Повелитель демонов (СИ)

Я опустился на колено рядом с клириком и, отложив меч в сторону, сжал ее ладони в своих руках. Это было больно — от нее прямо исходили волны силы Света — но и я не был сельским чернокнижником. Я видел слезы в ее глазах, видел, как в ней поднимается волна ужаса и паники, видел, что она готовится к смерти и смертную же молитву и возносит. Ее призыв к богу Света переплетался со стонами раненых и умирающих бойцов ее отряда, что я оставил за своей спиной, переплетался и… угасал тут же, на этой же поляне.
— Он тебя не слышит, клирик, — ласково сказал я, заглядывая в глаза Лавертен. — Скажи, ты хочешь жить?
Наши взгляды встретились, и я увидел, как сильно она меня презирает. Глупая молодая фанатичка, считала меня злобным исчадием тьмы. Она, что состояла в отряде, который охотился за ребенком. Где было твое отвращение, когда твой боец едва не убил маленькую эльфийку своей лапищей? Каково вторгаться в чужой дом?
— Ты хочешь жить? — повторил я свой вопрос.
— Свет несущий и дарующий, взываю к тебе… — опять забормотала клирик, пряча глаза.
— Он не слышит тебя! — заорал я, сжимая ладони девушки в своих руках. — И не услышит! Пока я здесь, твоему богу тут нет места, девочка!
Она сломалась, я увидел, как мои слова достигли самого ее сердца. Она поняла, что я не лгу, и от этого ее душа замерла — бог Света ее покинул, бросил умирать в лапах темного мага, призывателя демонических тварей.
— Ты. Хочешь. Жить? — спросил я в третий раз, поймав безумный от ужаса взгляд клирика.
Воины ордена лишь расходный материал, совершенно другое дело — клирик. Она представляет ценность. И она сможет выполнить мое задание.
Лавертен как-то вся сжалась, словно мышка, но наконец-то утвердительно закивала головой. Конечно она хочет жить. Она молода и сильна, никто бы на ее месте не захотел умирать.
— Значит, ты передашь мое послание своему кардиналу. Скажи, что это, — я мотнул головой на воинов ордена Пламени, поверженных мной, — плата за вторжение в мой дом. Вы нарушили договор, и за это поплатились.
— Договор?.. — глаза девушки округлились, она не понимала о чем речь. — Договор с кем?
Я криво улыбнулся и, наклонившись к Лавертен, шепнул ей на ухо свое имя.
Кривые ветви сосен застонали от поднявшего порыва штормового ветра, который возник словно из ниоткуда. После я выпустил руки клирика, взял свой меч и поднялся на ноги.
— А теперь беги, девочка. И передай мое послание.
Лавертен все еще не веря в то, что осталась жива, в последний раз окинула взглядом поляну и своих погибших и раненых товарищей, после чего на четвереньках поползла прочь, спотыкаясь о замерзшие корни и едва не падая, и вскоре скрылась за деревьями.
Я же повернулся к дочери Вечных Лесов Н’аэлора, которая все это время просидела на одном месте, завороженно наблюдая за наказанием святош.
Мне было достаточно слегка потянуться к печати и щелкнуть пальцами, чтобы кандалы на ее руках и ногах лопнули, и девочка оказалась свободна.
— Ты доставила мне хлопот, leanabh, — сказал я, глядя на ребенка сверху вниз. — Хотя я впечатлен твоей смелостью. Но ты оказалась слишком глупа, чтобы просто сбежать.
Я уже хотел пройти мимо эльфийки — моя работа здесь была окончена, надо будет только сообщить Орину об этой поляне, чтобы охотники сняли трофеи и прибрались — как почувствовал, что меня схватили за край плаща. Робко, но очень крепко.
Пошел снег. Да еще такой плотный, словно кто-то выпотрошил над твоей головой перину.
— Идем, leanabh, — сказал я. — Иначе твой костер потухнет, не стоит гневить Нильф.
 Глава 8 
 Фальшивые имена 
Я сидел на темной кухне и потягивал из стакана вино. Очаг, обычно едва тлеющий к этому времени, сейчас горел достаточно ярко и сильно, а причиной тому были несколько угольков, которые мы с девочкой забрали из ее костра.
