Бьерн. Том 3 (СИ)

— Да это невозможно! — всплеснула руками девушка. — Где я тебе возьму столько учителей? И чему их учить?
— Грамотность, природоведение, география, математика, основы рунных построений.
— Да зачем? Ещё раз: им это не нужно.
— Поддержу Её Высочество — не будут учиться, — согласился с девушкой Свен.
— Наплевать, что им нужно! — зло сплюнул я. — Мне необходим отбор талантливых юношей и девушек, которые смогут и захотят учиться дальше. Без этого острова не выживут. Можете преподнести это, как способ выбиться в люди, возвыситься над благородными, если хотите.
— Денег на это в казне нет, Бьёрн. И даже если отдашь свои личные накопления, не поможет. Так что если хочешь развития своих проектов, то сначала, они должны принести деньги.
— Вам было мало пороха и пушек? — прищурился я.
— Мы не будем продавать оружие в ближайшие десять лет! Самим пригодится! — твёрдо провозгласила Элеонора.
И только через секунду, когда до неё дошло, что она сказала, принцесса немного побледнела, воскликнув:
— Прости! Не хотела…
От девушки я свою ожидаемую продолжительность жизни скрывать не стал. Что произошло со скверной и почему исчезли шрамы было одним из её первых вопросов, как только я вернулся.
Если отбросить эмоции, она права. Нам нужны деньги. А для этого нужно что-то продавать на континент. Банально чтобы купить пшеницы, если я, и правда, собираюсь изъять большое количество крестьян из деревень для работы на возможных заводах. Так что я поморщился больше от осознания её правоты, чем от какой-то там обиды.
— Проехали. Результат будет, и постараюсь не затягивать на много лет. Давайте лучше обсудим план сражения и что у нас с запасами…
Выходило неплохо. Старые стволы активно перековывали под единый калибр пули, патроны и нарезы. Прежде всего такая система позволяет экономить порох, не говоря уже о точности и скорострельности. Пока я воевал старым оружием, количество нарезных винтовок довели до трёхсот штук, ещё и изготовив три десятка барабанных образцов.
Всё менялось крайне стремительно. Та стадия, на которой развитие огнестрела могло застрять на сотни лет, оказалась преодолена практически незаметно. Это имеет свои недостатки: баллистика для артиллеристов, тактика боя, ничего из этого не успело сформироваться. Линейная тактика с шеренгами солдат, лупящими залпом по очереди, судя по всему, даже не возникнет. Не успеет, в связи с переходом к магазинным вариантам винтовок.
Возвращаясь к битве: пока я партизанил, наши силы стянулись в одну точку, и теперь ополчение насчитывало десять тысяч человек. Нужно наступать, такую толпу не прокормим и пару недель.
Уже утром кажущиеся бесконечными колонны войск потекли по дорогам. Я же с отрядом в полсотни воинов рыскал по лесу, выискивая вражеских бойцов. Они не могли не попробовать тактику, которую я проводил против них, и несколько небольших отрядов мы нашли и уничтожили.
На мой взгляд, это они зря. Партизаны ополчения действовали на намного большей территории, чем есть возможность у благородных. Тот случай, когда размер подконтрольных земель играет во вред самому. В итоге, силы к врагу перебросили без проблем. Однако…
— И как их оттуда выманить? — сплюнул Свен, смотря на укреплённый лагерь, в котором засели благородные.
Хотя, какой лагерь? Натуральный город на десятки тысяч человек, раскинувшийся на нескольких холмах.
— Перережем подвоз продуктов, сами через месяц сдадутся, — пожал плечами я.
Видимо, враги понимали это не хуже меня, раз с их стоянки выдвигались отряды на поле впереди. Тысяча за тысячей, обтекая редкие участки растительности, людской поток формировал строй.
Выстраивалась и наша пехота, артиллеристы и лучники спешно оборудовали себе позиции на холме. Людей было так много, что я не очень понимал, как этим управлять.
На глазах исчезали остатки деревьев, которые пехота пускала на деревянные ежи, размещая их перед строем. Повторения таранного удара конницей никто не хотел.
