Крылья ведьмы. Чары и Пламя

– Ведьма! Ведьма! – заверещал Боел. – Я так и знал!
Староста хмуро глянул на сына, и тот смолк. Нут вздохнул, покосился на ищеек. Один из них подошёл к нему и что-то тихо сказал на ухо. Мужчина стал совсем хмурым. Я видела, как он сжал кулаки, сделал тяжёлый вздох и направился ко мне.
– Рейя, – сказал он строго, и тут же голос его сломался, стал тихим. Изменился и взгляд, я видела в нём сожаление. Мне казалось, что староста хочет что-то мне сказать, но из-за присутствия ищеек не решается.
– Вы хотите что-то спросить, староста Нут? – помогла я ему.
Он кашлянул в кулак.
– Рейя, – проговорил натянуто, – где мужчина, которого ты приютила?
Я пожала плечами.
– Кто его знает. Ушёл по ночи. Мне не докладывал, куда. Моё дело маленькое – помогать нуждающимся.
Я пристально смотрела на старосту. Он отвёл взгляд, без слов, одними губами произнёс: «Прости».
– Надеемся на ваше содействие, – раздался в это время голос одного из ищеек. Голос тот был глубоким, тягучим. – Беглеца здесь нет, но ведьму мы заберём. Согласно высшему закону инквизиции, любой одарённый колдовским даром должен быть доставлен в Тойрис и сила его обращена на благо страны. Мы увезем её. Но нам понадобятся пара выносливых лошадей и крепкая клетка. Наш отряд был направлен не на поиск ведьм, поэтому мы не обладаем дополнительными средствами для её транспортировки.
Староста поднял глаза. Но посмотрел не на ищеек, а на меня. Снова сжал кулаки. Потом Нут медленно перевёл взгляд. И снова не на ищеек, а на Боела. Сынок шмыгнул за спину одного из непрошенных визитёров. Я усмехнулась. Судя по всему, прыть собственного сыночка встала старосте поперёк горла.
– Мы посодействуем, – сказал он, поворачиваясь в мою сторону, но говоря это ищейкам. И обратился ко мне, очень тихо, чуть слышно: – Дурак он, Рейя. Прости, помилуй, всё селение пострадает, если я… – Он замолчал, вглядываясь в мои глаза.
Я взяла его за руку и сжала.
– Я всё понимаю, староста Нут.
– Не губи, родная, – прошептал он.
Я кивнула. Да и как губить. Жизнь одной ведьмы не стоит целого селения. Ко мне они относились с уважением и добром. Ну а паршивая овца вроде Боела всегда в стаде найдётся. Разве должны теперь селяне пострадать? Если я сейчас попытаюсь сбежать или Нут мне поможет, то все отвечать будут перед инквизицией от мала до велика. Инквизиторы безжалостны. Особенно, если дело касается помощи и укрывательства ведьм.
Я перевела взгляд на ищеек. Они хорошо успели просканировать мой дар и переглядывались. Хорошо понимали, что ведьме вроде меня противостоять будет сложно, можно с потерями выйти. Правда, они не знали, что сил своих я много в раненого вложила. И сейчас была навряд ли сильнее местного мальца.
– На селянах нет вины, – сказала я, смело смотря в глаза ищеек. – Не знали они, кто я и рода какого. Они просто люди, для них я лишь травница.
Ищейки переглянулись. Они явно не верили моим словам.
– Слово моё, слово ведьмы. – Я вскинула голову. – Не трогайте селян, и я руки не подниму, силу не призову. Спокойно уйдём.
Мужчины снова посмотрели друг на друга, молчаливо переговариваясь. Один из них, тот, что снял капюшон, повернулся ко мне. Во взгляде его я увидела мелькнувшее уважение.
– Слово ведьмы – крепкое слово. Мы верим, что хорошая ведьма ни силой, ни ведовством не покажет, кто она. А простой люд чар ведьм не видит. Мы принимаем твои условия. Командиру доложим о проверке населения и что они действительно не знали, кто проживает рядом с ними.
Сказал это и отступил, открывая дорогу к выходу. Я кивнула, благодаря за учтивость. Не думала, что ищейки могут так относиться к ведьме. Подхватила плащ и направилась из домика. Староста пошёл следом за мной.
– Спасибо, родная. Спасибо.
Я ничего не ответила. Я шла навстречу судьбе. И, судя по всему, она уже не будет такой светлой, как была.
 
Глава 10
 
Пока я шла по улочке, слышала, как переговаривались ищейки и староста. Те запросили найти для меня амбар покрепче. Слово словом, а всё же они побаивались, что я сбегу.
 
