Развод. Не жди прощения (СИ)

Виктория несколько мгновений не мигая смотрит на меня, потом решительно встает.
— Теперь я окончательно сыта угрозами, Герман, — она направляется к двери. — Приятного аппетита и хорошего вечера.
Хочется остановить и вернуть ее за стол. Я надеялся провести с ней этот вечер, но не смог совладать с эмоциями и снова надавил. Сейчас требовать от нее остаться бесполезно. Точнее, продавить можно, но ее расположения это не прибавит.
Позволяю Виктории уйти. В другой раз разговор сложится лучше. А после того, как эпопея с салоном закончится, она увидит совсем другого Германа. Но до того момента еще надо дожить. 
Вспоминается видео, которое прислал Тимур. Он прекрасен в своей мерзости. Делает все, чтобы Виктория служила мне верой и правдой. А я уж не упущу своего шанса. Эта девочка будет моей во всех смыслах.
Закончив ужин, ощущаю неудовлетворенность. Хотелось бы закончить вечер на приятной ноте. Направляюсь к себе, переодеваюсь в домашний костюм и захожу в спальню к Виктории и слышу слова, которые совсем не ожидал услышать. Вот же срань! Это она с кем?!
  
34.
 
Уйдя из столовой, я направляюсь прямиком в свою спальню. Хочется спрятаться с головой под одеяло и отгородиться от всего мира. Так и знала, что этот контракт с Германом — та еще западня. Но на деле масштабы бедствия оказались куда страшнее. Деться некуда, а сроки и штрафные санкции за их невыполнение просто катастрофические. 
Герман, похоже, не наседать просто не умеет. Даже там, где можно не давить, все равно умудряется меня к чему-то принуждать. Я надеялась, он хотя бы попытается войти в положение. А он только давит и угрожает. Мне и без того было нелегко с ним говорить по поводу потери контактов с французами, а он только повышает ставки. 
Нет, наверное, все серьезные бизнесмены должны быть такими — жесткими и строгими. Будешь мямлей, тебя задавят. И чего я ждала? Что Герман будет со мной нянчиться? Забыла, видимо, что я — актив. Инструмент. Который должен служить делу и не задавать вопросов.
Да плевать. Неважно, кем он меня считает, пусть хоть новогодней елкой. Важно, что он ведь действительно выставит мне счет за репутационные потери, если я провалю открытие. А оно уже через месяц. У меня нет выхода, кроме как из-под земли достать чертов антиквариат, но пока нет ни мыслишки, откуда брать вещи. 
Сижу перед ноутбуком. Не знаю, как подступиться к задаче поиска мебели. Пока у меня была Франция, таких вопросов не возникало. Нужно было лишь поехать туда, назначить встречи с антикварами, посетить их склады и навыбирать достаточно мебели. А теперь… Где искать оптовиков в России?
Открываю поиск, вбиваю «антикварная мебель Россия» и верхней строчкой вылезает ссылка на инстаграм. Открываю, даже не прочитав, чей он, и на первом же фото вижу уже знакомую морду Маши Подольской. Аккаунт в шапке называется «Франция с доставкой на дом» и ее контакты. Мне Тимур никогда не предлагал вести инстаграм магазина, а здесь вся страница заполнена фотографиями Маши и вещей, которые выставлены на Садовой, Маши и клиентов, в которых я узнаю постоянных покупателей, Маши в реставрационном цеху рядом с парой художников, занятых работой. 
Тимур — подонок! Подонок! Я даже не подозревала о существовании инстаграма салона. А почему? Потому что Тимур называл его «запрещеннограмом» и говорил, что наши клиенты там не сидят. Подлый ублюдок. 
Нет, не провалить открытие салона Германа теперь — дело чести. До этого момента мне было совестно разрушать бизнес Тимура. Но сейчас… Держись, гаденыш. Даже без французских поставщиков я найду что продавать. 
Меня, точно разряд тока, пронзает гениальная идея. Вряд ли Тимур добрался до Паши Мельникова. Он давно списал этого сборщика по счетов, потому что Паша занимается восточной Европой. Но самое главное — у него были склады в России!
Хватаю телефон с таким азартом, что чуть не роняю. Принимаюсь судорожно листать телефонную книгу. Я ведь все контакты перенесла. Все? Черт. Он точно был! Точно был… Нахожу! Ура!
 
