого города, будет награждать, наверное, сам Горбачев, и уже в Москве. А я полечу на турнир прямым рейсом в Ленинград. С кроликом помог, как ни странно, Бейбут, забрав того к себе в часть. Сказал, что Няма будет жить у них в свинарнике, пока меня нет. Я сразу размечтался, чтобы он там навсегда остался. Вернее, осталась.
Получение ордена — не такое масштабное событие, но зажимать его не стал. И во вторник вечером в нашей столовке прошло небольшое, почти камерное, мероприятие на полста рыл. Никого из левых, только нужные и важные люди. Из горкома ВЛКСМ пригласил Овечкина и Жанну, мою сменщицу на посту начальника отдела в горкоме, решил её потихоньку привлекать к своим делам — острая нехватка кадров. Позвал ещё и Полоскина и, более того, устроил ему встречу с Шениным по поводу нового экспериментального производства.
— Мы и за границу товар сможем экспортировать, — по моей просьбе закинул удочку Пашка.
— Не побьются стёкла? — благосклонно кивнув, спросил первый.
— Стекло хорошее, борское, но его можно и не везти, а там, на месте, найти, — поясняет Полоскин.
— А почему КраМЗ сам не выпускает? — заинтересовался шеф.
— Они только полуфабрикаты в прессовом цехе делают, ведь у них и кузнечное производство и литейное. Не разорваться им, — поясняю уже я.
— Так, а я чем помочь могу? — Шенин видя мою заинтересованность, настроен благодушно. — Фонды какие выделить?
— Там из всех материалов только алюминий, и тот в жидком виде с соседнего КрАЗа к ним идёт, а вот если бы создать там отдельную бригаду, которая работала бы на наш кооператив…
— Понятно, хотите их производственные мощности использовать?
— Прессовое производство предприятия включает три цеха. В третьем располагается трубопрессовый цех. Там делают трубы в основном. Этот цех работает в три смены, так же как и первый, а вот второй — это прессовый цех. Здесь изготавливают профили из мягкой группы сплавов, и он работает в одну смену, редко когда в две! Дорогостоящее оборудование всё равно простаивает, вот мы его и загрузим, — даёт полную выкладку Полоскин.
А он подготовился. Почему мы так заморочились с доступом на КраМЗ? А там директором уже двадцатый год как (считай с основания завода) герой соцтруда, фронтовик (бывший командир группы глубинной разведки), кандидат наук — Кузнецов Александр Николаевич. Настоящая глыба! Но к нему на хромой кобыле не подъехать, и послать нахер какого-то Штыбу он легко может, не говоря уж о директоре центра НТТМ. В то же время это довольно мягкий в общении человек, который доверяет своей команде и требует от них одного — результата. Но свои хотелки отстаивает так жёстко, что если бы не его друг — Федирко, который видел в нём родственную душу, то мог бы и сесть, и надолго. Деньги директор завода тратил по своему усмотрению и особенно любил вкладываться в социалку. По количеству построенных объектов КраМЗ установил, наверное, рекорд среди предприятий страны. На их счету заводская поликлиника, больничный стационар, плавательный бассейн, спорткомплекс, пять закрытых теннисных кортов, конноспортивный манеж на 50 голов, Дворец культуры, гостиницы, база отдыха на водохранилище, санаторий в Адлере!
 
Тут придётся действовать через Шенина. На одном пластиковом профиле не уедешь, да и технология пока там ещё отрабатывается. Ну, и всё равно — без алюминия никуда. И уже в среду меня вызвал к себе шеф для очной встречи с Кузнецовым. Тот хоть и старше моего босса, но хозяин края — Шенин, и для беседы он просто вызвал директора КраМЗа к себе. Я еле успел до встречи Пашку найти. Трудно без сотовой связи.
В кабинете нас четверо, и Шенин с Кузнецовым уже успели переговорить тет-а-тет, а значит, долгих пояснений не требуется.
— То есть вы хотите набрать новую бригаду на смену? А обучать кто её будет? Там серьёзное производство, вот вчера человеку упал на носок ноги слиток, и всё — инвалид! А ведь тот с опытом был! Чистая случайность. А тут целая бригада новичков, — сразу спросил Кузнецов у меня, не замечая почему-то Полоскина.
— Есть вариант, как сократить количество таких случайностей. Например, специальную обувь с жестким носком для работников изготовить, — припомнил хитрость из будущего я. — Из пластика, стальную, да даже из титана, надо расчёты сделать, что чаще всего падает, инструмент там или заготовки какие.
— А ты точно боксёр? — после небольшой паузы задал странный вопрос директор завода, — голова у тебя соображает!
— Спасибо на добром слове. Я на физфаке учусь. Насчёт бригады новичков — тут вы правы. Поэтому я предлагаю… кушать слона потихоньку. Для начала создать производственный кооператив для прессовки нужной продукции и выделить им в помощь опытного человека. И постепенно набирать туда людей, обучая их.
— Обучая? Да сейчас в ПТУ учат работать совсем на других, современных, прессах, а у нас во втором в основном «старички», которым больше пятнадцати лет, мощностью от 800 до 7000 тонн. Есть даже пресс № 3 с Новосибирского завода точного станкостроения привезённый, тот вообще ещё товарища Сталина помнит. Не учат на таких работать, Толя, — ворчит Кузнецов. — Но в принципе эта проблема решаема, вот только, чтобы людей набрать новых или старых вернуть, кто ушёл, им зарплату нужно хорошую предложить.
— Кооператив это обеспечит, напрямую заключим договора с работниками и пропишем повышенные оклады, — робко влез в разговор Полоскин.
— Совсем много не надо, а то все к вам сбегут! — твердо сказал Кузнецов и нашёл полное понимание в сердце директора НТТМ.
— А у меня ещё вопрос! Ведь вы колёса делаете на заводе? — спросил я, припоминая, какая это золотая жила — алюминиевые диски для автомобилей!
— Катки танковые делаем, а что?
— Можно наладить производство колёс для автомобилей, и диски…
— Гениально! — перебил меня Полоскин.
— Э, Толя, давай, как ты сказал, слона по кускам есть, — засмеялся Александр Николаевич.
Мне дали контакты заводских ребят — главного инженера, юриста и прочих, и вежливо выставили за дверь.
— А хорошо у тебя тут! И секретарша красивая, — похвалил Павел, с трудом отошедший от общения со столь влиятельными людьми.
— Как делить прибыль будем? — прямо спросил я, заказав два чая у Маловой.
Вообще, я не пользуюсь её услугами в этом плане, сам завариваю себе, не барин, но сейчас надо произвести впечатление…
— От внешнеторгового поровну, а от КраМЗовского надо подумать, кого туда ставить, — быстро ответил Полоскин, нервно моргнув при этом.
— Насчёт КраМЗовского — да, там свой директор нужен, и контроль, а много мы им не дадим, а вот насчёт внешнеторгового… Не жирно ли для тебя половины? Я собственно и один могу этим делом заняться.
— Твои предложения? — как деловой человек Полоскин и не подумал обижаться.
— Смотри, у нас минимальное количество человек, которые могут создать кооператив — трое. Двое от меня и ты. Так и прибыль. Всем вам по трети, но мои люди будут неофициально делиться со мной. Наверное, треть вместе им на двоих оставлю, и мне треть, так что выйдет, как и тебе.