Заложница в академии (СИ)

Её боль.
— Твою мать, Масон! — опять повторяет он уже спокойнее, глядя в потолок. В глазах у него полыхает такая гамма чувств, что черепушку одной противной сирены должно просто разорвать отдачей.
Ей было больно.
Или она это специально?
Плевать! Это не его забота! Жива, и ладно!
Если она это специально, то должна прямо сейчас валить с планеты! Потому что Рейв зол!
Проклятая Масон!
— Проклятая, чёрт побери, Масон!
Рейв закрывает глаза и через пару секунд снова открывает.
Он осознаёт, что зол не потому что сорвался отличный секс с Марион Порт, которая вот уже месяц как себя ему всячески предлагала.
Он злится, потому что ему не жаль сорванного секса. Потому что ничего не чувствует по этому поводу. Ему безразлично. Он думает о чёртовой боли Масон, которая так неуместно вмешалась в его планы, а о Марион Порт — нет. Он зол на то, что почти рад остаться сейчас в одиночестве, и это неправильно.
— Тво-ю-мать-ма-сон, — рычит он, срываясь с места. — Чёртова дура! 
Она или сделала это специально, и тогда ей не жить — поправка, им обоим не жить. Или её шкурку снова нужно спасать! 
Муки длятся катастрофически недолго. Рейв просто срывается с кровати, одевается и выпрыгивает на улицу прямо через окно.
  
Глава девятнадцатая. Притяжение
 
|Притяжение, ср. 
Физическое явление, заключающееся в тяготении тел друг к другу.|
Она спит.
Волосы разметались по бордовой подушке, кожа кажется фарфоровой. Она дышит медленно, мерно. Грудь поднимается и опускается. Одеяло сползло до живота, а линялая футболка с логотипом малоизвестной панк-группы наоборот — задралась и виден впалый тощий живот. 
Ладонь перевязана кое-как, бинты пропитались кровью. 
На тумбочке стоит паршивое заживляющее зелье из гомеопатической аптеки. Оно с высокой вероятностью даже не дезинфицирует и уж точно не заживляет, зато минимум магии — максимум натуральности. 
Кровь продолжает копиться на бинтах и капать на пол, рука свесилась с кровати под неудачным углом и просто обязана затечь, а Рейв от этой картины только крепче сжимает челюсть в немой ярости. В нём идёт полным ходом страшная война, действительно жестокая.
Она или попала в очередную переделку, или поранила себя специально. В любом случае, Рейв — уходи! Сейчас же!
Она жива. В безопасности, спит, не истечёт до утра кровью насмерть.
— Идиотка, — выдыхает он.
Маскировка, скрывающая Рейва от посторонних, стремительно слабеет. Опять. Почему всегда в её присутствии?
Если минуту назад проснувшаяся Лю Пьюран увидела бы просто чёрную дымку и решила, что ей это только кажется, то теперь увидит Рейва, застывшего над кроватью чёртовой Сирены.
Нужно решаться: уйти или выяснить, что с ней случилось. Или уйти. Или остаться и выяснить. Или всё-таки уйти!
… и найти Марион Порт, чтобы закончить начатое.
Лицо Масон безмятежно, Рейв будто пьёт его черты, и это пугающе приятно.
Она вздыхает, переворачивается на бок и теперь лежит лицом к Рейву, он садится на корточки напротив.
Макадамия и тепло.
Она засовывает ладошку под щёку, потом пытается проделать то же со второй, но морщится от боли.
Рейв хмурится.
Уходи.
Он чувствует себя долбанным извращенцем или психически больным, раз пришёл в её дом, но почему-то это казалось логичным.
Жива и ладно.
Пора.
Он пытается подняться, взявшись за край её кровати, а она пытается снова просунуть раненную руку под голову, снова морщится, а потом её ресницы начинают дрожать. Дыхание становится чаще, неспокойней. Она открывает глаза.
Рейв замирает.
Би тоже.
— Не ори, — предупреждает он, прежде, чем она успевает понять, что к чему.
Брайт медленно кивает, а потом, в панике перебирая ногами, садится в кровати, обняв себя руками за живот. Шипит, смотрит на окровавленные бинты. С них уже капает на одеяло и обнажившиеся ноги. Футболка всё ещё задрана и — у Рейва пересыхает в горле — виден край чёрного нижнего белья.
 
