Самый лучший комсомолец. Том шестой (СИ)
— Всегда есть какие-то «они», — закатил глаза мистер Уилсон. — Кто эти таинственные «они», мистер Ткачев? Масоны? Евреи? Инопланетяне?
— Передергиваете, мистер Уилсон, — отмахнулся я. — Говорю же — промышленно-банковский капитал глобального уровня, которому на проблемы конкретных стран плевать, потому что у капитала нет национальности. Это не конспирология, а факты.
— Марксизм, — отмахнулся мистер Уилсон. — Сама вредная книга на планете, которая позволяет внушать ленивым необразованным людям идею о том, что в их проблемах виноваты те, кто умеет работать.
— Ген предпринимательства — это правда, и именно поэтому все важные посты в моей корпорации занимают родственники, — ехидно ответил я.
Соратники и Ленноны заржали.
— Кто лучше подходит для серьезных дел — с детства воспитываемый лидером человек или неграмотный нищий? — спросил мистер Уилсон.
— Снова блистательная хуцпа! — оценил я. — Сначала вы выстроили систему, где получить достойное образование стоит чудовищных денег, а потом рассказываете о том, как здорово у вас получается управлять пролами. Спасибо, что наглядно продемонстрировали лицемерие капиталистических элит, мистер Уилсон.
— Мистер Уилсон, вам не кажется унизительным, что вас раз за разом побеждает пятнадцатилетний пацан? — гоготнул Леннон.
— Я бы не назвал это «победой», — пожал плечами посол. — Просто у мистера Ткачева совершенно искаженный взгляд на мир, и я как могу пытаюсь это исправить.
К этому моменту мы успели зайти в администрацию и сдать верхнюю одежду в гардероб. Борис Николаевич встретил нас у лестницы и повел на второй этаж, в свой кабинет, где мы просидели добрых полчаса за чаем с пирожками, обмениваясь колкостями с мистером Уилсоном и общаясь с Леннонами о литературе.
* * *Путь от студии к магазину пролегал мимо «рыболовного пруда номер три», который в нашем замечательном климате успел замерзнуть, и на льду виднелся пяток сидящих у лунок мужиков.
— А что они делают? — заинтересовался Леннон.
— Ловят рыбу, — ответил я. — Называется «Зимняя рыбалка».
Так-то во всем мире, где вода вообще замерзает до приемлемой толщины льда практикуется, но в Великобритании, видимо, экзотика, а на север США Леннон особо не ездил.
— Можем завтра утром с тобой сходить, попробовать что-нибудь поймать, — предложил я.
— Джон, это опасно, а я не собираюсь торчать на льду, пялясь на поплавок, — поморщилась Йоко.
Спасибо за то, что ты совершенно чистосердечно делаешь то, что мне нужно.
— Не хочешь — не ходи, — разрешил Леннон жене и поделился со мной проблемой. — У меня нет снастей.
— Купим там же, где и джинсы, — пообещал я.
Хрущевский универсальный магазин номер два представлял собой двухэтажное, отдельное здоровенное здание с полноценной большой парковкой — у нас ведь через пару лет почти у всех автомобиль заведется. Покинув «Рафик», мы взошли по мраморному, обитому резинкой для лучшего сцепления с ногами, крылечку, и миновали стеклянные двери, ощутив на себе дыхание тепловой завесы.
С клиентами было не густо — рабочий день все еще идет, да и в целом ажиотаж здесь стоял только в первую пару недель, тогда персоналу приходилось пахать без выходных и в две смены, а продукцию завозили целыми вагонами. Сейчас по коридору и отделом бродил пяток колхозников, они к нам частенько заезжают, набивая полные сумки. Кое-кто — с целью перепродажи, но это теперь нормально.
— Не хуже американских торговых центров, — заметил Леннон и улыбнулся. — Но ЦУМ — гораздо круче.
— Просто город еще маленький, — застенчиво шаркнул я ножкой по отражающей дневной свет мозаичной плитке пола. — Идемте, одежда у нас в конце коридора.
Мы двинулись к цели, по пути разглядывая отделы.
— Часть площадей сдается в аренду частным предпринимателям, — пояснил я по пути. — «Диваны от Ивана» — на вашем языке ничего особенного, но у нас название рифмуется — например, работают в Хабаровске, и открыли у нас филиал.
— Довольно стильно, — оценил Джон диваны «из будущего».
Потому что мой проксикооператив.
— Можем отправить тебе такой в Америку, — предложил я.
