История уголовного розыска. 1918–1999
В течение нескольких лет в Москве, например, муровцы регулярно проводили массовые спецоперации по выявлению мест, где подпольно изготовлялся алкоголь. Так, за один только 1922 год московские сыщики проверили около шести тысяч квартир и частных домовладений. В половине из них хозяева активно гнали на продажу суррогатное пойло, причем в довольно больших объемах. Помимо готового к продаже алкоголя у дельцов было изъято и большое количество зерна, спирта и другой продукции, считавшейся в те годы дефицитной. Дело дошло до того, что в приказе от 2 мая 1922 года по Главному управлению милиции НКВД РСФСР ликвидация самогоноварения была названа важнейшей задачей советской милиции.
У многих дельцов, занимавшихся производством самогона, были налажены устойчивые связи с московскими ресторанами. Их владельцы не гнушались закупать у самогонщиков сомнительную продукцию и реализовывать ее через общепит. Уголовный розыск боролся с этим, регулярно устраивая облавы и обыски. Так, в ночь на 15 января 1923 года столичные сыщики внезапно нагрянули с проверкой в рестораны «Саратов», «Ливорно» и «Палиха». Повсюду был обнаружен самогон, причем довольно невысокого качества. Рестораны пришлось закрыть. Впоследствии та же участь постигла еще с десяток московских кабаков.
В целом проблему удалось решить только к середине 1920‑х годов, когда был отменен «сухой закон», введенный еще в годы Гражданской войны, и в торговую сеть стала поступать водка, произведенная на государственных заводах с полным соблюдением всех технологических норм.
Не менее остро стояла проблема проституции и наркомании. Только за первое полугодие 1924‑го Московский уголовный розыск накрыл девять притонов и возбудил около сотни уголовных дел против лиц, занимавшихся сводничеством и вербовкой женщин для занятия проституцией. Некоторые такие дела получили большой общественный резонанс, о них писали столичные газеты. Например, в ноябре 1924 года сотрудники уголовного розыска ликвидировали притон наркоманов в одной из квартир дома № 15 по Трубной улице. В тот момент в притоне наркотический кайф ловили 14 человек. Все они были доставлены в МУУР для выяснения личности. А хозяином квартиры оказался китаец по имени Жин И Кин. Китайца арестовали, при обыске в его квартире было изъято 10 шприцев, большое количество морфия и каких‑то наркотических веществ, происхождение которых выяснить не удалось. По этому поводу газета «Рабочая Москва» опубликовала небольшую заметку.
В середине 1920‑х среди клиентов уголовного розыска становилось все больше так называемых нэпманов. Когда государство, объявив о новой экономической политике, разрешило частную торговлю и предпринимательство, никто и подумать не мог, что в большинстве своем частная инициатива сведется к организации всевозможных мошеннических схем. Ушлые граждане, вместо того чтобы наладить производство дефицитных товаров, сплошь и рядом получали их обманным путем с государственных складов и баз и продавали втридорога в своих магазинах. На этих нехитрых торговых операциях нэпманы быстро сколачивали неплохие состояния.
Бороться с такого рода преступлениями приходилось сотрудникам УгРо. В те годы четкой специализации у советских милиционеров не было, поэтому любые преступления неполитического характера автоматически подпадали под компетенцию уголовного розыска. Неудивительно, что в 1920–1930‑е годы уголовный розыск занимался абсолютно всем: от расследования убийств и разбойных нападений до ликвидации притонов и выявления фальшивых торговых накладных. И только когда в марте 1937‑го в структуре Главного управления милиции НКВД СССР был создан Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией (ОБХСС), с сотрудников уголовного розыска была снята значительная часть служебной нагрузки. А в марте 1940‑го в соответствии с приказом по НКВД СССР в подразделениях уголовного розыска вводилась специализация: все сотрудники разделялись на группы или отделения для борьбы с конкретными видами преступлений. Так, в Московском угрозыске, например, было создано 11 отделений, а кроме того, значительно увеличен штат сотрудников.
Но это произойдет позже. А пока, в период НЭПа да и в годы первых пятилеток, именно сотрудники уголовного розыска стояли на острие борьбы с экономической преступностью, которая уже тогда отличалась разнообразием и изощренностью.
К середине 1920‑х годов, например, в стране появилась целая прослойка фирмачей, которые могли достать все что угодно. Для нэпманов знакомство с такими людьми ценилось на вес золота. В первые годы НЭПа в Москве, например, владельцы многих магазинов одежды и текстиля пытались завести дружбу с известным мошенником и аферистом по кличке «Лошадиная морда». Этот делец с характерным лицом, напоминавшим морду лошади (отсюда и кличка) прославился своими знакомствами в системе Всероссийского текстильного синдиката. Пользуясь связями, он мог достать любое количество тканей. Как‑то раз, летом 1924 года, используя подложные документы, «Лошадиная морда» получил со склада дефицитной мануфактуры стоимостью 50 тысяч рублей и тут же продал ее нэпманам. Правда, эта афера оказалась последней в криминальной биографии мошенника: в ноябре 1924 года он был арестован сотрудниками Московского уголовного розыска.
Подобного рода аферистов в годы НЭПа развелось столько, что в структуре Московского управления уголовного розыска в середине 1920‑х было создано специальное подразделение: группа по борьбе с мошенничеством, подлогами и аферами. Аналогичные группы создавались и в структуре уголовного розыска других крупных городов. Впоследствии именно сотрудники этих групп составили костяк отделов по борьбе с хищениями социалистической собственности (знаменитых ОБХСС).
Среди преступлений эпохи НЭПа особое место занимает фальшивомонетничество. В начале 1920‑х это стало настоящим бичом для советских правоохранительных органов. Поскольку финансово‑денежная система молодой советской республики пребывала в расстроенном состоянии, роль государственного монетного двора в этом вопросе брали на себя группы фальшивомонетчиков. За один только 1923 год сотрудниками уголовного розыска и Экономического управления ОГПУ было ликвидировано 12 таких группировок — в Москве, Киеве и Харькове. По терминологии тех лет их называли «фабриками» фальшивомонетчиков. На скамье подсудимых оказались 188 «фабрикантов».
По мере того как росла финансово‑экономическая мощь Страны Советов, желающих подделывать государственные казначейские билеты становилось все меньше и меньше. А к концу 1920‑х годов такие случаи и вовсе стали единичными. Следующий всплеск фальшивомонетничества придется уже на военные годы, и бороться с ним будут сотрудники ОБХСС.
Однажды на Шаболовке
В начале 1920‑х годов, несмотря на явные успехи столичного угрозыска в борьбе с бандитизмом, уровень преступности в Москве по‑прежнему оставался высоким. То в одном, то в другом районе столицы периодически появлялись небольшие группы уголовников, занимавшихся грабежами и разбойными нападениями. Так что работы у столичных сыщиков по‑прежнему хватало. Суровым будням московского уголовного розыска в период НЭПа посвящен известный советский фильм «Трактир на Пятницкой», вышедший на экраны в 1978 году.
Кстати, прототипами некоторых главных героев кинокартины стали вполне реальные люди. Например, в образе милицейского начальника Климова прослеживаются некоторые черты Александра Трепалова. А обаятельный вор‑карманник по кличке «Пашка‑Америка» в исполнении Александра Галибина был списан сценаристами с реального преступника Павла Андреева. Правда, Андреев, действительно носивший кличку «Пашка‑Америка», орудовал на два десятка лет позже — в середине 1940‑х годов. И, в отличие от киношного «Пашки», не гнушался и более серьезными преступлениями вплоть до разбоев и грабежей.
Весьма правдоподобно передана в кинокартине и атмосфера нэпманской Москвы: обилие торговых лавок, ресторанов, уличных базаров. После запустения периода Гражданской войны в начале 1920‑х годов в городе вновь расцвела торговля, а частные предприниматели, развернув кипучую деятельность, снова почувствовали себя хозяевами жизни. Один из таких нуворишей откровенно хамит трактирному гитаристу бывшему штабс‑капитану Владимиру Гремину, роль которого исполнил Глеб Стриженов. Именно так и вели себя обнаглевшие нэпманы. Неудивительно, что многие правоверные большевики в годы НЭПа пребывали в сильном душевном смятении: стоило ли делать пролетарскую революцию и ликвидировать богачей как класс, чтобы через несколько лет все вернулось на круги своя?