Хрустальная пирамида

После вчерашней разведки мы уже знали, куда идти. С трудом расходясь на узкой дорожке со спускающимися группами туристов, добрались до пролома Аль-Мамуна.
Старик в пестром одеянии и в тюрбане взял три билета, которые Леона держала в руке, и, слегка надорвав, вернул обратно.
Было ощущение, что мы входим в пещеру. Но туннель, по которому вполне можно было идти, слегка наклонив голову, скоро кончился. Попав в так называемый восходящий проход, я, при всех своих знаниях, вздрогнул.
Проход оказался ужасно узкий, а подъем крутой. «Какой же это проход?» — подумал я. Куда там выпрямить шею — приходилось продвигаться чуть ли не ползком. Пол был застлан досками. К этим доскам через каждые несколько десятков сантиметров прибиты поперечные бруски, чтобы можно было упереться ногами. К стенам прикреплены поручни, над головой горят голые лампочки без абажуров, освещая узкий ход. Не будь их, приключение стало бы довольно жутким.
Подъем в двадцать шесть градусов на поверку оказался серьезным препятствием. Приходилось двигаться, согнув ноги, словно на какой-то специальной тренировке. Я уже стал думать, что проход этот не предназначался для людей.
Внутри было жарко. Идти приходится на скрюченных ногах, так что весь покрываешься потом. Люди, продвигавшие версию, что пирамиды служили зерновыми складами, здесь точно никогда не бывали.
Наконец мы добрались до просторного помещения. С каким удовольствием мы распрямили плечи и шеи! Это был большой коридор. Он гораздо больше и в ширину, и в высоту прохода, по которому мы пробирались. Устроены и поручни, вдоль которых должны подниматься мы, туристы. Было видно, как кто-то движется по этому пути.
Потолок довольно высоко, но стены сложены так, что расстояние между ними постепенно сужается по мере подъема, и на уровне потолка оно уже совсем небольшое. За сотни и тысячи лет стены дочерна закоптились от дыма факелов, с которыми приходили сюда люди.
Электрические лампочки своим желтоватым светом придавали пространству загадочный вид. Создавалось ощущение, будто мы попали в маленькую церковь или какую-то необычную часовню.
Еще не добравшись до большого коридора, мы, наклонив головы, нырнули в начинающийся около него горизонтальный проход, ведущий в сторону. По горизонтальной поверхности идти было несколько легче, чем до этого, но передвигаться приходилось, все так же наклонившись.
Некоторое время мы продолжали этот нелегкий путь, после чего снова оказались в просторном помещении. Это была комната царицы, тщательно отделанная полированным камнем.
— Комната царицы, — сказала Леона.
Огромные камни, из которых были сложены ее стены, плотно прилегали друг к другу по прямой линии так, что между ними, наверное, не удалось бы просунуть даже кредитную карточку. Не верилось, что это сделано тысячи лет назад.
Потом мы вернулись обратно по горизонтальному проходу, вышли в большой коридор и пошли по нему на подъем. По краю пола вдоль стены тянулась ровная вереница бесчисленных квадратных отверстий. Ученые многие годы ломали головы над тем, что это за отверстия. Поднявшись до конца, мы опять наклонились, чтобы пролезть в комнату царя.
Она была отделана еще более роскошно, чем комната царицы. Между камнями на черных гранитных стенах не было дальше крохотных щелей, и отполированы они были так, будто это вестибюль каирского отеля. Поверхность стен, тщательно отполированная пять тысяч лет назад, до сих пор сохранила часть своего блеска.
На полу комнаты стоял единственный во всей пирамиде каменный объект, который можно было бы передвинуть, — саркофаг; по крайней мере, таковым его считают современные ученые. Хотя, например, японские исследователи возражают против этого мнения, полагая, что для саркофага он слишком мал.
Митараи, пробираясь сквозь толпу туристов, тщательно изучил и саркофаг, и каждый уголок комнаты, словно проводя осмотр места преступления. Мы ни о чем не говорили, но, похоже, до того как увидеть американскую копию, он хотел что-то узнать о подлиннике. Поэтому специально и прилетел сюда перед тем, как ехать в Америку.
 
— Ну, как впечатление от посещения пирамиды? — спросил я.
