Хрустальная пирамида

— Подожди, Чарли. Что значит — странная смерть? — спросил Декстер.
— Пока ничего определенного сказать не могу. То есть сейчас сказать могу очень немного.
— Пусть немного. Говори все, что можешь, — напирал начальник полиции, словно на подозреваемого.
— Подожди хотя бы до вскрытия.
— Не могу ждать. Здесь нет телефона. Патрульная машина тоже очень далеко. Мне сейчас надо заниматься допросом такого количества людей, что голова идет кругом. Не зная, что это было — убийство или самоубийство, — допрашивать их невозможно.
Это, в общем, было логично.
— Ты хочешь, чтобы я решил, убийство это или самоубийство? — спросил Чарли Рупертон с удивлением. — Зайди в комнату. Она вся из камня; есть только маленькие окна, затянутые решетками. Дверь как у сейфа, большая, крепкая, нет ни малейшей щели. К тому же и замочной скважины нет. Окна накрепко закрыты стеклом или тканью. И в этой комнате, запертой на засов, который можно двигать только изнутри, лежит мертвый человек. Это ты должен определить, убийство это или самоубийство. Не я.
— Если послушать то, что ты сказал, получается, что счесть это убийством может только дурак.
— Ты ведь тоже так думаешь, Декстер. Не будь я патологоанатомом, я бы тоже так сказал.
— Что ты имеешь в виду?
— Я ведь говорил, что смерть странная, нет? Он умер смертью, не поддающейся логике.
— Какой логике она не соответствует? — раздраженно крикнул начальник полиции.
— Может, вы считаете меня каким-то комиком — и пусть даже я так и выгляжу, — но сам я считаю себя ученым и говорю только о достоверных фактах. Поскольку на трупе нет никаких внешних травм, о нем можно точно сказать, что он не был зарезан холодным оружием и не был убит ударом тупого предмета.
— Гм, но ведь это не исключает возможности самоубийства? — вставил Декстер.
— Не было и удушения руками или веревкой. На трупе нет ни странгуляционной борозды, ни других видимых признаков смерти от удушья.
— Гм.
— Кроме того, сейчас очень мало оснований предполагать и смерть от отравления. На трупе совершенно не заметно признаков отравления каким-либо из известных ядов. Конечно, другое дело, если речь идет об использовании яда, которого мы еще не знаем… Но я такую возможность не рассматриваю.
— Почему?
— Не хотел говорить, но дело в том, что умерший наглотался воды.
— Что?! — закричал Декстер. — Ты что такое говоришь? Ты не со спиртным перепутал?
— Вода, вода, не спиртное. Он наглотался воды. А раз это совершенно очевидно, надо очень здорово поломать голову, чтобы придумать другую причину смерти.
— Ты хочешь сказать…
— Именно, это утопление. Я хотел сказать это тебе с полной уверенностью после вскрытия. Но здесь не может быть ошибки. Восемьдесят девять процентов — такова вероятность, что это труп утопленника. Он умер, имея внутри огромное количество воды.
Рупертон говорил совершенно спокойно.
— Чарли, не говори глупостей! Только… подожди, а что это за вода?
— У меня еще нет ее анализа. Но на губах и ноздрях мистера Алексона имеются следы соли. Следовательно…
— Чарли, ты шутишь!
— Я всегда воспринимаю смерть человека как серьезный факт, поэтому никогда не шучу по этому поводу. Поэтому и не хотел ничего говорить до получения полной ясности. Да, Дик, это морская вода. Это может тебе не нравиться, но мистер Алексон утонул в морской воде. Умер, наглотавшись морской воды. Хоть он и находился в комнате, запертой на засов изнутри, это не самоубийство. Ведь не мог же он спуститься к морю, нырнуть в него и утопиться, а потом снова подняться сюда по лестнице, закрыться в комнате и задвинуть засов. Следовательно, самоубийство невозможно.
— Ну, Чарли, перестань! Ты разве не знаешь, что здесь седьмой этаж? Не морское дно! Если забыл, вспомни — мы на самом верху башни! Как здесь можно утонуть?!
