Нацистские пожиратели кишок (ЛП)

- Думаю, да, - сказал Отто. – Но что именно?
- Ну, - сказал Ханке, вынимая сосок изо рта и бросая его на пол. В этом не было ничего удивительного; сам Шульц всегда находил соски слишком жесткими. - Я бы хотел попробовать полноценный обед, самое меньшее три блюда. Я хочу знать, насколько хороша ваша еда.
- Это не будет проблемой.
- Хорошо. И я предлагаю вам сделать то, что умеете лучше всего. Если я получу удовольствие от еды – а я надеюсь, что получу, – то в ближайшие несколько дней у вас будет много особых гостей. Я думаю, что им понравятся эти деликатесы.
- Особые гости? - переспросил Шульц. - А кто именно?
Ханке улыбнулся, его тонкие губы растянулись неестественно широко.
- Многие офицеры СС слышали о вас и вашей необычной кухне. Многие из них хотят нанести вам визит.
Шульц вдруг занервничал. Такого он не испытывал уже очень давно. Это была возможность продемонстрировать свои способности и, возможно, получить повышение в СС.
- Я уверен, что мы сможем их разместить.
- Хорошо. И кто знает, может быть, сам фюрер нанесет вам визит.
 Три   
 
Мэри не могла уснуть. Она никак не могла выкинуть из головы неприятную мысль, что увеличение числа нацистов, прибывающих на место, каким-то образом напрямую связано с уменьшением числа заключенных. Мэри даже сказали, что сегодня, пока их не было, прибыл старший офицер СС.
Это было так странно. За все время своего пребывания там она ни разу не видела старшего офицера СС. Зачем им понадобилось приезжать в этот лагерь? Почему именно сейчас? Что именно происходит?
Весь день Мэри провела на фабрике, собирая минометные снаряды. За одиннадцать часов она собрала пятьдесят девять – неплохой результат. Ее дневной начальник – человек, которого она знала только как Йозефа, – произвел на нее должное впечатление.
Ванде повезло меньше. Не то чтобы Мэри так усердно работать помогала "удача"; это была чистая решимость и преданность делу. Но мышление Ванды отличалось от мышления Мэри. Для начала она была намного моложе (возможно, ей было около двадцати пяти, тогда как Мэри сейчас было тридцать два). Их задача, которую они должны были выполнить, заключалась в изготовлении пятидесяти снарядов в течение дня, поэтому пятьдесят девять снарядов Мэри были таким впечатляющим результатом.
После шести часов работы им дали десятиминутный перерыв. В этот момент было подсчитано количество изготовленных ими снарядов. Пока их было около двадцати трех, их обычно оставляли в покое.
Ванда собрала только девятнадцать.
Джозеф сердито отругал ее. Он вытащил ее из кресла и дал ей такую пощечину, что это сбило ее с ног. Но на этом он не закончил; продолжая кричать, он поднял ее на ноги. Затем вытащил свой пистолет. Мэри думала, что он собирается убить ее прямо здесь и сейчас. Но вместо этого он перекатил пистолет в руке и ткнул курком ей в нос. Раздался громкий треск – нос Ванды раскололся, из ноздрей хлынула кровь.
Ванде сказали, что ей еще нужно закончить пятьдесят единиц. Если она этого не сделает, то не получит никакого ужина. Остаток дня она работала усерднее, но успела закончить только сорок шесть снарядов. Верный своему слову, Йозеф позаботился о том, чтобы Ванда не поела.
Сейчас она спала на нижней койке в дальнем углу спальни. Без сомнения, она была голодна.
Женское общежитие было битком набито людьми. Оно было рассчитано на сорок человек, но сейчас их было по крайней мере вдвое больше.
Некоторые из них были рады разделить с товарищами постель, но многие – нет. Мэри лежала на полу и смотрела в потолок. Это была не самая удобная поза, но она чувствовала себя здесь вполне счастливой; в любом случае, она не спала.
Мириам лежала на кровати рядом с Мэри. Она тоже не спала.
Ее голова свесилась с края кровати, и она смотрела в пространство.
- Я не могу уснуть, - прошептала Мириам, не отрывая глаз от стены.
- Я тоже, - тихо ответила Мэри.
Мириам поерзала в постели и посмотрела на Мэри.
- Я все думаю о том, что сегодня случилось с Петром. Я все время думаю о том, что в следующий раз это могу быть я.
 
