Тень врага (СИ)
— Вы можете приступать к трапезе, не смущаясь моего присутствия, Константин Александрович, — сказала Алмазова-старшая. — Садитесь, прошу.
— Это можно расценить как обещание, что остальные блюда не растворятся в воздухе? — Я уселся обратно в кресло.
Щеки Марии Петровны знакомо порозовели.
— Я заботилась о вашем здоровье, любезный Константин Александрович! В ваши юные годы — алкоголь, да ещё на голодный желудок…
—… да ещё принятый из рук такого прелестного создания, — кивнул я. — Ваши опасения можно понять.
— Что вы имеете в виду⁈
— Вашу заботу о моём здоровье, разумеется. Ничего более.
Я придвинул к себе столик, снял с тарелок стеклянные крышки. Воздух наполнил божественный аромат.
— Присаживайтесь, — предложил я Алмазовой. — Не желаете разделить со мной трапезу?
— Я сыта, благодарю вас.
Мария Петровна села на диванчик.
Если до сих пор мне казалось, что Кристина похожа на отца, то теперь решил, что ошибся. На мать она была похожа гораздо больше.
— Я много слышала о вас от своей дочери, — сказала Мария Петровна.
— Могу себе представить, — отпиливая от шницеля приличных размеров кусок, кивнул я.
— И мне известно, что вы — не тот, за кого себя выдаёте.
Вот теперь я закашлялся.
Мария Петровна невозмутимо налила в стакан морса из кувшина, подала мне. Я отпил. Кашель прекратился.
Я поставил стакан на стол и принялся терзать шницель дальше.
Мария Петровна знакомо приподняла бровь:
— Вы даже ни о чём меня не спросите?
— Вы сами расскажете, полагаю. Для того сюда и пришли.
Секундное замешательство закончилось. Я взял себя в руки.
Глава 17. Смешанная природа магии
— Природа вашей магии — смешанная, господин Барятинский, — объявила Мария Петровна. Так, словно это известие должно было пригвоздить меня к полу. — Вы, белый маг по рождению, совершенно не гнушаетесь использовать чёрную магию!
— Вот оно что, — обрадовался я. — Ну, спасибо хотя бы за то, что не подозреваете во мне пришельца из другого мира.
Алмазова нахмурилась:
— Мои слова кажутся вам забавными, господин Барятинский?
— Честно говоря, мне многое в этом мире кажется забавным, — искренне признался я. Закончил с едой, отложил нож и вилку. — Например, привычка подавляющего большинства магов обеими руками держаться только за чёрное или белое. Белому магу — не допускать даже мысли о том, что его поступки могут быть чёрными. Чёрному — бояться шаг шагнуть так, чтобы, боже упаси, не сотворить ничего белого.
— Но… — Вот теперь госпожа Алмазова, до сих пор кажущаяся непоколебимой, как скала, растерялась. — Но ведь это — основа всего существующего порядка! Широко известный факт: чёрная и белая магия — параллельные прямые, которые не пересекутся никогда.
— Зато они могут работать последовательно, — сказал я. — В одной команде. Если вы наблюдали за Игрой в Кронштадте, в которой принимала участие ваша дочь, не могли не заметить, что наша команда активно использовала этот способ — и победила.
— Это была всего лишь Игра!
— Это была демонстрация своих навыков молодыми людьми, которым в недалеком будущем предстоит занять самые значимые посты Российской Империи. И одерживать победы уже не в Игре.
— Чёрные и белые маги даже не могут иметь общего потомства!
Ах, вот оно что. Вот зачем она на самом деле сюда явилась.
— Заходите как-нибудь в гости, госпожа Алмазова, — откидываясь на спинку кресла, предложил я, — познакомитесь с моим дедом. Уверен, что вы найдёте немало точек соприкосновения.
— Не уверена, что верно вас поняла, господин Барятинский…
— Ничего. Зато я вас прекрасно понял. Позвольте поинтересоваться: чёрные и белые маги не могут иметь общего потомства — вообще? Не известен ни один такой случай?
Алмазова поджала губы. Неохотно обронила:
— Исключения бывали. Но это — единицы!
— Тем не менее. Мне вот кажется, что чёрные и белые маги не могут иметь общего потомства преимущественно потому, что крайне редко пытаются его заиметь. Вот вы, госпожа Алмазова, отдали бы свою дочь замуж за белого мага?
