Западня

– Будь по-вашему. Что вы намереваетесь делать?
– Сначала вернемся вниз, затем резко распахнем дверь и набросимся на женщину, охраняющую вход в подземелье.
– Хорошо, а потом?
– Потом захлопнем люк, которым воспользовались Мэн-Арди, гренадер Кадевиль, Кастерак и другие, а даму уведем с собой.
– Саиль, это не только лишено всякого смысла, но и таит в себе угрозу.
– Угрозу? Но какую?
– Эта дама вас узнает и тогда вам придется ее убить, если вы, конечно, не хотите, чтобы свидетельские показания, которые она даст, впоследствии вас под собой не погребли.
– Ну и что! Надо будет – убьем! – сказал Сентак, чувствуя, что им без остатка овладела жгучая ненависть.
– Мне больше нечего добавить, я высказался, проявляя твердость, но вместе с тем и почтение, как и подобает слуге правителя, – продолжал Мюлар. – Теперь приказывайте, я выполню любое ваше пожелание.
– Тогда пойдем. В тот самый момент, когда я открою на фонаре шторку, толкнешь дверь. Затем схватим женщину. Мэн-Арди с друзьями умрут с голоду в катакомбах, где мы с тобой их запрем.
– А потом?
– И на будущее оградим себя от всякого беспокойства с этой стороны.
– Саиль, а вы уверены, что галереи, куда только что опустились эти молодые люди, не сообщаются с внешним миром?
– Ты же сам слышал, как Кадевиль назвал их каменным мешком.
– Ну хорошо, идемте. Но позвольте сделать последнее замечание. Может случиться так, что те, кого вы намереваетесь запереть в этом подземелье, в конечном счете найдут выход.
– Ну и что?
– А то, что в этом случае они точно нарушат ваши планы и придут на помощь Давиду с Семиланом.
– Ах! Мой дорогой Мюлар, если бы люди предпринимали все мыслимые меры предосторожности против самых невероятных событий, сдвинуть что-либо с мертвой точки им было бы не под силу.
– Всех мер предосторожности человек не предпринимает по причине своего несовершенства, – поучительно изрек Мюлар.
– Ну же, хватит умных сентенций, мой старый друг, вперед!
– Я готов, – покорным голосом ответил Мюлар.
И, не сказав больше ни слова, двинулся за Сентаком, который осторожно подкрался к приоткрытой двери убежища, где у открытого люка караулила Кадишон.
– А если нам без лишних разговоров бросить ее в каменный мешок? – предположил Сентак.
– Так в любом случае будет надежнее, – ответил индус со спокойствием хищного зверя.
Кадишон, надо сказать, ни о чем даже не подозревала. Двигаясь медленно и тихо, будто змеи, Сентак и Мюлар не производили ни малейшего шума. Женщина стояла, облокотившись на поставленную вертикально крышку люка, и думала.
Иногда жена гренадера прислушивалась, чтобы понять, доносятся ли по-прежнему до ее слуха шаги мужа и его друзей, затем с дрожью заглядывала в мрачные глубины подземелья, мостиком в которое служила хрупкая лестница.
Свое черное дело два дьявола проделали с пугающей быстротой. Мюлар решительно толкнул дверь, и не успела Кадишон понять, что происходит, ее схватили в охапку и силой куда-то потащили.
В царившем в зале полумраке жене Жана-Мари едва удалось разглядеть смуглое лицо Мюлара, ей захотелось закричать, но из ее уст не слетело ни звука – она была парализована ужасом.
К тому же все произошло с молниеносной быстротой.
Не успели ее оторвать от земли, как она почувствовала, что летит в пропасть, – Мюлар бросил ее в каменный мешок.
С высоты самое меньшее пяти футов несчастная молодая дама упала на лестницу, лежавшую поперек зияющего провала, но под ее весом та со зловещим треском сломалась.
Сообщники, склонившиеся над пропастью, услышали звук скользнувшего по стене дерева, затем из неизведанных глубин до их слуха донесся глухой удар и все смолкло.
Сентак хищно улыбнулся и сказал:
– Оскорбление сына моего отца никогда не останется безнаказанным. Закрой люк, Мюлар, чтобы Кастерак с друзьями не могли открыть его, когда вернутся из подземелья, в котором мы их заперли. И давай поставим на него сверху что-нибудь тяжелое.
Они вдвоем ухватились за пузатый комод, который вместе с кроватями и четырьмя стульями составлял всю меблировку Жана-Мари, и поставили его на люк.
 
