Наказание Дамира

— Зачем? — более осмысленно интересуюсь я.
И улыбка застывает на его лице, а в глазах сверкает что-то чувственное и очень порочное.
— Мне кажется, это очевидно, — отвечает Керефов, и черный масляный взгляд выразительно перетекает на мои губы, а потом возвращается к глазам, оставляя после себя раскаленные борозды на моем лице.
И от такого неприкрытого сексуального посыла у меня внутри все начинает дребезжать. Хочется курить…И убежать отсюда к чертовой матери…Просто встать и уйти.
— Гештальт не закрыт? — выгибаю одну бровь, скрывая за сарказмом нарастающую внутреннюю нервозность.
— Если тебе угодно, — нагло соглашается Дамир, откидываясь на подушки и вытягивая руки по спинке дивана.
Рубашка натягивается на его плечах, и я невольно обращаю внимание, как у него хорошо развита грудная клетка, а еще подмечаю торчащие из расстегнутой на пару верхних пуговиц рубашки темные курчавые волоски. Почему-то эта картина кажется мне очень волнующей и пошлой. Я не хочу думать, какой он без одежды, не хочу знать, что у него волосатая грудь. Поднимаю глаза выше и встречаюсь с насмешливым черным взглядом.
— Я не собираюсь никуда с вами ходить, Дамир Тигранович, только потому, что вы вдруг решили, что обязаны меня трахнуть, — выпаливаю глухо.
у Дамира на секунду каменеет от изумления лицо, но он быстро приходит в себя, вперев в меня хищный, горящий нездоровым азартом взгляд. Такой, что у меня слегка пересыхает в горле.
— Хорошо, Жень, можем никуда не ходить… Я только за…Просто после работы поехали ко мне.
От необходимости сразу реагировать на это шокирующее предложение меня спасает раздвигающий портьеры официант. Он неловко косится на Дамира, профессиональным чутьем улавливая, что жуть как не вовремя, бормочет " ваш салат с говядиной" и ставит перед ним огромную расписную тарелку. Керефов никак не реагирует на парня, вперев в меня жгучий немигающий взгляд, от которого я мысленно бессильно расщепляюсь на молекулы, рассыпаюсь по дивану. Воздух вибрирует напряжением, тревожно, точно по нервам, звякают раскладываемые приборы.
Передо мной появляется тарелка с тремя разноцветными шариками пхали. Внутри полная энтропия.
Что Керефов только что сказал?
Немею и перестаю соображать. И почему-то обдумываю (!!!) его слова, вместо того, чтобы сразу послать Дамира в известном направлении, пока официант ставит передо мной стеклянный чайник.
В голове совсем не вовремя всплывает недавняя беседа с Еленой Леонидовной, что мне необходимо пытаться почаще ближе подпускать к себе мужчину. Хотя бы для просто физического контакта, не избегать его…Разве не об этом она говорила? С сомнением смотрю сквозь полуопущенные ресницы на объективно сексуального, красивого мужчину напротив. Как бы на его предложение отреагировала другая? Та же Катя — моя подружка, например,? До мурашек пробирает мысль, что, наверно, бы уже делала ему пол столом минет…
Это ведь унизительное предложение!
Или нет?
Поднимаю на Дамира растерянный взгляд и понимаю, что он не выглядит, как человек, мечтавший унизить. Скорее, как человек, очень желающий получить положительный ответ…Он весь застыл, смотря на меня в упор через стол, словно хищник перед прыжком на охоте. Словно, если я сейчас дернусь и попытаюсь убежать, он молниеносно рванет следом, и тогда меня спрашивать уже никто не будет.
От этого давящего ощущения выбора без выбора на языке становится горько, по лопаткам тянет холодком, и я наконец отмираю, переварив первый шок. Официант как раз выгружает перед Дамиром с подноса последнее блюдо — хинкали с тремя видами соуса, и, поклонившись, пятится назад, пока не исчезает за тяжелыми портьерами.
Дамир тянется за приборами и вопросительно выгибает бровь, не сводя с меня прожигающего взгляда.
— Думаете, я способна на это согласиться? Почему? — интересуюсь насколько возможно ровно.
— Думаю, ничего такого в этом нет. Мы — взрослые люди, — пожимает плечами Дамир, ловко принимаясь за первый хинкали. На его четко очерченных губах опять расцветает кривая полуулыбка, когда он отвечает на второй вопрос, — И потому, что нам будет хорошо.