— Упаси Христос! — Алмазова перекрестилась.
— Вот именно, — кивнул я. — Как и абсолютное большинство ваших знакомых. И мой дед костьми ляжет — но не позволит моей сестре выйти замуж за чёрного мага. Или мне — жениться на… представительнице черномагического рода.
Алмазова покраснела — снова напомнив мне Кристину.
— Имейте в виду: в этом вопросе я с вашим уважаемым дедушкой совершенно солидарна, господин Барятинский!
— Да-да, я так и понял. Хотя на самом деле, между нами — вовсе не такая пропасть, как принято думать. Все беды — от предрассудков, которые с самого младенчества вбили в голову, например, вам, а вы передали своей дочери. Так же, как в своё время поступили со мной и моей сестрой наши отец и дед. Господин Витман, к слову, в этом плане намного более гибок, чем вы.
Лицо Алмазовой окаменело.
— Я настоятельно прошу вас не упоминать при мне имя господина Витмана! — процедила она. — Если только это не будет крайней необходимостью.
Гхм. Даже интересно стало — где ж ты так накосячил, дорогой мой начальник?
— Хорошо, — согласился я. — Не буду. Что-то ещё?
— То есть? — удивилась Алмазова.
— Ну, вы пришли мне сказать, что я не тот, за кого себя выдаю. Сказали. Это — всё, или вы планируете порадовать меня ещё какими-то известиями?
Мария Петровна начала багроветь. А в дверь негромко, деликатно постучали.
— Открыто, — сказал я.
Дверь отворилась, и в кабинет впорхнула Клавдия.
— Костя… — начала она.
Порыв броситься мне на шею остановила, видимо, в последнюю секунду — заметив, что в помещении я не один. Мгновенно исправилась:
— Здравствуйте, Константин Александрович! Мария Петровна, — Клавдия присела в сторону Алмазовой.
— Рада вас видеть, уважаемая Клавдия Тимофеевна, — окидывая нас обоих пронизывающим взглядом, обронила Алмазова. Встала с дивана. — Что ж, я, пожалуй, удалюсь. Не буду мешать вашему уединению.
— Мы тоже уже уходим, — поспешно заверила Клавдия. — Константин Александрович любезно согласился дождаться меня, чтобы вместе ехать в клинику. Он помогает мне в целительстве.
— Наслышана о вашем милосердии. — Алмазова елейно улыбнулась. — Мой вам совет, дорогая: увозите отсюда Константина Александровича побыстрее. Пока вас не лишили такого ценного помощника.
— О чём вы? — растерялась Клавдия.
— О госпоже Луизе фон Краузе. — Алмазова повернулась ко мне. — Полагаю, вы сами расскажете Клавдии Тимофеевне о той возмутительной сцене, что я здесь застала. Не так ли, Константин Александрович?
— Охотно расскажу, — кивнул я. — Не каждый день, знаете ли, у меня из-под носа угоняют пивные кружки.
На это у Алмазовой ответа не нашлось. Она рассерженно фыркнула и удалилась.
— Пивные кружки? — удивилась Клавдия.
— По дороге расскажу, — пообещал я. — Идём.
* * *—… А посему, господа курсанты, в настоящее время такой вид вооружения, как авиационные бомбы, не принято считать чем-то, представляющим собою серьёзную опасность. Согласно проведенным экспериментам, несколько магов восьмого-десятого уровня, действуя совместно, способны как перенаправить бомбовые удары противника, так и уничтожить снаряды прямо на лету…
— Вместе с осколками? — не выдержал я. — Уничтожить? Или, всё-таки — взорвать? Это — разные вещи.
— Извольте встать, господин Барятинский, когда обращаетесь к преподавателю! — немедленно взъярился Юсупов.
Я встал и повторил вопрос.
Аудитория замерла в предвкушении — стычки между мной и Илларионом давно стали одним из самых долгожданных развлечений в суровых курсантских буднях.
— Разумеется, господин Барятинский! Говоря об уничтожении, я имею в виду полное уничтожение.
— А мне вот доводилось читать о том, что полное уничтожение осколков невозможно. И то, что оставалось от бомб, доставляло участником экспериментов немало неприятностей.