Западня

– Не пошли бы, это очевидно, – поддержал ее Кастерак.
– Но как вы, мадам, оказались здесь? – спросил Бюдо.
– Это тайна.
– Вряд ли ваш ответ кого-то из нас удовлетворит.
– Но это вопрос жизни и смерти.
– Вот как? – протянул Мальбесан, продолжая упорствовать в своих подозрениях и сомнениях.
– Да, сударь, это вопрос жизни и смерти, но двум из вас я все же открою эту тайну.
– Кому же?
– Господам де Мэн-Арди и де Кастераку, – сказала Кадишон.
Затем чуть помолчала и добавила:
– Полагаю, господин Мальбесан, когда эти господа подтвердят, что я оказалась здесь отнюдь не потому, что помогаю бандитам или занимаюсь другими предосудительными делами, вы им поверите.
– Вне всяких сомнений.
– Господин де Мэн-Арди, господин де Кастерак, прошу следовать за мной.
– Но мадам, в этом нет необходимости, мы верим вам на слово.
– Ну уж нет, сударь, я этим не удовлетворюсь. Мне нужно представить доказательства, чтобы вы убедились, что я честная женщина и порядочная жена. Либо за мной последуете вы, либо я попрошу сделать это за вас господина Бюдо.
– Хорошо, мадам, я согласен. К тому же я неплохо вооружен.
– Для меня это не помеха, – ответила Кадишон. – В то же время вы должны поклясться самым святым, что у вас есть, поклясться честью матери, что никогда и никому не расскажете того, о чем сейчас узнаете.
– Клянусь, – спокойно ответил Бюдо.
– Честью вашей матери?
– Да, честью матери.
– А вы, господин де Кастерак?
– Я тоже клянусь. Как и Бюдо.
– Поклянитесь, что в любых обстоятельствах, где бы вы ни оказались и какой опасности ни подвергались бы, ни за что на свете не выдадите эту тайну, даже ценой своей жизни.
– Мы клянемся.
– Клянетесь все четверо?
– Клянемся, – хором ответили Мальбесан, Кастерак, Бюдо и Танкред, чье любопытство наконец тоже пробудилось.
– Ну что же, в таком случае, господа, пойдемте все вместе. Я верю вам на слово.
И не медля больше ни минуты, Кадишон встала перед молодыми людьми, которых подобная смелость покорила, а слова клятвы зачаровали, и сказала: – Следуйте за мной.
После чего часть стены без малейшего жеста с ее стороны, без малейшего намека на срабатывание какой-нибудь пружины, повернулась вокруг своей оси и открыла проход в обширное подземелье.
– Входите, господа, – сказала Кадишон.
Четверо молодых людей повиновались, не проронив ни звука. Когда Высокая Кадишон, в свою очередь, тоже прошла в подземелье, тяжелая гранитная дверь за ней затворилась и они остались стоять там, освещенные тусклым светом коптящей лампы, которую молодая женщина держала в руке.
– Теперь, когда вы дали мне слово, я могу сообщить даже то, о чем меня никто не просил. Вы видели, как перед вами открылась каменная стена?
– Да.
– Тогда должны догадываться, что привести эту дверь в движение может только тот, кто владеет ее секретом. Этот потайной ход был построен бывшими владельцами Руке, которые, дабы не привлекать лишнего внимания, задумали устроить здесь карьер и пробить штольню – достаточно глубокую, чтобы убедиться, что добыча камня здесь – дело слишком трудоемкое. От башни замка сюда вел подземный ход и во время войн, которые вели между собой эти средневековые стервятники, не один из них был обязан своим спасением этому потайному коридору.
При последних словах Кадишон подошла к прочной дубовой двери и постучала. Пять ударов в ритме «Сезам, откройся!»
– Входите, господа, – сказала женщина.
Кастерак с Танкредом не колебались ни минуты. Бюдо был настороже, Мальбесан положил руку на рукоять кинжала.
Помещение, куда четверых юношей ввела молодая женщина, представляло собой просторный сводчатый зал, больше напоминавший тюрьму, нежели человеческое жилье.
В то же время там было окно, снабженное, правда, толстенной решеткой, через которую, с трудом пробиваясь сквозь заросли кустарника, скрывавшие его от посторонних глаз, проникал бледный дневной свет.
Посреди зала в позе, не лишенной некоторого благородства, стоял человек.
