Эскортница (СИ)
И как ещё меня может сломать ночь с бандитом? Всего одна ночь, а потом я попытаюсь начать другую жизнь. Брошу этот чёртов эскорт. Двух ночей мне вполне хватило, чтобы почувствовать себя ничтожеством. И Алёна не права. У меня было и есть самоуважение. И именно это самоуважение так грызёт меня изнутри, требуя одуматься, не позволять себе опускаться на самое дно продажной жизни. Жаль, что выбора уже нет. До встречи с Алёной был. Я могла просто пообедать с ней, а потом позвонить папиному адвокату. Он, конечно, тот ещё жук, но, думаю, помог бы с долгом. Почему эта мысль пришла в мою голову только сейчас, когда я загнана в угол. Когда даже бежать не куда. И от моего решения зависит не только моя жизнь.
— Хорошо, я поеду к нему, — не хотя согласилась я.
— Послезавтра в девять вечера за тобой заедет машина. Она же отвезёт тебя обратно.
Звонок в дверь и мы обе вздрагиваем. Но это точно не страшный Хозяин города. Доставка еды.
— Долго они ехали, — бегло глянув на часы, сказала Алёна.
И я на правах хозяйки дома пошла открывать.
***Алёна говорила, что Хозяину нравится, когда на женщине классическое чёрное платье и поменьше косметики на лице. Послушав подругу, я решила частично принять к сведению её совет. Макияж не броский. Слегка подвела стрелки на глазах, подкрасила ресницы, но основной акцент сделала на губы. Ярко-красная помада. Классика любого жанра. И платье в тон помаде такое же красное. Я бы даже сказала, кроваво-красное. Я же ехала к бандиту, чьи руки были по локоть в крови. Из украшений тонкая золотая цепочка с кулоном, такое же тонкое колечко и серёжки-гвоздики с малюсенькими рубинами. Когда-то эти скромные, но особенные украшения принадлежали моей маме. Как же давно это было… Ещё до того, как мама познакомилась с отцом. В её жизни всё было скромно, но со вкусом. С тонкими нотками чувства прекрасного и разумного. Жаль, что я так мало её знала…
Когда мама умерла, мне едва исполнилось тринадцать лет. И последние два года, мама провела в больнице, борясь с раком. Годы… они почти стёрли образ матери из моей памяти. Или, может, это я пыталась забыть её. Ведь память о ней отзывалась тупой ноющей болью где-то глубоко-глубоко внутри меня. Сколько ни пыталась, а вырвать не могла. И я не нашла ни чего умного, как заменить образ матери обычными материальными благами, которыми с избытком откупался от меня папочка. Мама учила прекрасному, чему-то неосязаемому, что нельзя потрогать рукой, но можно прикоснуться мыслями, душой, сердцем… Именно этого мне и не хватало после её смерти. Отец же был более приземлённым человеком. Он признавал власть денег. Говорил: «Деньги решаю всё…» и покупал мне очередную игрушку, чтобы не лезла и не мешала ему жить. Он называл это родительской заботой. Любовью отца к дочери. Со временем и я стала так же думать, принимая откупные за его любовь. И вот куда привело меня ложное представление о человеческом счастье. В эскорт. По сути тоже самое: ты мне платишь, а я тебя люблю. Или я люблю тебя, потому что ты мне платишь.
Странно… только сейчас понимаю, как жесток этот потребительский мир. И всё же мой мозг пытается найти оправдания нашим с отцом эгоистичным поступкам. Да, согласна с отцом, правда, частично. По мне: деньги ничего не решают, но они толкают нас в бездну, где всё прекрасное, что было в нас, рано или поздно умирает. Есть о чём задуматься. По крайней мере, для меня. Сейчас.