— Там внизу есть еще комната, — ответил он.
Я удивился. Ничего подобного не было написано в книгах, которые я прочел. Хорошо известно, что выше этого помещения находится вентиляционная камера, состоящая из нескольких слоев плоских камер.
— В полу есть вентиляционный канал.
— Это колоссальное открытие, — сказал я.
Мой друг помотал головой и неохотно предположил, что канал проделала какая-нибудь группа исследователей.
Спустившись по большому коридору, мы продолжили спуск по узкому проходу, напоминавшему канализационный сток. Хотелось зайти еще и в подземную комнату, но туристов сейчас туда не пускали.
Выйдя наружу через пролом Аль-Мамуна, мы некоторое время не могли открыть глаз из-за яркого солнечного света.
Все вокруг казалось снежно-белым. Белым сверкал и песок, и скальная порода у подножия пирамиды. Бродили предназначенные для катания туристов верблюды, стояли и прохаживались вокруг местные жители в тюрбанах и в белых или пестрых балахонах. Пахло раскаленным сухим песком и пылью. Я вспомнил сон, который видел утром. Голова слегка кружилась из-за разницы во времени и недосыпа. Было ощущение, что могут начаться галлюцинации.
Каменный склон, на который мы вышли из пролома Аль-Мамуна, был в тени. Мы втроем присели на камни, как певшие здесь вчера молодые люди, и наслаждались ветерком.
— Господин Исиока, что это за кольцо? — спросила Леона.
— Это я вчера здесь подобрал, — сказал я, сняв кольцо с пальца и подавая его Леоне.
— Красивый камень. Агат?
У Леоны на руке уже было несколько колец. Она сняла их, надела на другие пальцы, а кольцо с синим камнем надела на безымянный. Вытянув руку, некоторое время его разглядывала.
— Дарю, — сказал я.
— Правда? Спасибо большое! Господин Митараи, подарите мне тоже что-нибудь на память о поездке в Египет, — сказала она в шутку.
Митараи над чем-то размышлял и раздраженно отмахнулся. Леона, пожав плечами, повернулась ко мне.
Мы поднялись, сели в машину и отправились к сфинксу. Мне очень хотелось его увидеть.
На машине от Великой пирамиды до сфинкса рукой подать. Двигаясь по тряской асфальтированной дороге, можно увидеть еще пирамиды Хефрена и Менкаура. Все три пирамиды стоят рядом. Неподалеку расположен также музей, где выставлены «солнечные лодки», которые были обнаружены при раскопках около Великой пирамиды.
Когда мы остановились около сфинкса, нас окружила толпа местных гидов, которые стали нахваливать нашу одежду. Отказать было невозможно, и Митараи нанял сопровождающим мужчину, у которого было самое лучшее английское произношение.
Он прежде всего подвел нас к самому сфинксу и начал рассказывать. Мы смотрели на сфинкса с небольшого возвышения. Он тоже был огромен. Интересно, что в древности значило это изваяние?
Человеческая голова в характерном головном уборе, открывающем уши, возвышалась над телом лежащего льва. Полагают, что этот лев с человеческой головой охранял могилы фараонов.
На носу сфинкса были видны повреждения, нанесенные солдатами Наполеона, который использовал его в качестве мишени для тренировки своих артиллеристов. Существует легенда, что у сфинкса была еще и борода.
Считается, что фигура эта была вырублена из массива песчаника, который изначально находился в этом месте. На животе сфинкса можно увидеть характерный слоистый рисунок осадочных пород.
От места, где мы стояли, начиналась дорога ко второй пирамиде — Хафра. Двигаясь в ее сторону, можно заметить следы существовавшего здесь когда-то прямого пути.
— Здесь находился прибрежный алтарь, — сказал гид. Леона перевела мне на японский. — Алтарь стоял на берегу реки. Пять тысяч лет назад здесь протекал великий Нил. А тут была пристань.
Я был поражен и не знал, что сказать. Я впервые слышал об этом. Сейчас Нил течет через город, на приличном расстоянии отсюда. Нет, правильнее сказать, что сейчас вдоль течения Нила построили город. Получается, что сфинкс и все другие памятники появились здесь потому, что Нил орошал эти места…