Правда, враги тоже не очень стремились повторять прошлый сценарий. К тому моменту, когда благородные почти построились, можно было что-то понять по количеству: их оказалось вдвое больше, чем нас. Причём очень много пехоты, а тяжёлой конницы с копьями даже и не видно. Я насчитал около пятнадцати тысяч человек бойцов на земле и пять тысяч конных лучников.
 
Они ещё не до конца сформировали строй, когда на дороге, слева от лагеря, появился больший отряд пеших. И всё бы было ожидаемо, но он не заканчивался, бесконечной рекой обтекая позиции благородных и вставая перед ними. Тысяча, две, пять, семь.
— Вот так и заканчиваются крестьянские восстания, Бьёрн, — тихо прошептал побледневший Свен, дрогнувшей рукой отдавая мне подзорную трубу.
Я молча поднёс её к глазам, осматривая вражеские позиции, понаблюдал десяток секунд и скрипнул зубами, с ненавистью прошипев:
— Какие же они твари!
Тысячи крестьян с деревянными кольями, дубинами, вилами. Старики, женщины, мужчины. Детей и молодых девушек почти нет, видимо, посчитали нужным оставить «на развод». Да и на полях работать кому-то нужно. Но даже так…
Расставив перед собой толпу крестьян, «высшие» заперли живой щит крепкими отрядами на флангах, не давая возможности человеческой массе бежать иначе, как вперёд.
Пехота благородных сделала первый шаг, остриями копий погнав перед собой толпу крестьян. Кто-то из них кричал, пытался сопротивляться, видя, что ждёт впереди. Таких просто закалывали, и толпа медленно двинулась вперёд.
— Жаль, я надеялся, что мы победим. Ружья, пушки, всё казалось таким сильным. Но это… Бьёрн, ты удачливый, придумай нам чудо. Докажи, что я не зря пошёл за тобой!
Я не очень вникал в то, что говорит Свен. В голове носились десятки мыслей, хотя и то, почему он впал в отчаяние, вполне понимаю. Да, если мы откроем огонь, то перемелем живой щит. Но толку? После этого мы останемся без запасов пороха против вдвое превосходящей нас армии.
Пропустить их внутрь строя? На их плечах прорвутся враги, а там начнётся резня. Отступить? Так они используют эту тактику и в следующий раз. Что мешает, если она работает?
В груди росло бешенство. Суки! Какие же они твари! Будем резать до последней твари, баб, ублюдков их, чтобы ни одной гниды не осталось.
Стеганув бешеным взглядом по бледному северянину, протянул руку и приказал:
— Зелья!
— Ты уверен? — поморщился он, тем не менее, снимая с пояса склянки, а сам уже уверенней сжимая копьё.
— Командуй тут, — велел я.
Выхватив пузырьки, один за другим опрокинул их в себя. Сплюнул от мерзкого послевкусия, запрыгнул на коня и пустил его в галоп.
Пролетев за минуту до строя, закричал:
— Пять сотен воинов. За мной!
По строю прошёл рокот, а я, соскочив с коня, стал пробиваться через строй. Оказавшись в переднем ряду, подхватил чей-то щит и двинулся вперёд. Вместе со мной шагнули сотни воинов, оголяя часть фланга. Я мог только молиться, чтобы строй успел переформироваться, когда начнётся большая битва.
Однако сейчас важно другое: мой отряд уверенно отделился от основного войска, пройдя два десятка шагов, а потом я оглянулся вокруг и громко крикнул:
— Бегом!
И, надвинув забрало, побежал, подняв перед собой тяжёлый щит. С каждым шагом щит становился всё легче, а в груди росло пламя бесконечной ярости. Скверна вошла легко, ласково оплетая мой магический источник и вытягивая всю ману. Так быть не должно, но слишком я сроднился с этой заразой.
Навстречу нам ударили стрелы. Падали бегущие рядом со мной парни, но мы неслись вперёд, несмотря ни на что. Уже совсем близко, видно распахнутые в ужасе глаза крестьян, которых гнали на нас копья благородных.
— На землю! — во всю мощь рявкнул я.
Сам, сделав ещё шаг, прыгнул вверх, выплёскивая скверну в мощном импульсе. В удивлении расширились глаза благородных, когда я взмыл над падающей под ногами толпой крестьян. Прыжок совершенно нечеловеческий. Но зря, что ли, я со скверной два года прожил?