Я стояла перед зеркалом и с интересом рассматривала свой новый образ скромной искусительницы. Почему-то именно в этот момент я вспомнила о маме. Я была так похожа на неё. Одно лицо. Только глаза отличались. Нет не цветом радужки. Глаза моей мамы были наполнены спокойствием и любовью. В отличие от меня в её душе не бушевал ураган противоречий. Мои же глаза наполнены отчаяньем и разочарованием. Красивое отражение в зеркале могло бы меня порадовать, если бы я собиралась на свидание с мужчиной своей мечты. Но, я так нарядилась на случку с бандитом. Вряд ли мама гордилась бы мной. Она гордилась бы мной, если бы я не бросила занятия танцами, не закинула уроки живописи, не забыла о своих детских попытках создавать что-то прекрасное. А теперь я смотрю на себя и мне до глубины души противно. Приняв образ жизни отца, я отказалась от матери. Легко было от неё отказаться? Намного легче, чем от ночи, которую купил Хозяин. И как бы я не хотела отступить, убежать, спрятаться, мне этого сделать никак нельзя. Слишком высока цена моего отказа. Ни что не заставляет нас так повзрослеть, как леденящий душу страх перед смертью. А ещё, когда этот страх пропитан ответственностью за чью-то жизнь.
Отойдя от зеркала, пробудившего во мне самые болезненные воспоминания, я подошла к окну. Без одной минуты девять. Во двор медленно въезжает чёрный внедорожник. Его словно какие-то потусторонние силы подкатывают к моему подъезду и в это же самое мгновение я вздрагиваю от боя часов. Волна цепенеющего ужаса пробегает по телу. Чего я испугалась? Часов? Нет… Точно нет. Я привыкла к ним. Даже по ночам не реагирую на громкий бой, но в этот вечер с каждым «бум… бум… бум…», моя душа сжималась в малюсенький камушек и пульсировала в такт часам.
Время пришло. Хозяин города ждёт меня. Как же сложно…. Нет, как страшно себя продавать тому, чьи руки в крови. И сегодня эти руки будут меня обнимать. А будут ли обнимать? Или, может, они так же жестоки, как их хозяин?
Я ещё бы себя пожалела… поплакала… порыдала…, но машина остановилась. Пора. Накинув лёгкий летний плащ, я вышла навстречу неизвестности и собственному страху.
Водитель услужливо открыл дверь и помог забраться внутрь. Вообще, мужчина оказался немногословен. Всю дорогу молчал, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида. Да, и мне, если честно, разговаривать не хотелось. Настроения не было. Всё-таки не на вечеринку ехала, а удовлетворять потребности его хозяина. Здесь к месту завыть от отчаянья надо, а не искать собеседников, коротая минуты в пути. Мне совсем не хотелось, чтобы время быстро пролетело. Лучше бы тянулось… Но стрелки часов ещё никому не под силу остановить. И уже спустя час машина подъехала к огромному загородному дому.
Я с грустью отметила, что когда-то и у меня был такой роскошный двухэтажный особняк. Даже фонтан с рыбками в саду… И всего такого великолепия я в одночасье лишилась. Тяжело вздохнув, я подала руку водителю. Он, как и прежде, услужливо помог мне выбраться из машины и жестом указал на парадные двери, где меня ждал другой мужчина.
Твою же мать! Все в чёрных костюмчиках, обходительные такие, воспитанные! Прям английские джентльмены, а не наши доморощенные бандюки, фильмы о которых я не часто, но смотрела. Надо же, как в последнее десятилетие эволюционировал криминалитет из дворовой гопоты до уровня якудзы. И всё в полном молчании, будто Хозяин любит немую тишину. Кстати, дом окружён лесом, но ни одна лесная пташка не поёт, даже кузнечики не стрекочут. Такая настораживающая, давящая тишина, что начинаешь завидовать черепахе. Она хотя бы может залезть обратно в свой панцирь и спрятаться от мира сего. Мне вот такой возможности не представится.
Еле передвигая ноги, я шла за своим молчаливым провожатым. Поднявшись на второй этаж по широкой лестнице, мы прошли ещё несколько метров по коридору. Свет от настенных ламп в стиле девятнадцатого века плохо освещал, что придавало коридору ауру некой таинственности, даже я бы сказала — мрачности. А, может, это я сама внушала себе этот мрак заранее настраиваясь на предстоящую ночь с Хозяином. В моём воображении он был страшный, мерзкий, расписной мужик с прокуренным хриплым голосом и с хищным оскалом зверя вместо улыбки.
А как ещё я должен была представлять себе Хозяина города? Бандита хладнокровно убившего некого Рината, знакомого Алёны… Чудовище наводившего ужас на мою одноклассницу только одним своим существованием… Только так. Другие образы мой мозг отказывался рисовать.
Провожатый остановился напротив двери. Жестом руки приказал сделать мне тоже самое. И только потом вошёл.