– Клеть к утру соорудим, – неохотно отвечал Нут. – Вы можете остаться ночевать в моём доме, господа.
– Ночёвки нам не нужно, – отказался ищейка. – Завтра к обеду остальной отряд придёт в селение. Им и передадите ведьму. Весть я уже отправил. Стеречь будете сами. С вас, Нут, спрос будем держать. А нам задерживаться никак. Пока след беглеца свежий, по нему пойдём. Если её спасёныш покинул дом ночью, далеко уйти не мог. Надеюсь, вы понимаете, что может случиться, если ведьму завтра не найдут.
– Понимаем, – хмуро ответил старейшина.
– Вы уж постарайтесь к приезду остального отряда клеть соорудить.
Я слушала разговор в пол-уха, шла, смотря вперёд. Видела, как выскакивают из дворов женщины и дети. Бабки горестно качали головами, женщины перешёптывались. Выскочил на встречу ко мне кузнец Ниб, за ним следом отец, ухватил парня за руку и рывком зашвырнул обратно во двор. Я слышала, как он кричал:
– Сиди уж! Или захотел вместе с ней к инквизиторам!
– Пусти, отец!
– Не пущу!
Их голоса смолкли под гулом толпы, направляющейся за мной.
– Она же безобидная!
– Всё селение лечила!
– Ребята, будьте милосердны, как же мы без Рейи?
Я оглянулась. Тётушка Хлоя ухватила одного из ищеек за рукав, пытаясь заглянуть под капюшон, в глаза.
– Ребятушки, хорошая она. Никому никогда зла не делала.
– Ведьма она, мать! – сочувственно ответил тот. – Не можем мы её вам оставить. Ведьмы сейчас на особом счету…
– А люди, люди на каком счету? – выкрикнул кто-то тонким старушечьим голоском. – У нас ни лекаря, ни знахаря! Инквизиция нам их отправит? Да коли и отправит, так драть будет с нас три шкуры. А Рейя… – голос захрипел и пропал. Кто-то яростно прикрыл старушке рот.
Толпа ещё шумела, когда меня провели к амбару старосты. Раскрыли ворота и приковали одной ногой к столбу, что служил ему опорой. Я посмотрела на цепь. Не тяжёлая, я бы даже сказала тонкая, но я ощущала, что не порвать мне её, не освободиться. На цепи лежало заклятие инквизитора против ведьмы.
Боел довольно скалился, выглядывал из-за спины одного из ищеек. Я подняла на него взгляд. Теперь мне уже нечего было терять, и я, мрачно сплюнув, чётко произнесла:
– Не быть тебе ни отцом, ни вдовцом, ни мужем, ни сыном, одному по свету ходить, тропу топтать, радости и удовольствий не знать. Живи, о смерти проси, да не получай, меня каждый день вспоминай.
И плюнула ещё раз, размазав это по земле. Бабки, собравшиеся у ворот амбара, креститься начали. Женщины шарахнулись в сторону.
– Ведьма! – завизжал Боел. Схватил ищейку за рукав и дёрнул. – Сделайте что-нибудь. Она меня прокляла!
Ищейка повернулся к нему. Стянул капюшон и ухмыльнулся.
– Ну и прокляла, что с того? Или ты не знал, что если ведьме сильно насолить, то она и проклясть может? А может, ты совсем дурачок?
– Сделайте с ней что-нибудь! Накажите! Лишите колдовства! – визгливо вопил парень.
Ищейка недобро сощурился.
– Всё, что в рамках нашего исполнения, мы сделали, остальное – не наше дело. Если есть претензии к этой ведьме, обращайтесь в суд инквизиции. Такие дела они разбирают. А мы лишь ищейки. Не в наших правовых нормах судить и наказывать ведьм.
Он рванул руку, высвобождая её из пальцев парня. Тот повернулся и бросился к старосте. Нут стоял, угрюмо смотря на меня. Вздохнул, опустошённо махнул рукой и пошёл из амбара.
– Батя, отец! – закричал, кидаясь вслед ему, сын.
Люди у амбара расступились пропуская их.
Ищейка шикнул на толпу, и обравшиеся начали расходиться. Он повернулся ко мне. Второй ищейка принёс к столбу охапку сена.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Не думала, что ищейки церемонятся с ведьмами.
Мужчина вздохнул.
– Ведьмы разные встречаются. Иногда такие, что муторно от дел её становится. Страшно. Гадливо. А бывают такие, как ты. Цепи замыкаешь на ней, а самому стыдно и жалко. Да нечего тут не поделаешь. Время такое.