Еще там, на поляне, когда эльфийка схватила меня за край плаща, я понял, что больше уклоняться от этой ситуации не могу. Прогнать девочку я не мог из-за Нильф, убить — может быть, но, опять же, это сулило проблемы с Третьей Богиней. Да и не было в этом нужды. Никто не заставлял меня выходить из-за деревьев, никто не принуждал меня убивать святош и освобождать темную.
 
Для себя я давно принял, что за любые решения нужно нести ответственность. Когда я решил лично разобраться с нарушителями, когда вышел на поляну, когда отправил послание Ордену Пламени — я принимал решения. Ответственность за них — эльфийский ребенок, который сейчас спал в одной из комнат моего дома. В собственное оправдание могу сказать лишь то, что я был заинтригован, и Нильф знала об этом. Она божество, она с первой секунды знала об этой девочке намного больше, чем могло показаться. Возможно, я не просто так оказался в караване Хелтрика, возможно, Нильф, используя свои божественные силы, предвидела такой исход событий. Сейчас же мне хотелось понять, почему девочка отказалась ждать рейнджеров, почему за ней охотились святоши, что вообще происходит вокруг этого ребенка.
Когда живешь слишком долго, начинаешь видеть связи там, где прочие возлагают ответственность на случайность. Одно необдуманное слово, один взгляд, один мимолетный смешок может привести к большой войне. Для себя я это усвоил уже давно, а тут события скручиваются в столь тугую спираль, что игнорировать их — быть слепым глупцом. Нельзя списывать все на случайности и игнорировать волю богов. В моем случае совпали сразу два этих условия, а это значит, что пора и мне признать свою вовлеченность в судьбу дитя Вечного Леса.
Я еще раз посмотрел на ярко горящий очаг. Когда мы пришли на место стоянки маленькой эльфийки, я понял, что ее личный алтарь Нильф станет проблемой. Если ее нашли в моей долине один раз, то найдут и снова, пусть это будут не святоши — так кто-то другой. Те же рейнджеры. Шила в мешке не утаишь, как только караван с севера достигнет Гирдота, эльфы прознают о том, что на постоялом дворе Борна денёк квартировала маленькая темная. И что привел ее маг, который живет в горной долине на юге от города. И они явятся сюда, обязательно явятся. Если оставить девочку жить в лесу, я могу просто не успеть среагировать. Рейнджеры Вечных Лесов Н’аэлора, это не тупоголовые бойцы Трех Орденов, это противник совершенно иного уровня и навыка.
Так что я, под удивленный взгляд девочки, вытащил из костра несколько тлеющих палок и, поддерживая на них огонь, перенес их в этот самый очаг. И теперь алтарь Нильф горит в моем доме, причем это даже не мой алтарь.
«Ты все равно мой любимец», — шепнуло мне пламя, а я только еще глотнул вина.
Единственное, что я успел сделать по возвращению домой — вправить девочке нос и заставить ее немного умыться. Она впервые оказалась в тепле за несколько месяцев, так что отключилась почти сразу. Даже темным эльфам временами нужен отдых.
Я же сидел, смотрел на огонь и потягивал вино, но и слишком долго предаваться размышлениям нельзя. Пусть я привел в свой дом темную, жизнь от этого не остановилась и моя цель не исчезла.
Осушив стакан, я прошелся по кухне, зажег свечи и вернулся к делам, то есть, к готовке. Тесто за время моего отсутствия даже перестояло, нужно срочно растапливать печь и ставить хлеб. Да и мясо с кочаном капусты до сих пор лежали на столе. Только нужно переодеться. На одежде, как я не уклонялся, осталось слишком много крови.
Когда девочка показалась на пороге кухни, на столе уже стоял и горшок с тушеным мясом, и котелок с рагу, и лежала буханка свежего, еще горячего хлеба. Я же опять сидел и пил вино. Я знал, что она давно проснулась, едва по дому пошли запахи еды. Проснулась и мучилась, боясь выйти ко мне. Даже пару раз проверила, открывается ли окно, думая сбежать. Окно, кстати, открывалось, так что в доме она осталась по своей воле.
— Проходи, leanabh, время ужина, — сказал я, негромко, чтобы не спугнуть.
Маленькая эльфийка зыркнула на меня, но ничего не ответила. Только робко, вдоль стены, пробралась на указанное ей место.