( Не ) мой ребенок (СИ)

Но все-таки надо признать, дела мои не так уж плохи.
Вскоре вспоминаю, какой я, в случае чего, богатый наследник. Единственный к тому же. Батя у меня человек небедный, недаром занимал в администрации теплое место. Которое, к слову, освободилось! Папин инфаркт вообще может стать для меня переломным событием, ведь я автоматом исполняющий обязанности. А там замучу избирательную кампанию, буду, мол, поддерживать политику отца, разжалоблю избирателей.
Потираю руки в предвкушении. Все одно к одному.
К будущему мэру Мирка побежит аж бегом — это сто пудов. Надо только дождаться, пока выяснится, что с отцом.
Собственно, а зачем ждать? Все ясно и так.
Я еще в первый день узнал, где она живет. И теперь меня ничего не держит, могу наведаться к ней в гости.
Сделаю все чин чинарем: сегодня же заявлюсь к ней с кольцом, все как полагается. Встану на одно колено и позову обратно замуж.
Авось теперь пойдет. Пожила без своего принца сахарного, хлебнула жизни без крепкой мужской поддержки и финансирования. Самое время удить рыбу.
А то, что она мне сказала на рынке… Так она за это еще ответит! Не сразу, конечно. Я терпеливый, я подожду. Сначала женюсь, а вот потом предъявлю счет.
Она у меня за все ответит по полной программе… Годами будет отвечать.
Глава 53. Трое больших мужчин и две маленькие женщины
Глеб
Никуда я не поеду.
Я себе пообещал, что без Миры из этого заштатного городишки ни ногой.
Она злится на меня, это да, но ведь и тоскует тоже. Я по взгляду понял, я сердцем почуял, на интуитивном уровне считал ее эмоции. А раз так, все еще можно исправить. К тому же я не собираюсь оставлять ее в непосредственной досягаемости Горцева.
Может, он ее и обманул обещаниями не трогать, только я не такой лопух, чтобы верить этому парнокопытному. Я таких людей уже встречал, им хоть кол на голове теши, все равно гнут свою линию.
Провожаю взглядом Миру и ее мать. А потом осторожно следую за ними по пятам. Довожу до дома. Да, они меня об этом не просили. Но вдруг там Горцев за углом?
Горцева за углом не обнаруживается.
Наблюдаю за тем, как в доме моей ненаглядной включается свет. Лишь после этого топаю обратно к машине. Усаживаюсь на водительское место, не чуя ног. Самую малость переутомился.
Нахожу по интернету гостиницу, решаю провести там ночь.
Наскоро выкупавшись, ужинаю купленной в фойе плиткой шоколада и бухаюсь в неудобную постель. Поначалу боюсь — не усну, ведь прошлой ночью так и не смог сомкнуть глаз от волнения. Но неожиданно быстро проваливаюсь в объятия Морфея.
Просыпаюсь в четыре утра.
Даже не понимаю, что именно меня будит. Как будто какой-то колокол в голове.
Вставай, и все тут. И беспокойство, уснувшее со мной этой ночью, резко вскидывает голову.
Не разлеживаюсь. Быстро чищу зубы, натягиваю мятую одежду, ведь смену я с собой не захватил, и спешу к машине.
Пять минут, и я уже у дома Миры.
Свет не горит. Но это не удивительно в полпятого утра. Я приехал слишком рано, малышка стопроцентно спит. Можно бы поехать обратно, попытаться урвать еще хоть пару часов сна. Но не еду. Вместо этого откидываю назад водительское кресло, собираюсь спать прямо в машине.
Следующие два часа я то впадаю в дремоту, то снова очухиваюсь, озираюсь по сторонам — проверяю, все ли спокойно.
Еще эти петухи… Кукареку да кукареку. Чего им неймется?
В полседьмого выхожу из машины, чтобы немного размять ноги. И вдруг замечаю, как открывается калитка, на улице показывается Мира.
Уже давно рассвело, так что ей великолепно меня видно, хотя я припарковался за два дома. Тоже не лишаю себя удовольствия — самозабвенно на нее пялюсь. Она сегодня еще красивее, если это вообще возможно. Ей очень к лицу джинсовый комбинезон. Она заплела волосы в косу на бок, прямо как делала раньше, когда жила со мной.
Машу ей, жестом спрашиваю, могу ли подойти. Она на секунду замирает, а потом все же кивает. Подхожу.
