Хрустальная пирамида

— Глаза ничего не видят, ничего. Слепит… — проговорил мужчина, и чуть позже: — Воды, воды…
Девушка взяла стоявший рядом кувшин с водой, набрала немного в ладонь и поднесла ее к губам мужчины. Но он даже не попытался привстать, и она осторожно вылила воду ему на лицо, стараясь, чтобы хоть немного ее попало между приоткрытых губ. Мужчина, издавая чмокающие звуки, пошевелил губами.
Девушку это очень порадовало. Она подумала, что, может быть, его удастся спасти. А ведь в первый момент показалось, что надежды нет…
— Еще, еще попьете? — спросила она. Но ответа не последовало. Тогда она снова набрала воды между ладоней и налила ему между губ. Затем повторила это несколько раз.
Мужчина закашлялся, поперхнувшись водой.
— Простите, — сразу извинилась девушка. Она поила его слишком поспешно.
Солнце опускалось все ниже, ветер стал прохладнее. Ящик был сделан крепко, и мужчина в нем не промок, но оставлять его тут было опасно.
Девушка вспомнила, что рядом стояла старая хижина, которую не использовали для жилья, а хранили там рыболовные снасти. Она подумала, что там ему будет хорошо. Там его никто не увидит, и он сможет отдохнуть.
— Эй, скоро ночь настанет… Здесь нельзя оставаться. Рядом есть домик, пойдем туда. Сможете встать? Из ящика выберетесь?
Но мужчине было очень плохо. Казалось, что его веки, волосы и шея совсем иссохли.
— Нет сил… Еще воды, — пробормотал мужчина.
Девушка снова набрала воды в руку и вылила ему на губы.
— Так не получится, слишком мало… Помогите мне подняться.
Он мучительно пытался приподняться. Девушка опустилась на колени и, просунув руки ему за голову и под спину, помогла сесть.
От этого ящик, все еще находившийся наполовину в воде, стал раскачиваться. Напоить мужчину в таком положении не было никакой возможности.
— Вылезайте сюда. Сможете?
Мужчина, пошатываясь, встал и, держась за край ящика, с огромным трудом перекатился через него наружу. Раздался всплеск, и он оказался сидящим на краю берега. Девушка сразу же подала ему кувшин. Он принялся жадно пить.
— Сейчас чуть полегчало, — сказал мужчина. — Почему земля так пружинит?
— Она из листьев тростника, — ответила девушка.
— Тростника? Правда? Где это мы?
— На Мардху.
— Мардху? Никогда не слышал. А там Нил?
— Да.
— Это остров?
— Ага, все так говорят. Остров.
— Все говорят? Значит, ты сама отсюда никогда не уезжала?
— Никогда.
Ответив так, девушка немного погрустнела.
Приглядевшись, она заметила, что, несмотря на измождение, у мужчины очень правильные черты лица. Безжизненные пересохшие волосы слегка шевелил ветерок.
В этот момент мужчина вдруг упал плашмя.
— Что с вами?
Девушка присела возле мужчины, приподняла его голову и положила себе на колени.
— Сил не хватает… Дай немного так полежать. Но мне уже лучше, лучше… Уже не умру. Я должен отомстить тем, кто сделал это со мной. Гиза отсюда далеко?
— Гиза? А что это?
— Не знаешь? Это город.
— Город? Про город знаю. Мне рассказывали. Хочется когда-нибудь туда поехать.
— Лучше не ездить, — быстро сказал мужчина, поморщившись, как от боли.
— Но ведь там красивые женщины, красивые одежды, много прекрасных домов, разве нет?
Мужчина кивнул.
— Там много магазинов, где продают что угодно, веселая музыка. Все так говорят. Там есть каменный зиккурат высотой до неба. Нарядные богачи. Самое роскошное место в мире. — Девушка с любопытством потрогала ткань, из которой была сделана одежда мужчины. — Правда ведь? Как чудесно, я никогда не видела такой красивой ткани… Там много такой одежды? В этом городе?
— И грязных заговоров тоже! Насквозь прогнившие властители, тошнотворные политиканы, продажные женщины, преступники, готовые подставить подножку товарищу, чтобы захватить богатство и власть… Вот что такое город. Этим нельзя восхищаться. Ты гораздо красивее, чем разряженные жены богачей. Как тебя зовут?
