Полюбить Рождество (СИ)

— Если честно, мне всё равно. — И в тот момент я подумал, что рехнулся окончательно. — Мне плевать на правила и на возраст.
— Потому что на самом деле ты хотел поцеловать меня? — понижает голос до шёпота.
— Да. — прижимаюсь к ней почти вплотную, отчего по телу с новой силой проносится горячая волна.
— Как и сейчас?- спрашивает она, уже дрожащим голосом.
Я не ответил. А только обхватил её за талию и, рывком притянул Аню к себе. Подхватил искусительницу под ягодицы и, оторвав её тело от дна, заставил широко раздвинуть бёдра, чтобы она могла обхватить меня за торс ногами. Когда на моей пояснице послушно сомкнулись тонкие щиколотки, я припадаю к пухлым губам в поцелуе. Врываюсь языком в глубину рта, не оставляя шанса сомкнуть зубы.
Сначала Аня позволяет моему языку ласкать её язык, а затем я уже чувствую, как она сама проявляет инициативу, прикусывая и посасывая мою нижнюю губу. Мои уроки не прошли даром… Она такая сладкая, вкусная — у меня просто тогда снесло крышу. Мои тормоза давно отказали и, я бы с огромным удовольствием взял Аню прямо там, в озере, но…
  
Глава 7
 
Анна Смирнова.
Когда пауза слишком затянулась, мне начало казаться, что я перестаралась со своим игривым настроением. А под его внимательным взглядом чувствовала себя не очень комфортно. Может я что-то не то сказала? Короче, я не выдержала…
— Что случилось? — нервно спросила я, глядя на натянутое выражение лица Никиты.
— Ничего, — сипло выдавил он.
Как это ничего? Да у него такой вид, того и гляди удар хватит. Хуже, чем вчера, когда я над ним пошутила…
— С тобой всё хорошо? — я бросила елочную игрушку, которую держала в руках, на диван и подошла к нему. — Может, отвезти тебя в больницу?
— Нет. — Его голос стал более четким. — Нет, — повторил Ник. — Я в порядке. Просто… немного задумался.
Задумался он… не фига себе! Задумался…
— О чём? Мне показалось, что тебя сейчас удар хватит.
— Извини, — всё ещё немного натянуто ответил он. — Кстати, в доме стало намного красивее. Но ты не обязана заниматься этим делом.
— Знаю. — вздыхаю я. — Но это самое меньшее, что я могу сделать после того, как ты проявил такую заботу о нас с Лаки.
Он пристально смотрит мне в глаза, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы не отвести взгляд.
— Не выспалась, да?
Я рассмеялась, но его слова поразили меня. Как он узнал?
— Я хорошо спала.
Поняла, что сказала это не убедительно, когда Никита вопросительно приподнял бровь.
— Ладно. — сдалась я. — Я уснула, а потом почти сразу же проснулась и начала думать обо всём, что случилось, и о том, что случится… Короче, я так больше и не смогла заснуть. Хорошо, что сегодня суббота.
— Куча времени, чтобы подумать о своей сгоревшей дотла квартире?
— Прекрати. — я чуть толкнула его в плечо. — Мне и так не хватает смелости, чтобы позвонить и узнать, как там обстоят дела и ты ещё…
— Я позвоню, Анчоус.
— Спасибо, Ник.
Он вышел из комнаты, а я вернулась к своему занятию — продолжила снимать игрушки с ёлки.
Я не сказала, что в данный момент волновалась не так о своей квартире, как о Нике и Лаки.
Первый рисковал из-за меня жизнью… Ладно. Не из-за меня, а из-за Лаки, но по моей вине. Я поискала в Интернете информацию о последствиях отравления угарным газом и пришла в ужас. Даже в телевизионных передачах я не видела таких кошмарных вещей. Правду говорят: «Меньше знаешь, лучше спишь» Вот, я вчера начиталась и так и не смогла потом уснуть.
Но, вспомнив своего маленького пушистого котика, я не смогла заставить себя пожалеть о том, что подвергла Ника такой опасности. Ведь Лаки помог мне пережить самый тяжелый период в моей жизни… Ну, пусть не самый… Но всё равно очень сложный период для меня. Когда я боролась с отчаянием и одиночеством, грозившими поглотить меня. Когда мысли о том, что мне необходимо меняться, не давали спать до самого утра. А потом всё повторялось, когда я приходила в ужас от того, что у меня ничего не получится. И что никто никогда не полюбит меня.
 