Ладони потеют от страха, что у Паши мог поменяться номер или… много с того времени воды утекло. Мы сотрудничали с ним в самом начале совместного пути. 
Потом, когда Тимур узнал, что я владею французским, Паша, который собирал мебель начала века по Финляндии, Эстонии и Латвии с Литвой, стал неинтересен. 
Да, на французской эклектике конца девятнадцатого века можно заработать больше, но и у Паши были хорошие вещи, просто перелопачивать приходилось гораздо больше обычной мебели в поисках жемчужин. 
Звоню. Длинные гудки в трубке нервируют меня все больше с каждой секундой. Я так сильно рассчитываю на Пашу, что, кажется, это единственная спасительная соломинка. Наконец на том конце снимают трубку. Выдыхаю, но сердце все равно стучит в пищеводе. 
— Алло, — отвечает сонный женский голос. 
Тушуюсь. Вдруг номер уже давно Паше не принадлежит? Или это его жена? Пять лет назад он был одиноким, как волк, и свободным, как ветер в поле. 
— Добрый вечер, мне нужен Павел Мельников, — произношу с расстановкой. 
— А вы вообще кто? — тон девушки становится шипяще-свистящим. 
— Мы несколько лет назад сотрудничали по антиквариату, — невольно начинаю оправдываться. — Я Виктория Воронова. 
В трубке раздается шорох, затем издалека доносится разочарованное: «это тебя». 
Отлегло. Фейс-контроль строгий, но я его прошла! 
— Вика? — из телефона доносится обрадованный голос Паши. — Сколько лет! Как поживаешь?
— Хотелось бы лучше, Паш, — отвечаю с досадой. — Я к тебе по делу. Ты по Европе еще собираешь? 
Встаю и прохаживаюсь по комнате. Мне слишком нервно, не могу сидеть. 
— Не только по Европе, еще русскую собираю. Год назад Индонезию окучил. Красное дерево, реплика под венскую мебель, — с гордостью отвечает он. — А что, Франция вдруг обмелела?
На душе немного светлеет. Несколько секунд думаю, стоит ли посвящать его в свои дрязги, и все же отвечаю:
— Нет, Франция по-прежнему бездонна, но мне нужно срочно, нет времени ждать контейнер оттуда, — прибавляю голосу делового придыхания. — Подойдет все, что до модерна. По старым технологиям, только массив. Русское городское есть? Или только деревня?
— Разное есть. Смотря как срочно и сколько надо, Вик, — Паша тоже включает деловой тон. — Ты сама знаешь, что в таких вещах задействовано много факторов.
Почти кожей чувствую, насколько он удивлен моему напору. Я и сама от себя не ожидала настолько конкретного разговора. Когда мы общались последний раз, я держалась, как девочка-девочка. Тогда я только консультировала Тимура о том, сколько что может стоить и как это подавать. «Заматерела» я уже во Франции. 
— Через месяц открываю новый салон, — выговариваю чуть ли не по слогам и уже не миндальничаю. — Как сам уже догадался, надо срочно и много. В идеале набрать контейнера три, чтобы с запасом. Есть сайт, где посмотреть?
Ответ задерживается. Останавливаюсь у окна и вглядываюсь в темноту вечереющего подмосковья. 
— Нет, сырье только лично смотреть, — через пару мгновений произносит Паша. — На сайт я выкладываю уже после обработки. И цена соответствующая, не как на сырье.
В желудке становится горячо. 
— У тебя склад там же? — с трудом сохраняю в голосе самообладание. 
Паша снова молчит. Но на этот раз на фоне какого-то шума. Похоже, он что-то говорит девушке, которая сняла трубку. 
— Да, в Вышнем Волочке, как и раньше. Ты там была, — наконец доносится из трубки и фоном звучит сердитый женский голос: «один с ней встречаться ты не поедешь!» Паша перекрикивает ее: — Когда тебе удобно приехать?
Мы договариваемся о встрече через сутки, на после завтра. Я даже не планирую отпрашиваться у Германа, просто поставлю перед фактом. 
— Тогда в одиннадцать утра у железнодорожной станции Вышний Волочёк, — подытоживает Паша, — я тебя встречу. 
— Ты мой спаситель, Паш! — от радости я готова прыгать до потолка. — Спасибо огромное! Я тебя люблю!