– Все, можем идти, – продолжал Сентак, – теперь я спокоен.
– Куда направимся?
– Найдем место, где можно будет встретить Семилана.
Они исследовали глубины подземелья, затем, убедившись, что с этой стороны найти нужный проход не удастся, с помощью путеводной нити вернулись в первую галерею.
– Теперь я знаю дорогу до нужного места и найду ее даже с закрытыми глазами, – сказал Сентак спокойно, будто и не совершил только что убийства, насколько гнусного, настолько и трусливого.
Мюлар хранил молчание. Сей сеид был взволнован больше своего хозяина, ведь в сердце варвара благородства бывает больше, чем в душе цивилизованного человека.
– Впрочем, – продолжал Сентак, – далеко нам идти не нужно. Это должно быть здесь.
С этими словами он направил на стену свет фонаря.
– Смотри, Мюлар, – добавил он, – видишь?
– Что?
– Взгляни на этот огромный камень, нависающий над проходом. Когда-то каменоломы хотели вырубить его из стены.
– И правда, такое ощущение, что глыба вот-вот рухнет к моим ногам.
– Да, но пока она держится очень крепко. К счастью, мы можем помочь ей выполнить свою роль.
– Каким образом?
Вместо ответа Сентак вытащил из кожаного мешка на своем плече довольно большую жестяную коробку.
– Что в ней? – спросил Мюлар.
– Килограмм мелкого пороха, обладающего огромной взрывной силой.
– Что вы задумали?
– Если господин Семилан вдруг будет защищаться слишком яростно, а юный Давид окажется неуязвимым, эта глыба их раздавит.
– Ого!
– Смотри! Я снимаю с коробки крышку и закладываю ее вот сюда, в выдолбленную каменоломами щель.
– Но кто зажжет фитиль? Ведь тот, кто наберется смелости это сделать, останется здесь навсегда.
– Об этом я позаботился. Для этой цели я сейчас насыплю пороховую дорожку длиной метров восемь-десять. Здесь есть выступ в человеческий рост, будто специально для этого сделанный. Он идет перпендикулярно галерее. Как видишь, по всей его длине я сыплю порох. Достаточно будет лишь поднести к дорожке трут в тот момент, когда Семилан с Давидом будут проходить под глыбой, и это сэкономит мне миллион.
– Отлично!
– Когда Семилан и его юный друг пойдут обратно после сражения с бандитами, ведь будет намного лучше, если события будут развиваться по плану главаря этих разбойников, ты подожжешь пороховую дорожку – и мы с тобой здорово посмеемся. Завтра я буду так же богат, как и мои предки, а через год либо отвоюю, либо куплю трон моих отцов.
– Да услышит вас Бог, – произнес Мюлар, которому этот хитроумный замысел показался слишком сложным и запутанным.
 
XI
 
С того дня, когда Кастерак предостерег ее об опасности, мадам де Сентак много размышляла.
Поведение мужа, которое ей, благодаря умело предпринятым мерам предосторожности, теперь было известно до мельчайших деталей, беспокоило ее все больше и больше.
Она знала о его частых отлучках, разговорах с подозрительными типами, а поскольку Сентак очень часто самым лестным образом отзывался о Самазане, то она, в конечном счете, прониклась недоверием к этому человеку, которого все, включая ее саму, считали ее спасителем.
Но действовала мадам де Сентак предельно осторожно, и хотя вела себя с мужем несколько холодно, своего беспокойства все же ничем не выдавала.
Кастерак и Танкред, видя, что женщину происходящее немало насторожило, поведали ей и о других вещах, в том числе о той роли, которую Сентак отвел Маринетте, связывая с ней свою будущую судьбу.
После тайного совета с участием Эрмины, Гонтрана и Танкреда молодую индийскую принцессу было решено поместить в пансионат, где она, благодаря уму и прилежанию, за два-три года могла бы усвоить основы воспитания юных девиц.