Затем, конечно же, мои мысли возвращались к свадьбе брата. И я даже не представляю, во что может вылиться вся эта свадебная церемония. Выдержу ли?
— Пожар ликвидировали, — вернувшись в гостиную, сказал Никита. — И твоей квартире ничего не грозит. — Он подошёл ко мне и начал помогать снимать игрушки с ёлки. — Но пока никого не пускают — ждут, пока установят причину возгорания. Так что, тебе в любом случае сегодня домой не попасть.
— Понятно.
— Ты так спокойно отреагировала. — удивляется он. — Мне казалось, что ты переживала по поводу своего жилища.
— Да, переживала. И сейчас переживаю. — Я поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться до верхних веток. — Но у меня хватает и других проблем.
— Например?
— Ну, ты знаешь… — Я не стала уточнять, о чём думала минутой ранее, и в разговоре повисла пауза.
— Ты вчера дразнила меня насчёт моего отца, — немного погодя говорит Ник.
Его голос прозвучал спокойно, но я видела, что это стоило ему немалых усилий.
— Ага.
Почти все игрушки были сняты, и оставался только ангел у самой верхушке ёлки. Я потянулась к нему, но не смогла достать. Тогда я подпрыгнула, но опять ничего не получилось.
— Да, чтоб тебя…
Я сердито одёрнула футболку, и хотела было попробовать ещё раз добрать до этой игрушки. Но только я собралась подпрыгнуть, как Никита без предупреждения обхватил меня за талию и приподнял вверх.
Этот абсолютно невинный жест вызвал во мне такую бурю эмоций, что у меня перехватило дыхание. Я потрясена, и скрыть это невозможно. А, посмотрев на Никиту сверху вниз, я поняла, что он тоже не остался безучастным.
Я быстро сняла ангела, чтобы меня поскорее поставили обратно. Но стоило мне оказаться на твёрдой поверхности, как мой взгляд тут же утыкается в грудь Ника. И хотя та была спрятана под футболкой, я прекрасно помнила каждый её мускул. Вчерашняя картинка надёжно запечатлелась в моей памяти. Хотя нет. Не только вчерашняя… Я прекрасно помнила тот день, когда Никита последовал за мной в озеро, и у меня появилась возможность провести ладонями по его обнажённой груди…
Теперь его тело стало крепче. Сильнее.
Я не способна даже моргнуть. Оторопело скольжу взглядом по мощной груди, по широкой шее, по нервно — пульсирующей венке… И мне отчаянно захотелось снова прикоснуться к нему, чтобы вытеснить новыми воспоминаниями те, которые посещали меня в особо нелегкие времена. Что, опять же, навело меня на мысль, что я обманывала себя, когда поверила, что отношения с Мишей помогут мне забыть Ника.
Я сделала шаг назад и положила ангела на диван к остальным игрушкам. Хорошо, что Ник не закрыл дверь в гостиную, потому что мне вдруг стало нечем дышать. Я инстинктивно принимаюсь дышать осторожно. Прочистив горло, я всё таки нарушаю тишину.
— Знаю, наряжать ёлку — это священный ритуал, но…
— Нет, — решительно возразил он.
— Что нет? — удивленно смотрю на него.
— Не священный. — пожимает плечами Никита.
— О чем ты говоришь? — возражаю я. — Это необходимая вещь, чтобы настроиться на праздничный лад.
— Не спорю. Но тут нет ничего священного.
— Ник, — я начала терять терпение. — Сколько раз ты помогал нам наряжать нашу ёлку? И знаешь, что этот ритуал священный. После него мы обычно устраивали чаепитие со сладостями…
— Анчоус, я знаю, как вы праздновали Новый год. — Он тяжело опустился на диван, и я подумала, что он тоже не выспался. — Но мой отец обычно наряжал ёлку самостоятельно или её наряжал кто-то. Короче, когда я приходил домой, работа была уже сделана.
— Поэтому ты присоединялся к нам? — протянула я.
— Нет. Я просто заходил в гости. — я бросила на него насупленный взгляд, мол: «Ну-ну, рассказывай, так я тебе и поверила», и он улыбнулся. — Ладно. Ты права. И что с того?