— Его сразу порежут на кусочки, отыскивая прослушку, — хрюкнул Джон.
— Наш дизайнер интерьера легко найдет людей, которые сделают нам любую мебель, — похвасталась Йоко.
— Это здорово, — улыбнулся я. — А вот здесь у нас отдел, через который объединившиеся в кооператив представители малых народов Севера сбывают свою этническую продукцию.
— Малые народы? — заинтересовалась Йоко и пошла в отдел.
— В основном земли к востоку от Уральских гор были отвоеваны нашими предками у монголо-татар, — начал я ликбез. — Сейчас и монголы, и татары замечательно чувствуют себя в составе СССР, являясь полноправными гражданами страны, — добавил на всякий случай. — Помимо них, на этих землях жила целая группа народностей. Ближайший аналог — коренные канадцы. Образ жизни ведут кочевой, основа экономического существования — оленеводство. СССР сделал очень много для сохранения как этих народов, так и их культуры, поэтому те представители малых народов, которые хотят вести привычный образ жизни, вольны это делать в полной мере. Другая часть этих народов поступает в школы, колледжи и университеты на общих основаниях с другими нашими гражданами. Например, солистка «Boney M» Амаана по происхождению якутка, ее дедушка до сих пор пасет оленей в тундре, а ее отец — кандидат наук, специализируется на геологии. Она, кстати, тоже «Голос» судить будет, сегодня вечером прилетит — у группы сейчас небольшой отпуск, и Амаана согласилась поучаствовать.
Вся группа по передачам и съемкам будет до Нового года ходить, потому что Советский народ должен знать своих героев в лицо.
— Это матрасы для домашних животных? — указала на стопку лежащих на столике пёстрых маленьких матрасиков Йоко.
— Можно и для них, — кивнул я. — Но в основном их кладут на санки, — указал на висящие на стене, ярко раскрашенные деревянные средства зимнего досуга. — Чтобы детям было мягче. Для рыбалки рекомендую надеть олений полушубок, — указал Джону на нужный предмет. — Меховые штаны и унты. В них замерзнуть даже в минус сто по фаренгейту невозможно, — применил привычную англосаксам меру температуры.
— Каждая из этих вещей — это убитый олень, — поморщилась Йоко.
— Выглядит круто! — оценил Леннон, проигнорировав жену и выбрал себе набор одежды оленевода.
Мистер Уилсон, подумав, приобрел десяток вырезанных из дерева фигурок волков, пояснив:
— Сувениры внукам.
— Теперь в рыболовный! — повел я гостей дальше.
— Джон, ты уверен, что сидеть на тонком льду, под ледяным ветром — хорошая идея? — снова попыталась отговорить муженька Йоко, когда тот выбирал удилище себе по вкусу.
— Я никогда не делал ничего подобного, — пожал плечами он. — И хочу попробовать. Присоединяйся, будет весело.
— Эмоций зимняя рыбалка дает не много, но они очень яркие! — поддакнул я.
— Терпеть не могу холод, — слилась миссис Леннон. — Какой жуткий предмет! — перевела тему, прокомментировав взятый Ленноном в руки ледобур.
— Этим мы будем сверлить во льду дыры, — пояснил я. — Не покупай, у меня дома есть.
— Заберу с собой, — с улыбкой пояснил тот. — На память.
Виталина что-то шепнула недовольной миссис Леннон на ухо и увлекла в отдел женской одежды. Там у нас настоящий хит — придуманные мамой (я немножко подсказывал) в свободное от платьев время юбки.
— Что ж, — пожал я плечами. — Пойдемте пока туда! — указал на небольшой отдел настенных часов ручной работы.
Это уже не мое — в одном из соседних колхозов мужики промышляют, Хрущевск с них только за аренду деньги берет. Джон с послом поглазели, и первый купил стилизованные под сову ходики. Контейнер с Советскими гостинцами продолжает формироваться.
Йоко и Вилочка вышли в коридор почти одновременно с нами, налегке, но сквозь витрину было видно, как дамы-сотрудницы упаковывают в бумагу целую кучу шмотья. Двинувшись дальше, чуть-чуть поглазели на отдел бытовой техники — «Малютка» здесь главный хит продаж. Убедившись, что у нас тут не каменный век, а холодильники, пылесосы, утюги, чайники и стиральные машинки доступны в полной мере, интуристы покупать ничего не стали, и мы добрались до отдела мужской одежды, где нас постигло жестокое разочарование: