Наказание Дамира
— Нам на четвертый, — сообщает она будто дебилам, нажимая кнопку «четыре».
Да, она просто мне уже не нравится… Бывает.
Наверно потому, что сложно ее представить только хорошим профессионалом с такими сосательными губами…Тимофею тоже, учитывая то, как он на эти губы смотрит.
Четвертый этаж был еще более вычурный, чем первый. Белый мрамор стен, развешенные ретро фото порта, светлый гранит под ногами, по которому так гулко цокали шпильки, задевая мои расшатанные пьяным недосыпом нервы. Череда массивных дверей, своей редкостью указывающих на размер кабинетов. И какой-то тихий, едва уловимый гул за ними. Чувствовалось, что тут полно людей, что все они работают, но пространство и добротные материалы крадут звуки, создавая вакуумную тишину.
— Прошу, — говорит Элина и, вопреки своему же приглашению, вплывает первая в очередную массивную дверь.
Мы с Тимофеем оказываемся в белоснежной приемной. Элина небрежным жестом указывает нам на кожаный диван рядом с большим секретарским столом, на котором царит идеальный порядок. Мы было садимся, но не успеваем опуститься полностью, как она, предварительно поскребшись в следующую дверь, лопочет «Дамир Тигранович, к вам», а потом нетерпеливо кивает нам, чтобы заходили.
Тяжело вздохнув, плетусь за заметно напрягшимся Тимофеем, мечтая только об одном — сесть побыстрее куда-нибудь, попросить у этой Элины ведро минеральной воды и сделать вид, что внимательно слушаю.
3.
Райкин заходит в кабинет генерального передо мной, и первые секунды его спина закрывает от меня того, кто сидит за большим дизайнерским столом напротив. Не теряя времени даром, бегло озираюсь по сторонам. Все те же белые стены, только теперь покрытые декоративной кварцевой штукатуркой, светлый гранитный пол, распахнутое окно несмотря на еще прохладную весну, пепельница на широком подоконнике, стеллажи с документами по одной из стен, у второго окна два глубоких кожаных кресла и журнальный столик между ними, тонкий запах табака, улицы, терпких мужских духов… Я делаю шаг в сторону от спины Тимофея, продолжая рассматривать кабинет.
— Здравствуй…
Глубокий мужской голос обрывается на полуслове, а меня бросает в жаркий пот.
Этот тембр, отдающий назойливой вибрацией в самой груди…Я его помню.
Это же…Резко поворачиваюсь.
Блять.
— …те, — заключает Дамир Тигранович, пожирая меня черными — пречерными глазами.
Вернее, правым черным, а левым воспаленным, слезящимся и красным. Воспаленным и очень злым. Я недоуменно моргаю, пялясь в ответ. Это у него что? Из-за той несчастной бумажки что ли, которую я кинула? Так бывает? Боже мой…
Керефов сурово сдвигает брови над переносицей и сглатывает, дергая кадыком. Зачарованно ловлю это движение глазами, с каким-то невероятным чувством облегчения подмечая, что если на челюсти у него и остался синяк после моего кулака, то под бородой не видно.
Вспомнив об ударе, непроизвольно касаюсь пальцами сбитых костяшек на своей правой. Керефов опускает взгляд на мои руки, отмечая этот жест, и становится еще мрачнее. Хотя, я была уверена, что дальше некуда. Просто злобный, бородатый, почти одноглазый пират…
От бешено загрохотавшего сердца кровь приливает к моей голове, становится нечем дышать, и я нервным движением ослабляю галстук — селедку на шее.
И вижу, как Керефов делает тоже самое. Точно таким же жестом, зеркально повторяя меня.
Его блуждающий по мне взгляд застывает на моих пальцах, вцепившихся в ткань несчастной селедки, губы шевелятся в неслышном, но отчетливом "блять", и он первый одергивает руку от своего воротника, оставляя галстук в покое.
На смуглом лице Дамира появляется такое выражение, будто именно этот момент был для него самым оскорбительным. Когда он случайно мое движение повторил. Керефов поджимает губы в твердую линию, мажет по моему пошедшему пятнами лицу нечитаемым теперь уже взглядом и наконец отворачивается к Тимофею, протягивая ему руку.
А мне хочется сползти по стенке и умереть.
