Любовь черного лорда
Она и была бы благодарна, прояви он хотя бы капельку… капельку настоящего человеческого чувства, скажем, участия. Наверное, все было бы иначе, не преврати граф ее в свою пленницу. Впрочем, и это не так. Она может уйти в любую минуту, но ведь идти ей, собственно говоря, некуда.
А кроме всего прочего, еще одна напасть… Киллоран так красив!
Эмма не привыкла к обществу привлекательных мужчин. Будь у нее хотя бы немного здравого смысла, она наверняка влюбилась бы в Натаниэля — у молодого человека такие широкие плечи, благородные манеры, природное обаяние, и он так искренне расположен к ней.
А она увлеклась Киллораном! Она, считавшая себя образцом рассудительности, пала жертвой чар, которые не сулили ей ничего, кроме разочарования и боли. Но сколько бы Эмма ни повторяла себе это, сердце неизменно оказывалось сильнее рассудка.
Сейчас она поежилась, чувствуя неловкость от того, что ее рыжие локоны свободно падают на плечи и спину. Эмме весь вечер казалось, будто ее выставили на всеобщее обозрение: в опере и доме лорда Дарнли все бросали на нее быстрые взгляды и тут же отводили глаза прочь, как будто она была… прокаженной. Казалось бы, какое ей дело до того, что думают о ней все эти люди, но чувство неловкости не проходило.
Эмма подошла к высокому окну. Из него открывался замечательный вид на Кенсингтонский парк. На аллеях лежал снег, а на улицах он давно растаял. Мысли девушки опять вернулись в привычное русло. Можно было бы сбежать прямо сейчас… Вот только куда? На шее у нее сейчас настоящее сокровище. Если продать колье, денег вполне хватит на то, чтобы уехать из Лондона и поселиться где-нибудь в отдаленном графстве. Но как и, главное, кому можно продать такую вещь?
И еще беда… Ей вовсе не хочется бежать. По крайней мере, сейчас. Нужно понять, чего на самом деле хочет от нее Киллоран. Этот человек был и остается для нее загадкой. Он одинаково сильно привлекает и отталкивает ее. Сбеги она сейчас, и воспоминания о графе будут преследовать ее всю оставшуюся жизнь.
Внезапно девушка затылком почувствовала на себе чей-то настойчивый взгляд. Впрочем, почему чей-то? Это, без сомнений, был взгляд Киллорана. Ничего нового опасаться не приходилось, однако Эмма почувствовала, что у нее стиснуло сердце.
Она обернулась и встретилась глазами с лордом Дарнли, стоявшим на нижней ступени лестницы, ведущей со второго этажа.
— Должно быть, это ловушка, — он шел к Эмме.
— Прошу прощения. О чем вы, милорд?
— Он бы не оставил тебя здесь одну… Привел в мой дом, чтобы я все вспомнил… Мерзавец слишком хорошо меня знает…
— О чем вы? — Эмма ничего не понимала из бессвязной речи хозяина дома, но ей стало страшно.
— С другой стороны, Киллоран не из тех, кто торопит события. Где ваш кузен? — последний вопрос уже был адресован ей, и девушка выпалила:
— Он мне не кузен!
— Этого следовало ожидать, — Дарнли кивнул и подошел ближе. — Впрочем, какая разница? Будь он вашим кузеном, а еще лучше братом, это только сделало бы наш поединок интереснее.
— Какой поединок?
Теперь Дарнли подошел к ней чуть ли не вплотную. От него пахло вином и какими-то тяжелыми, приторными духами.
— Какие рыжие волосы… — пробормотал он. — Вы же знаете, Киллоран привел вас сюда не просто так… Он привел вас для меня.
Эмма постаралась ничем не выдать свой ужас.
— Прошу меня извинить, — сказав это, она направилась к двери.
Для пьяного реакция у лорда Дарнли оказалась весьма быстрой, а сам он очень сильным. К тому же Эмма растерялась…
Хозяин дома в одно мгновение проволок ее по коридору и куда-то толкнул. Это оказалась крошечная темная каморка, очевидно служившая кладовой. Девушка ударилась спиной о стену и тут же услышала звук захлопнувшейся двери. Руки Дарнли сжали ей плечи, скользнули по шее. Он рванул застежку бриллиантового колье, и Эмма едва не вскрикнула от острой боли. Конечно, она сопротивлялась, но силы были неравны. На этот раз ей пришлось противостоять не похотливому старику или охваченному животной страстью юнцу, а сильному мужчине. Она царапалась, кусалась, даже лягалась, но все было бесполезно. К тому же в этой западне нельзя было развернуться. Дарнли налегал на нее всем телом, пытаясь сломить отчаянное сопротивление.