— Микул.
— Микул? Странное, но красивое имя. Микул, прекрасно… Микул, прошу тебя, не говори больше о городе. А то мне опять станет плохо. Там свалка. Все прогнили. И даже если встретишь что-то приятное, знай: это ловушка дьявола.
 
Выговорив все это на одном дыхании, мужчина потерял сознание. Не иначе в городе, называемом Гиза, с ним произошло что-то ужасное.
Микул снова смочила губы мужчины водой и положила его голову на мягкую тростниковую поверхность. А потом с трудом вытащила на берег полегчавший, но все еще тяжелый ящик.
 На корабле — 1 
Мужчина в спортивном костюме из белой фланели, только что яростно крутивший педали велосипеда, остановился, утер пот и подошел к Джеку Вудбеллу, занимавшемуся на тренажере греблей. Стоя рядом, он некоторое время наблюдал за его успехами.
Вудбелл перестал грести и, тяжело дыша, обратился к наблюдающему за ним мужчине:
— Хотите попробовать на этом?
— Нет-нет. Просто смотрел, как это делается. Извините. Я уже немолод, немного устал…
— Да вы в отличной форме. Давайте, попробуйте.
Вудбелл встал.
— Нет, пожалуйста, продолжайте.
— Мне уже достаточно.
— Правда? Ну, попробовать, что ли, немного…
Мужчина сел на гребной тренажер вместо поднявшегося Вудбелла и с серьезным видом несколько раз взмахнул веслами, но тут же перестал.
— Вот ведь, он совсем новый, в отличном состоянии… Нам, британцам, сейчас надо больше тренироваться. Мы же британцы. И здесь все новое, дорогое. Отовсюду пахнет деньгами…
Он встал. На вид ему было лет пятьдесят, щеки до подбородка покрывали полуседые бакенбарды. В поведении мужчины, державшегося с особым достоинством воспитанного англичанина, были видны манеры завсегдатая закрытых лондонских клубов.
— Прямо как в лучшем спортивном клубе Лондона… Вы видели электрического верблюда? Конечно, это дамская игрушка, но такие спортивные тренажеры, как и электрическую лошадь, я на корабле вижу впервые. Я немного вспотел. Не хотели бы вы выйти на шлюпочную палубу немного проветриться? Не составите мне компанию?
— С удовольствием.
Они вместе вышли из тренажерного зала и отправились на палубу.
— Отличный ветер! — произнес англичанин.
Морской ветер теребил его бакенбарды. Опершись на поручни, мужчины смотрели на блестящую под солнечными лучами до самого горизонта спокойную гладь Атлантического океана. Плавный изгиб горизонта был частью внешней границы этой планеты, на которой находились двое попутчиков.
— Достойный корабль. Вон за нашими спинами полукруглые окна спортивного зала, где мы только что потели — прямо как у зданий на площади Пиккадилли… А взгляните на воду внизу — голова кружится! — Британец резко отстранился от поручней. — Как будто смотришь вниз с верхнего этажа самого высокого лондонского здания. Ведь здесь от ватерлинии и до верха трубы высота как у одиннадцатиэтажного дома.
— Да, кажется, так. Я тоже перед тем, как сесть на этот корабль, перечитал о нем все. Что ни говори, рекламных материалов о нем масса, наберется на целый приличный том.
— Совершенно верно.
— Водоизмещение — сорок шесть тысяч триста двадцать девять тонн, длина ватерлинии — восемьсот девяносто одна целая девяносто девять сотых футов, или двести шестьдесят восемь метров восемьдесят три сантиметра. Максимальная ширина — девяносто две целых сорок девять сотых фута, или двадцать восемь метров восемнадцать сантиметров, высота от киля до верха четырех труб — сто семьдесят пять футов, или пятьдесят три метра тридцать четыре сантиметра. Я все это накрепко запомнил. Сейчас это самое большое транспортное средство на земле. Масштаб как у египетских пирамид.
— Соглашусь с вами. Продукт тщеславия, созданный господствующей над миром Британской империей.
— Здесь есть чему удивиться. Прежде всего, холл первого класса…
— В стиле Людовика Четырнадцатого, — сказал мужчина с бакенбардами, подняв вверх палец.
— Именно, отделан по образцу декора в Версальском дворце.