Ломота (СИ)

— Я жду...
— Как дождёшься — дай знать, — я прекрасно понимаю, на что он намекает, но говорить не хотелось. Поэтому я просто тяну кота за яйца, делая вид, что я идиот.
— Так и будешь строить из себя идиота? — словно читает мои мысли, и произносит это так, будто зачитывает мне обвинение.
— Что ты хочешь знать?
— Что за херня вчера произошла? Может, поделишься? Чтобы я был в курсе. На всякий пожарный.
— Тушить не придётся. Не переживай.
Рустам недовольно вздыхает, и я вижу, как раздуваются его и без того широкие ноздри. Злится, медвежатина.
— Пошёл на хер, — он отвернулся и, сделав глоток слегка остывшего кофе, поднялся на ноги. Обошёл стол и встал возле окна, доставая из кармана сигареты.
А я просто не представлял, с чего начать. Да и не понимал толком, что говорить. Вести задушевные беседы о том, что я, мудак, пытаюсь увести жену от мужа? Я не привык плакаться и делиться своими похождениями. Это... странно и несвойственно мне.
— Да, ладно тебе, Рус! — встаю из-за стола и вытягиваю из его пачки сигарету, — не бесись! У меня всё под контролем.
— Забей, — обиженно. Не похоже на него.
— Бля, ну что я должен сказать? Ты же знаешь, что я не привык трепать языком!
— Говорю: забей.
Вот же...
Я глотаю дым и пытаюсь хоть как-то разрядить обстановку. Но на ум ничего не приходит.
— Я — паскуда.
Эти слова против воли срываются с моего языка. Но... ведь я сказал правду. Я прекрасно понимаю, что поступаю неправильно. Я сам заварил эту кашу и мне её расхлёбывать. И я уверен, что Рустам не одобрит то, во что я ввязался. Я бы себе кадык вырвал, если бы мог. Но я не могу остановиться. Не сейчас.
— Я это и так знаю, — он усмехнулся, переводя взгляд на струйку дыма, сочащегося из моей сигареты, — я так понял, что ты чужую бабу увести пытаешься?
Бабу... это слово неприменимо к Дине, но сейчас я это просто глотаю. Суть не в этом.
— Типа того, — уголок моих губ против воли ползёт вверх.
— Ну... со всеми бывает, — Рус пожимает плечами, пересекаясь со мной взглядом.
— Только вот способ я, кажется, выбрал неподходящий.
— Всё так серьёзно?
— Угу, — мычу и давлю сигарету в пепельнице.
— А она?
— Всё ещё сомневается...
— Бабы... — протяжный вздох со стороны, — это и есть вся суть паскудства с твоей стороны?
— Я веду нечестную игру, Рус. Слишком нечестную. Она может меня не простить. А я не могу дать заднюю...
  
Глава 16
 
Дина
Мечты. Так ли мы бываем счастливы, когда они сбываются? Когда подкрадываются со спины? Внезапно сваливаются на голову, словно снег, который никто не предвещал. Когда ты, кажется, о них уже забыл... мечты имеют свойство сбываться. Гораздо хуже обстоит дело, когда твоя мечта застаёт тебя в ином, совершенно искажённом виде.
Это случилось и со мной.
Нежданно. Обезоруживая и сбивая с ног. Заставляя метаться в поисках выхода и правильного решения. Именно правильного. Я. так. Привыкла.
Я всегда была такой. Папа называл это синдромом отличницы. Я обижалась, утверждая, что это не так. Только с годами я поняла, насколько он был прав.
Flashback
— Это пройдёт, Дин! — Олеся поднимает свой бокал и чешет им бочок моего, — просто прошло не так много времени. Это отголоски депрессии.
— Хочется верить, — перевожу взгляд на свои ногти, пытаясь вспомнить, когда я в последний раз делала маникюр.
— Это всё осенняя хандра, — подбадривает меня Надя и накручивает на палец мой локон. Грязный локон, — тут грех в депрессию не впасть. Да и ещё все предыдущие события... может, тебе обстановку сменить?
— Или мужика! — подхватывает Олеся и они с Надей заливаются звонким смехом, глядя на моё вытянувшееся лицо.
— Перемен, ты ждёшь перемен!
— Олесь! — шутливо толкаю подругу в плечо и чувствую редкую улыбку на своих губах, — хватит!
Но... в груди что-то незаметно шелохнулось. Словно я проглотила бабочку, которая своими хрупкими и нежными крылышками щекотала мои рёбра.
 