Он сам не до конца понимает это, но протягивает руку, берёт край одеяла и накидывает на её ноги, живот… да вообще накрыл бы с головой.
Она вскидывает подбородок и — ну конечно, Масон, как без этого — вскакивает на ноги.
Ждать скандала на людях бессмысленно, Рейв тут же хватает девчонку за руку и тянет в ванну. Тесную, переполненную женскими вещами. Влажно, холодно, не хватает воздуха. Рейв запирает дверь, одним уверенным пасом руки открывает крошечное окно под потолком, Брайт ёжится от мгновенно налетевшего сквозняка.
— Что т… — он прижимает палец к её губам — чертовски маленьким, пухлым, розовым губам.
Шипит заклинание, заглушающее звуки и только потом убирает палец, однако и теперь Брайт не суждено на него накричать.
— ТВОЮ МАТЬ, МАСОН! — ему было необходимо прорычать это, глядя ей в глаза, но и этого недостаточно. Он сжимает её плечи и прижимает спиной к холодному кафелю.
Она всхлипывает, но смело смотрит на него своим розовым золотом. Волосы всклокочены и обрамляют маленькое хорошенькое лицо, она кажется из-за этого слишком трогательной. Просто убийственно.
— ТВОЮ МАТЬ, ХЕЙЗ, — неожиданно вопит она в ответ, и он меняется в лице.
— Что?
— Что?
— Что это? — он отпускает её плечо и хватает за окровавленную руку.
— Порезалась, — самодовольно отвечает она.
— Случайно?
— Случайно.
— Была чем-то… увлечена?
— Нет… так устала, хотела спать, задремала с ножницами в руках и порезалась, — театрально вздыхает она, и тут же Рейв крепче сжимает её плечи, так что из горла Брайт вырывается шипение.
— Хватит меня трясти! — рявкает она. — Зачем ты вообще пришёл? Думал я умираю? За свою шкуру испугался?
Она слишком тёплая. Под пальцы Рейва попадает обнажённая кожа, и от этого путаются мысли.
Это потому что ты не закончил с Марион Порт, вот всё и не на месте. Просто не сбросил напряжение.
— Нет. Решил, что ты, — он склоняется, приблизив губы к её уху, и искренне наслаждается тем, как её кожа покрывается мурашками, а дыхание отчаянно сбивается. — Увлеклась и решила испортить мне вечер. Мы же оба знаем, что так и было, да?
— Не понимаю, о чём ты, — шепчет она, и, к своему разочарованию, Рейв тоже морщится от мурашек, потому что теперь её слова касаются его ушной раковины.
— Понимаешь. Ты знаешь, чем я занимался.
— Понятия не имею.
— Какая ты трусиха… так вот, ты знала, чем я занимаюсь. И решила меня прервать. Я польщен, что жертвой пала твоя рука. Такого ради меня ещё никто не совершал, — он шепчет это нарочито жарко и буквально слышит, как скрипят её дрожащие коленки.
— Замолчи, отпусти меня и давай забудем этот инцидент.
— Нет, не забудем, ещё раз ты…
— Не угрожай мне.
— Не перебивай меня.
— Не указывай мне.
— А то что? — он сжимает теперь её талию, и она кажется слишком тонкой и твёрдой после мягкого, женственного тела Марион. 
Рейв сдерживает рвущийся из груди рык, потому что твёрдость и гладкость, подростковая худоба Брайт вызывают больше жара в груди, чем соблазнительное тело Порт.
— Признайся, — ласково улыбается он, против воли касаясь носом её волос, щекоча кожу у неё на висках. — Ты завидовала той, кто был со мной и решила всё испортить. На что ты рассчитываешь, Масон, привлекая к себе моё внимание?
— Милый, — не менее жарко выдыхает она. — Напомню, что это не я заявилась в твою спальню. Тебе не кажется, что из нас двоих… взволнован только ты? — она жестоко и холодно усмехается, Рейва должно это остудить.
Не остужает.
Он отстраняется, сглатывает, а потом приближается снова, на этот раз вдавливая её в стену всем телом.
— Ты меня. Не можешь. Волновать, Чокнутая Иная. Ищи внимания у таких, как Хардин.
— Да я что, против? — шепчет она ему в самое ухо, снова переходя с ледяного тона на жаркое щебетание. — Повторюсь, это ты заявился в мою спальню посреди ночи.