– Господа, – сказала женщина, – позвольте представить вам моего мужа, Жана-Мари Кадевиля.
 
– Гренадер! – воскликнул Кастерак.
– Да, господа! – донесся в ответ мужественный голос Жана-Мари.
Четверо молодых людей склонились в поклоне.
– Жан-Мари, – продолжала Кадишон, – представляю тебе господ де Мэн-Арди, де Бюдо, де Кастерака и Мальбесана.
– Это с ними ты ужинала в ту ночь, когда давали бал-маскарад?
– Да, с ними. Во время того ужина бандиты и похитили юную Маринетту, служанку господина де Мэн-Арди.
На какое-то время стало тихо.
– Полагаю теперь, господин Мальбесан, вы знаете причину моих частых, тайных отлучек и понимаете, почему я сегодня оказалась здесь.
– Да, мадам, понимаем.
– И, думаю, догадываетесь, как мне удается быть в курсе планов и привычек разбойников, которые делят со мной и мужем это жилище.
– Как это «делят»? – переспросил Танкред, нахмурившись.
– Я вам сейчас все объясню. Ни один бандит даже не догадывается, что Жан-Мари здесь. Во всем мире только я, а теперь и вы посвящены в эту роковую тайну.
– Она и правда роковая, если в нее проникнет кто-то посторонний, это может стоить господину Кадевилю жизни.
– Именно поэтому я заставила вас поклясться честью матерей, что вы никогда и никому не откроете этот секрет, даже под страхом смерти.
– И мы выполним данное обещание, даже если для этого нам придется умереть, можете быть в этом уверены.
– Благодарю вас. Теперь мы должны сообщить вам, что в двух шагах отсюда располагается просторный подземный зал, в котором бандиты хранят оружие и обсуждают свои планы.
– И что из этого?
– А то, что по странной прихоти природы, примеров которым нет числа, все, что говорится в этом зале, можно без труда услышать в помещении, где обосновался мой муж.
– Как такое возможно?
– Мне кажется, – сказала Кадишон, – что в скале есть трещина, через которую, с учетом особой конструкции зала, в котором собираются бандиты, слова доносятся сюда.
– Ну хорошо! А как, по-вашему, они слышат то, что говорится здесь, в… жилище Жана-Мари?
– Нет.
– Почему?
– До нашего слуха донеслись бы их возгласы удивления. Кроме того, они бы приняли меры, чтобы их никто не мог услышать.
– Пожалуй, вы правы.
– Сейчас в этом зале тоже кто-то есть, они только что говорили. Если мы помолчим, то услышим весь их разговор.
Все закрыли рты.
В течение нескольких мгновений в помещении, где собрались Кадишон и другие герои нашего повествования, царила полная тишина. И вдруг послышался чей-то пропитой голос: – А тебе что, не терпится побыстрее увидеть Семилана?
– По правде говоря, нет, – ответил ему другой.
– Здесь хорошо, – подключился к разговору третий. – Мы только то и делаем, что без конца едим и пьем. Сегодня я уже раскупорил пятую бутылку, и если Семилан намеревается обращаться с нами так и дальше, я согласен ждать его хоть до самой смерти.
– Ты знаешь, зачем он отправился в Бордо?
– Нет, но дело, скорее всего, важное, потому как он не обмолвился о нем ни одной живой душе, а Семилан – парень с головой.
– Да и потом, в случае удачного исхода он обещал мне пять тысяч франков. Получить деньги, но при этом и пальцем не пошевелить, что может быть лучше!
– Ты прав, за его здоровье!
Голоса умолкли. Нетрудно было догадаться, что сделать это их заставили наполненные до краев стаканы.
– Кто такой Семилан? – спросил Танкред, помимо своей воли переходя на шепот.
– Новый предводитель, возглавивший банду после смерти Андюса.
– Насколько я понял, – продолжал Жан-Мари, – он отправился, чтобы поселиться в Бордо и приготовить преступление, которое позволит ему завладеть огромной суммой.
– Как он выглядит?
– Этого мы не знаем. Мы их слышим, но видеть никого из них нам не приходилось.
– Семилан – тот самый бандит, который в свите правителя Монкрабо исполнял роль глашатая, – сказала Кадишон. – Я знала, что они прибегнут к этому маскараду, чтобы поговорить с неким горожанином.