Не в Роберте дело. Возможно, во мне. Я слишком долго выхожу из этого состояния. Я потеряла ребёнка, а вместе с ним и себя. Я всё ещё собирала себя по кусочкам. С головой погрузилась в работу, позабыв о том, что моё сердце всё ещё бьётся.
Я искренне хотела каких-то изменений. И не лёгких. А капитальных. Чтобы обычная рутина будних дней испарилась, словно роса на траве с наступлением рассвета. Чтобы эти изменения вдохнули в меня жизнь. Эмоции...
— Нужно за это выпить, — шепнула Надя, словно открывала нам сакральную тайну и подняла свой бокал, наполненный шампанским.
— Время! — Олеся вступила с ней в сговор, и одарила нас своей безупречной и обезоруживающей улыбкой, — двадцать два и двадцать два! Скорей! За сбычу мечт!
Прошло уже три дня, а Роберт до сих пор разговаривает со мной сквозь зубы. В какой-то момент я даже поймала себя на мысли, что его всё устраивает. Не нужно ничего объяснять и отвечать на лишние вопросы. Не нужно оправдываться за задержки и за запах алкоголя, который исходил от него вчера. Это ведь очень удобно. Он обижен на меня. И оправдывает своё поведение моим проступком.
Проступком ли?
Я уже не беспокоилась за то, что он узнает что-то лишнее. Он знает ровно столько, сколько сказала ему я.
А Марат... я уверена, что он не скажет ничего из того, о чём стоит молчать. Предупреждён — значит вооружён. Он в курсе той версии, которую я выдумала для мужа...
Это немного пугает: терять доверие к своему мужу, и приобретать его в отношении того, кто пытается разбить мою семью. Хотя, учитывая последние дни, это и семьёй не назовёшь. Каждый сам по себе.
Я взглянула на часы, подмечая, что сегодня тоже задерживаюсь. Время близилось к девяти, а я до сих просиживаю рабочее кресло. Офис почти опустел. За исключением меня и нашего секретаря Полины.
— Тук-так! — а вот и она, — Дин? Ты ещё здесь?
Девушка заглянула ко мне в кабинет. В её руках красовался горшок с драценой, которую она намеревалась утащить к себе домой уже вторую неделю.
— Да, — отталкиваюсь, отъезжая от стола и улыбаюсь, глядя на то, как неловко она держит в руках горшок с деревцем, — я сегодня в вполсилы работала... вот теперь приходится расхлёбывать, как видишь.
— А. Ясненько, — она опускает взгляд на мои ноги, с которых я скинула туфли, — отекли?
— Угу...
— У меня там где-то гель есть. Дать?
— Да ладно, не нужно. Наверное. Я ещё полчаса точно здесь. Думаю, за это время, станет легче.
— Я оставлю на стойке. На всякий случай. Хорошо? Бери, если легче не станет.
— Хорошо, — киваю ей в ответ, — спасибо.
— Не за что. Ладно, я тогда побежала!
— Давай, — облегчённо вздыхаю, — может, тебе помощь нужна?
Я перевожу взгляд на цветок, который Поля прижимала к себе. Он, должно быть, тяжёлый.
— Не. Нормально. Я сама. Всё, Дин, целую, — посылает мне быстрый воздушный поцелуй, — гель оставлю на стойке. И ключи тоже. Запри офис, пожалуйста!
Полина исчезла так же быстро, как и появилась в моём кабинете, оставляя после себя лёгкий и приятный аромат цитруса.
Счастливая и беззаботная. Молоденькая. Кажется, ей двадцать два или двадцать три, и она в этом году окончила университет.
А что делала я в свои двадцать три?
Тоже работала. Я начинала с флористики, закинув свой диплом о высшем образовании на одну из полок. Спустя год я перешла на офисную работу, где и познакомилась с отцом Роберта, а после и с самим Робертом.
Я склонилась к своим ногам и мягкими массирующими движениями размяла свои пальцы и щиколотки. Перевела взгляд на туфли и, поджав подбородок, постаралась вспомнить, не оставляла ли я здесь где-нибудь балетки.
На поиски ушло минут двадцать, и я обнаружила их в главном холе, убранными в коробку и спрятанными в нижние шкафы большого стеллажа.