Да, Тимка, сорвались, похоже, твои миллионы…
Но мой наивный и верящий в лучшее босс, кажется, ничего не замечает. Старательно улыбается Керефову, энергично тряся его смуглую ладонь. Да и для него прошла одна секунда — не больше. Это у меня, кажется, полжизни перед глазами отмотало.
— Дамир Тигранович, очень рад снова встретиться с вами, — бодро рапортует Райкин, — Знакомьтесь, это Евгения Ду'бина, мой тестировщик. Очень толковый программист, мы давно работаем в тандеме. Она будет помогать отлаживать систему, находить ошибки и помогать их устранять, что значительно ускорит процесс. Также обучение вашего персонала новому интерфейсу — тоже её зона ответственности. И по функционалу все вопросы тоже будут к ней.
— Незаменимая какая, — подает голос Керефов, стрельнув в меня сощуренными глазами и на мгновение растянув губы в ледяной улыбке.
— Да, она у нас — настоящая соль, — смеётся Тимофей, в упор не замечая, что Керефов взглядом меня только что чуть не расчленил.
— Соль? — удивленно вскидывает одну бровь Дамир, снова поворачиваясь к нему.
— Ну, знаете, как в сказке, — начинает объяснять Тимофей, а мне хочется закатить глаза.
Ну, что он вечно несет? Зачем это? Вот настоящий…программист.
— Сказка была такая, — продолжает вдохновенно Тимофей, — Король попросил своих дочек принести то, с чем он у них ассоциируется. И вот младшая принесла соль, сказав, что может и не вкусно, и много не съешь, но без нее жизни нет…да…
Райкин смущенно чешет затылок и начинает мяться под тяжелым, все таким же слегка недоумевающим взглядом Дамира.
— …Ну, король, правда, обиделся и ее выгнал, — не в силах остановиться, неуверенно мямлит дальше Тимофей все более высоким от волнения голосом, — Но все закончилось хорошо… Вот и Женька…Как та соль… У нас…
Замолчал.
— Интересно, — изрекает Керефов через пару секунд.
Снова задумчиво и недобро косится на меня. Нечаянно встретившись с ним глазами, я тут же начинаю тупить в гранитный пол, ощущая себя героем картины "Опять двойка". Пытаюсь тихо убедить себя, что вообще-то он вел себя как козел и заслужил, но выходит откровенно не очень.
Ведь сейчас он нас выгонит.
Со всеми сказками, галстуками и сбитыми костяшками. Просто потому что найти других не проблема, а целый месяц работать с женщиной, которая умудрилась подарить ему воспаленный глаз и попасть в челюсть, такой мужчина явно не будет. Я бы на его месте точно не стала бы.
И все бы ничего. Но вот перед Тимом неудобно, он действительно хочет этот заказ. А я так глупо его подвела. Надо было хоть в гугле пробить этого Керефова! Вот я все-таки ду…
— Ну, что ж, пойдемте тогда к моим программистам, — вдруг прорывается в поток моих уничижительных мыслей глубокий мужской голос, — Там обсудим сроки более реально, возможности, фронт работ. Договор по итогу разговора вам вечером скинет на почту юридический отдел.
— Конечно, Дамир Тигранович, — с готовностью кивает Тимофей и хватает меня под локоть.
Райкин тянет меня за собой, но от неожиданности я словно врастаю в гранитный пол.
Керефов что? Нас берет?
* * *Пока я бреду за переговаривающимися Тимом и Керефовым, ощущаю себя в муторном сне. Похмелье и недосып на фоне вспрыснувшегося в кровь адреналина из обычной головной боли перерастают в какое-то лихорадочное, тошнотворное состояние. Мне душно и одновременно знобит. Хочется оказаться где угодно, только не здесь, и тут же подлететь к этому Дамиру Тиграновичу и прояснить ситуацию.
Я не понимаю.
Не понимаю его непроницаемого взгляда, едва задевающего меня, не понимаю желания сделать вид, что мы не встречались буквально вчера ночью и что, скорее всего, его красный правый глаз — моя вина.
Я не люблю недомолвки, они меня знатно нервируют, и сейчас меня разрывает от желания обговорить случившееся. Я бы наверно даже начала первой, но…Но останавливает Тимофей и его очевидное желание понравиться этому человеку и сотрудничать с ним.