— Да не знаю я! На этом прощаюсь. Больше до вскрытия ничего не скажу, даже под дулом пистолета. Вряд ли мне в жизни придется еще раз говорить что-то подобное. В паршивое дело ты ввязался, Дик, сочувствую… Ну, пока!
 
Декстер Гордон, что-то бормоча про себя, уставился на Рикки Сполдинга. Тот ответил ему тем же. Стало ясно, что их недавние препирательства потеряли всякий смысл.
Оба следователя, вытянув руки, одновременно толкнули дверь. Трупа там уже не было — на каменном полу остался только очерченный белой лентой человеческий силуэт, — но перед глазами всех, присутствовавших в комнате, живо предстал облик бизнесмена, распластавшегося на полу в странной позе плывущего человека.
 Пирамида, Америка — 10 
Прочесав комнаты на всех этажах башни, полиция добралась до пирамиды. Ни в одной из комнат никаких подозрительных следов не обнаружили.
В пирамиде собрали всех, и, как несколько часов назад и предсказывал режиссер Эрвин Тофлер, начался долгий и неприятный допрос, в котором главную роль играл Декстер Гордон. Он не отличался тонкостью, и было понятно, что суть дела оставалась для полиции в совершенном тумане.
Ветеран полиции Нового Орлеана совершенно очевидно столкнулся с делом, не похожим ни на что, виданное им раньше. Он допрашивал огромное количество людей так, словно впервые в жизни бросился вплавь через бескрайнее море.
У японского моста дежурили двое полицейских в форме, которые не выпустили бы с острова никого, причастного к делу. Однако никто и не пытался пуститься во все тяжкие, чтобы сбежать с острова.
Эрик Бернар не думал, что среди этого множества людей, занятых в киносъемках, кто-то мог убить Ричарда Алексона. Точнее, не то чтобы думал, а просто чувствовал, что среди съемочной группы, включая и троих охранников Рикки Сполдинга, не было никого, кто мог бы это сделать.
Короче говоря, никакие попытки найти объяснение этого дела не давали результата. Совершенно не поддавались пониманию ни поза, в которой обнаружили труп, ни причины смерти Ричарда Алексона. Да и преступнику просто неоткуда было взяться. В голове Эрика Бернара, равно как и в головах у всех остальных, включая сотрудников полиции, царила полная неразбериха.
Если полностью доверять словам коронера Чарли Рупертона, получается, что бизнесмен Ричард Алексон «утонул» в своей надежно запертой спальне на седьмом этаже каменной башни.
Однако с любой точки зрения это совершенно невероятно и нереально. Если покойник в запертой комнате действительно «утонул», то при самом изощренном воображении это нельзя было объяснить ничем, кроме убийства. Никаких иных возможностей не оставалось. Тем не менее все произошло в надежно запертой комнате. Если преступник планировал именно утопление, то это было крайне странное мероприятие, смысл которого не поддавался пониманию.
А может быть, за всем этим таится какая-то рациональная причина? Если это и так, то Эрик никак не мог ее понять.
К тому же около десяти утра 15 августа 1986 года Рикки Сполдинг слышал голос Ричарда, который кричал: «Голова раскалывается, дайте мне еще немного поспать!» Этот момент был решительно непонятен. Тогда получается, что Ричард Алексон «утонул» после десяти утра.
Вдобавок утонул он в морской воде. Значит, оставалось думать, что после того как ураган кончился, кто-то при ясном свете дня насильно спустил его с башни и сбросил в море, но после десяти утра в течение, по крайней мере, тридцати минут два человека — Том Гейли и Иоланда Фриман — находились у подножия башни, где кончается лестница, а в половине одиннадцатого трое охранников во главе с Рикки Сполдингом сели на камни у башни и в шесть глаз пристально наблюдали за местом наверху башни, где позже обнаружили труп. Никто из этих пятерых человек не видел после десяти утра никаких подозрительных событий или людей.
О том, что Рикки Сполдинг дополнительно рассказал полиции о произошедшем, Эрик узнал уже позже. Он — наверное, стыдясь детскости своего поведения — ничего не говорил Эрику, но в ночь, когда бушевал ураган, он не закрывал свою дверь и, оставив щель, пропустил через нее шнурок, один конец которого привязал к поручням лестницы, а второй — к своему ботинку.