Мэри покачала головой:
- Это будешь не ты. Мы должны просто следовать их приказам. Какими бы отвратительными они ни были, мы должны признать, что являемся их пленниками. Придет наше время, мы выберемся отсюда. Но до тех пор мы должны просто делать то, что нам говорят.
- Я стараюсь. Правда, - сказала Мириам, сдерживая смех. - Но это не так просто. Сегодня утром у меня горели ноги. Они заставляют нас стоять там слишком долго.
- Я знаю. Я чувствую ту же боль, что и ты. Но мы ничего не можем сделать. Мы должны оставаться сильными.
- Но я не сильная. Не то что ты. Я  была на грани обморока. Если бы Петр при этом не упал, это почти наверняка была бы я, избитая и застреленная.
Мэри протянула руку и положила ладонь на плечо Мириам.
- Не думай об этом. Мы пройдем через это. Мы все сможем.
На мгновение в общежитии воцарилась тишина. Мэри не знала, правда ли то, что она сказала; смогут ли они действительно пройти через это? Она не знала. Она не видела выхода. Только когда Гитлер и эти нацистские ублюдки будут побеждены, они снова увидят внешний мир. А к тому времени, когда это произойдет, может быть уже слишком поздно.
- А как насчет всех заключенных, которые исчезли? - спросила Мириам. - Что с ними случилось?
Мэри вздохнула. У нее не было ответа.
- Не знаю, - ответила она. Она даже не замечала, что они стали так часто исчезать, пока Мириам не указала ей на этот факт.
У нее не было возможности подумать об этом, но была одна вещь, которую она знала наверняка: маловероятно, что кто-то из этих людей все еще жив.
Словно прочитав мысли Мэри, Мириам спросила:
- Как ты думаешь, они еще живы?
- Не знаю, - ответила Мэри, решив, что ей лучше не делиться своими предположениями с Мириам.
- Но куда они могли их увезти?
- Я не знаю.
Мириам улыбнулась. Было приятно видеть, как она улыбается – хоть какое-то разнообразие; жизнь в концентрационном лагере была особенно тяжелой для нее.
- Ты мало что знаешь, правда, Мэри?
Мэри улыбнулась в ответ.
Внезапно дверь в спальню распахнулась, громко ударившись о стену. В комнату ворвался прохладный порыв ветра, а за ним и трое охранников. Вырисовываясь на фоне лунного света снаружи, они выглядели более устрашающе, чем обычно.
- Всем встать! - Крикнул один из охранников, размахивая винтовкой.
- Встать! - Крикнул другой охранник. - Встать на ноги!
Те, кто спал, теперь проснулись. Все заключенные вскочили на ноги.
Сердце Мэри бешено колотилось. У нее мелькнула ужасная мысль, что их по какой-то причине собираются наказать. Несколько раз их уже будили среди ночи.
В каждом из этих случаев их выводили во двор и заставляли выстраиваться в линию на всю ночь. Когда вы устаете, то, что и без того было трудной задачей, становится в десять раз труднее.
Затем ей пришла в голову мысль, что, возможно, их собираются казнить. Но это был не лагерь уничтожения, здесь не было газовых камер. Это был трудовой лагерь. Но все же это не помешало некоторым быть застреленными.
Нет. Дело было не в этом. Они все еще нуждались в своих пленниках, чтобы создавать свое оружие. Без принудительного труда война была бы проиграна.
Итак... Что же им нужно?
- Ты! - Крикнул один из охранников, направляя винтовку на робкую молодую женщину по имени Янина. - Сейчас же на улицу!
- Б... Но... Но куда вы меня т... ведете? - заикаясь, спросила Янина.
- У нас гости, - сказал охранник. - Ты приглашена на ужин.
- Что? Ужин? Почему?
- ПРЕКРАТИ, МАТЬ ТВОЮ, БОЛТАТЬ И ВЫМЕТАЙСЯ НАРУЖУ!
Янина разрыдалась. Охранник подался вперед, схватил ее за руку и выволок за дверь.
- Ты тоже, - сказал один из охранников, направляя пистолет на Алу. Ала была высокой и худой девушкой с длинными светлыми волосами. Мэри предположила, что ей не больше двадцати одного года.