— Глеб, ты что, проторчал здесь всю ночь?
— Нет, не всю, — качаю головой.
 
— Тогда почему такой помятый?
«Потому что ты не со мной, — хочу ей ответить, — потому что без тебя я не могу нормально спать. Потому что все время волнуюсь за тебя!»
Но это все чувства, а мне надо выдать ей факты, как-то убедить ее, что она должна уехать со мной, и как можно скорее.
— Мира, мы можем еще раз поговорить? Пожалуйста…
Неожиданно она кивает, потирает руки выше локтей:
— Холодно, пойдем в дом?
Надо же, и правда холодно, а я и не заметил.
— Пойдем, — киваю.
Очень скоро я оказываюсь на маленькой кухне. Здесь все дико старое — обшарпанный стол и табуретки, видавший виды гарнитур, газовая печь моего возраста, не меньше. Но зато чисто, а еще обалденно пахнет чем-то печеным. Мой желудок моментально реагирует и начинает вовсю ворчать.
— Ты голодный? — спрашивает Мира. — Хочешь оладушки? Я только напекла.
Ее предложение очень меня удивляет:
— Ты всерьез собралась меня кормить?
Мира пожимает плечами.
— Ты отец моего ребенка. Будет лучше, если мы не станем воевать.
Противопоставить мне нечего. Согласен на все двести процентов, и тридцатка сверху для точности.
Киваю, устраиваюсь за крохотным столом. Очень скоро передо мной появляется тарелка с горкой румяных оладий, блюдце с вареньем, кружка крепкого чая.
Уже представляю, как засовываю сладкий кругляш в рот и млею от гаммы вкусов, как вдруг на кухне появляется мама Миры. Правда, сегодня она какая-то другая, гораздо менее воинственно настроенная.
— Здравствуйте, Вера Николаевна, — киваю ей, поднимаюсь с места.
— Да сиди, чего ты, — машет рукой она. — Дочь, я пока повожусь в огороде, а вы поговорите.
Мира кивает, и ее мать уходит.
Надо же, какая деликатная. С чего бы?
— Ешь, — кивает Мира.
И вот счастье мое становится полным. Рядом Мира, мы уютно сидим на кухне, а в желудке у меня с каждой минутой прибавляется по оладье. Понять не успеваю, как съедаю целую тарелку. А их там было штук двадцать, не меньше. Оголодал… Соскучился и по еде, и по компании моей ненаглядной.
Как ни странно, речь заводит именно Мира, а не я:
— Я всю ночь думала над твоими словами, Глеб…
— И что решила? — спрашиваю с гулко бьющимся сердцем.
— Знаешь, пока я ждала там в квартире, что ты одумаешься и придешь в себя… До того, как ты сказал, что помирился с Анжелой… В общем, тогда мне очень хотелось, чтобы ты пришел и, как вчера, попросил прощения. Я мечтала с тобой помириться, но теперь…
Боже, она до сих пор думает, что я с Анжелой?
— Внесу ясность, — тут же ее перебиваю. — Я не сходился с бывшей, это было сказано в сердцах. Я тебе не изменял, Мира. И не изменю. Знаю, что и ты не изменишь. Давай оставим прошлое в прошлом и просто помиримся…
— Мы не можем, — качает она головой. — И дело тут не в Анжеле, я еще вчера поняла, что ты, скорей всего, уже не с ней, раз приехал ко мне с таким предложением.
— Но тогда почему мы не можем помириться? — развожу руками. — Найди хоть одну достойную причину?
— Между нами нет доверия. — Она режет меня без ножа. — Ты все время ищешь во мне двойное дно. Сначала окрестил кукушкой, даже не потрудившись меня узнать, потом увидел во мне изменницу. Ты сам сказал, что никому не доверяешь. А жить без доверия, это…
— Я теперь верю тебе, милая! — тут же спешу ее убедить. — Я же сказал, поговорил с Марком, он подтвердил твои слова, про Горцева, и я…
— Вот видишь! — восклицает Мира. — Ты не мне поверил, ты поверил своему знакомому, что только доказывает — у тебя нет доверия лично ко мне.
— Мира, я ошибся, — говорю с нажимом. — Я всего лишь человек. Не робот, хочу заметить. Людям свойственно ошибаться…
— Но дело в том, что я тебе не верю тоже! Я не смогу с комфортом с тобой жить, все время буду ждать подвоха. На таком фундаменте отношений не построишь. Ты не надежный…