 
— Пф, — коротко выдаю на такую самоуверенность, закатывая глаза, — А если нет, мне дадут жалобную книгу?
Черные глаза напротив весело сверкают.
— Весь интернет в твоем распоряжении, Жень, — заявляет Дамир и отправляет кусочек хинкали в рот.
— Я подумаю, — беспечно киваю я, чувствуя, как расслабляюсь от того, что все в итоге сводится к обмену шутками.
Но, Керефова такой вариант, похоже, не устраивает. Либо он понимает меня не так.
— Конечно, думай. На "подумать" у тебя ровно шесть часов. К восемнадцати жду на парковке, — совершенно будничным тоном заявляет он и пододвигает к себе салат.
На это мне хочется закатить глаза еще раз, но лень повторяться.
— Зачем же так долго? — ехидничаю я, не скрывая сарказм, — Еще и ехать куда-то…Может прямо тут предложите, как надумаю через пол часика?
— Где тут? В ресторане? — немного шокировано уточняет Дамир. Даже для него, похоже, это слегка дикий вариант.
— В офисе, — уточняю я.
— А-а…Нет, Жень, в офисе не предложу, — отрицательно качает он головой и разливает нам чай по стеклянным пиалам.
— Интересно, — тяну я, подбирая кулачком подбородок и с любопытством взирая на своего собеседника, — Это из принципа? Действительно на работе никакого интима?
Керефов криво усмехается, снова принимаясь за салат.
— Не в этом дело, Жень, — сообщает мне тоном, которым обычно ведутся дружеские беседы, но точно не договариваются о «переспать», — Просто секс в офисе он — быстрый, агрессивный, физически не очень удобный. Подозреваю…
Черные насмешливые глаза опять гарпунами впиваются в мое лицо, ловя каждую эмоцию.
— Подозреваю, ты пока с такого не кончишь, — доверительно заканчивает свою мысль Дамир.
Он замолкает, а я чудом не давлюсь своим несчастным пхали. Легкий шутливый флер, витающий до этого над нами, тут же пропадает, и в этом душном, уплотнившемся вокруг воздухе мне становится нечем дышать. Кровь приливает к лицу пульсирующим жаром.
— Неожиданный ответ, — бормочу я, чтобы сказать хоть что-то, и отвожу глаза, потянувшись за своим чаем.
— Я хочу, чтобы у тебя был оргазм, что тут неожиданного? — просто добивает меня Керефов своей способностью будничным тоном произносить обычно непроизносимые вещи.
Вместо ответа шумно глотаю чай. Он застревает где-то посередине шеи, царапая горло.
— И всё же я, пожалуй, откажусь. Нет, — сообщаю хрипловатым голосом, желая любым способом поставить точку в этой безумной беседе.
Керефов хмурится, сцепляя руки в замок перед собой и подаваясь ко мне через стол. Препарирующий взгляд шарит по моему порозовевшему лицу, ища каких-то объяснений. Я буквально кожей ощущаю, что Дамир не понимает, что меня не устраивает…От этого неловко. Неожиданно чувствую себя ущербной. Нормальная женщина бы согласилась…Наверно. По крайней мере, точно не обрубила бы эту фривольную игру.
— Жень, а что у тебя с тем парнем, с которым мы в клубе закусились? Дело в нем? — вкрадчиво интересуется Керефов, а я невольно улыбаюсь.
Нашел виноватого…
— Между нами ничего нет, — отрицательно качаю головой.
— А с его стороны? — не отстает Дамир.
— Почему вы спрашиваете?
— «Ты», — поправляет Керефов меня.
— Ты, — послушно повторяю, и твердое "т" тяжело вибрирует на языке, еще больше сгущая пространство между нами.
В глазах дамира мелькает сытый довольный огонь. Уступка… А я вдруг очень остро ощущаю, что мы отгорожены от всего мира тяжелыми портьерами, и что здесь царит томный полумрак.
— Просто он на тебя так смотрел, — пожимает Керефов плечами, щуря свои жгучие глаза, — Так смотрят на женщину, которую мысленно себе уже присвоили, даже если в реальности это не так.
— Интересно… — я веду пальцами по теплому стеклу пиалы с чаем. — Претендуете…ешь, на то, что разбираешься в людях? На то, кто там как на кого смотрит?