И тут дверь кладовой с треском распахнулась. В глаза Эмме ударил свет, и тут же Дарнли рухнул на пол. Девушка, все еще прижимаясь к стене, сделала шаг в сторону — больше места не было. В эту секунду она чувствовала себя загнанной косулей, которой некуда деваться от охотника. Или от охотников?..
Дарнли лежал на полу, глядя снизу вверх на того, кто его поверг. Киллоран, изящным жестом отряхнув кружевные манжеты, рассеянно огляделся.
— Очень удачно, что я не стал задерживаться с Сандерсом, — это он очень любезно сказал Эмме, а потом спокойно обратился к Дарнли: — Моя кузина не любит, когда с ней так обращаются, а в гневе она способна на любое безрассудство. Не исключено, друг мой, что я спас тебе жизнь.
Дарнли попытался сесть, но не преуспел в этой попытке.
— Так я и знал… Это ловушка, — еле выговорил он.
— А если знал, зачем в нее полез? Тебе следовало быть осторожнее.
Киллоран протянул Эмме руку, но она еще сильнее вжалась спиной в стену.
— Ты испугалась, детка? — граф выглядел немного удивленным, и этот циничный вопрос стал последней каплей в чаше терпения Эммы Ланголет.
Если бы в руках у нее сейчас был пистолет, она бы не задумываясь пристрелила Киллорана, а заодно и Дарнли. Но оружия не было, и Эмма просто смотрела на графа с нескрываемой ненавистью. Впрочем, в полумраке кладовой он все равно не смог бы этого разглядеть.
Эмма наклонилась и подняла с пола бриллиантовое колье. Она не знала, все ли камни целы, но это девушку и не интересовало. Ей хотелось одного: оказаться как можно дальше от мужчины, лежавшего у ее ног и взиравшего на нее одновременно со злобой и вожделением. Впрочем, еще больше Эмме хотелось бежать от того, кто стоял сейчас в дверях, испытывая — в этом она не сомневалась — полное удовлетворение от того, что все так интересно сложилось.
Девушка попыталась проскользнуть мимо Киллорана, но тот придержал ее за руку, и высвободиться ей не удалось. Граф пропустил ее вперед и обернулся. Тон его стал еще спокойнее:
— Ты не сможешь ее получить, Дарнли. Если попробуешь еще раз прикоснуться к моей сестре, я тебя убью.
Немного пришла в себя Эмма только в карете. Она не помнила, как слуга подал ей плащ, как они выходили из дома Дарнли… Сломанное колье она все еще сжимала в руке. Киллоран, сидевший напротив, откинулся на мягкие подушки и прикрыл глаза. Он явно не собирался ничего ей объяснять, и Эмма дала волю своим чувствам.
— Теперь мне ясно, чего вы хотите! Вы желаете смерти этого человека! Хотите убить его! И мне отведена здесь очень неблаговидная роль! — Голос девушки дрожал от ярости.
Киллоран лениво пожал плечами. В полумраке кареты он выглядел равнодушным и холодным. Впрочем, так он выглядел и при свете — солнца ли, свечей ли.
— Да, я хочу его смерти, — голос графа звучал совершенно бесстрастно.
— И что же мешает вам воплотить свое желание в жизнь? Зачем вы втягиваете в свою игру меня?
— Просто смерть — это скучно. Дарнли все-таки аристократ и заслуживает более зрелищной кончины. Мне бы хотелось превратить ее в нечто особенное. Пусть он умрет с мыслью о том, что его сгубили собственные желания, которым он не захотел противостоять, хотя обязан был это сделать.
— Для этого я вам и нужна?
— Я ведь объяснял. Дарнли неравнодушен к рыжеволосым женщинам. Это его слабость.
— А у вас есть слабости? — Вопрос не имел отношения к тому, о чем они сейчас говорили, и взгляд Киллорана из равнодушного стал слегка заинтересованным.
— В том, что касается женщин, нет.
— Почему вы так хотите смерти этого человека? — Эмма вернулась к предмету их разговора, и взор графа снова подернулся скукой.
— У меня для этого есть причины, — тем не менее ответил он. — Наша взаимная вражда длится не первый год… Все началось с того, что я стал ухаживать за его сестрой. Всем Дарнли не понравилось, что какой-то там ирландский выскочка добивается руки Мод, и мне дали это понять. Я открыто сказал, что сие для меня не самое главное. Словом, то, что началось плохо, закончилось еще хуже.