История уголовного розыска. 1918–1999
Нечто похожее произошло в начале 1990‑х годов на Дальнем Востоке. Две дружившие между собой семейные четы, которые до того момента считались вполне благополучными, внезапно постигло несчастье. Сначала ни с того ни с сего расхворалась одна молодая замужняя женщина, и медики оказались бессильны ей помочь. А когда аналогичные симптомы появились у ее подружки, супруг захворавшей дамы забил тревогу и обратился в правоохранительные органы, заявив, что его жену отправили. И действительно, эксперты выявили в организме пострадавшей искусственно введенное химическое вещество, относившееся к категории редких. В дальнейшем оперативники вычислили и злоумышленницу, которая, кстати, работала лаборантом в химлаборатории. Подозреваемая призналась, что это она «подсыпала яд мелкими дозами» своим подружкам, чтобы разбить любящие пары и впоследствии женить на себе одного из вдовцов.
А вот парочка историй из так называемого застойного времени.
Старожилам уголовного розыска хорошо известно имя Тамары Антоновны Иванютиной. Эта дама, в 1980‑е годы работавшая посудомойкой в средней школе № 16 города Киева, умудрилась отправить на тот свет восемь человек. Еще 18 учителей и детишек, обедавших в школьной столовой, поплатились здоровьем. По версии следствия, из‑за своей неуемной жадности дамочка «коллекционировала» пищевые отходы, собираясь использовать их для корма домашней живности. Как‑то раз эти отходы попали в пищу ученикам. В результате несколько школьников оказались в реанимации. В ходе дальнейшего разбирательства выяснилось, что Иванютина травила людей и раньше, используя для этого таллий. В ходе обыска у преступницы дома сыщики обнаружили баночку с высокотоксичным раствором таллия, который используется в геологии и некоторых отраслях химической промышленности. Этой жидкостью Иванютину регулярно снабжала знакомая, трудившаяся в институте геологии. Сначала Иванютина травила этим препаратом крыс, а затем переключилась на людей. Внятного объяснения своим поступкам Иванютина так и не дала. Суд приговорил отравительницу к расстрелу.
А в середине 1970‑х годов в городе Нарва на знаменитой Кренгольмской мануфактуре случилась и вовсе почти фантастическая история. Однажды в ткацком цеху текстильного комбината произошло покушение на умышленное убийство. Прямо во время рабочей смены в ткачиху кто‑то выстрелил из пистолета ТТ. К счастью, потерпевшая получила лишь касательное ранение левой руки.
Застрявшую в бобине с пряжей пулю извлекли и после соответствующей экспертизы установили, что она была смазана ядом… кураре. Оперативники уголовного розыска, читавшие заключение экспертов, не верили своим глазам: откуда в провинциальной Нарве взялся яд, о существовании которого знают лишь специалисты? Однако именно это обстоятельство и помогло сыщикам вычислить преступника.
Проверив всех работников фабрики, находившихся в тот день в цехах, нарвские оперативники быстро сузили круг подозреваемых до одного человека — водителя‑экспедитора, развозившего готовый товар по складам и базам. У экспедитора был дядя, авторитетный ученый‑этнограф, неоднократно бывавший в научных экспедициях в лесах Амазонки. Из одной такой поездки этнограф привез бамбуковую палку, заполненную ядом для стрел — тубокурарином. Отрезок этой палки и украл племянничек. Правда, к тому времени яд уже сильно разложился и потерял свои смертоносные свойства. И хотя пострадавшая женщина после ранения попала в больницу с симптомами удушья и общим отравлением, врачам удалось ее спасти.
А мотивом для столь необычного покушения стало желание избавиться от свидетельницы крупного хищения, совершенного на комбинате. Как‑то раз случайно, выйдя во двор предприятия, ткачиха заметила, что какие‑то люди выносят из цеха и грузят в машину тюки с тканью. Среди участников погрузки женщина заметила знакомого водителя‑экспедитора и попыталась узнать у него, что происходит. Тот в ответ лишь нервно отмахнулся. Вся эта сценка показалась даме подозрительной, и она пообещала рассказать о ней начальству. А на следующий день на нее произошло покушение. Пистолет, из которого стреляли в ткачиху, неудавшемуся киллеру достался от отца‑фронтовика.
Авария как вид криминального бизнеса
Как‑то раз на Старошереметьевском шоссе сотрудники подмосковного РУБОПа совместно с коллегами из уголовного розыска взяли с поличным целую шайку преступников, занимавшихся так называемыми «автоподставами». Взяли бандитов в результате тщательно спланированной операции, а само задержание не обошлось без стрельбы и погони: одному преступнику даже прострелили ногу — слишком уж ретиво тот удирал да еще отстреливался на бегу.
За этой шайкой подмосковные блюстители порядка охотились почти два года. Сыщики прекрасно знали о существовании группировки, знали все ее методы, личный состав банды, но взять преступников с поличным никак не удавалось, несмотря на все старания оперативников и поток агентурной информации о деятельности шайки.
А работали «автоподставщики», нужно отдать им должное, филигранно. За два с лишним года преступной деятельности ни у кого из пострадавших водителей не возникли подозрения в том, что они стали жертвами вымогателей. Ежедневный доход преступной шайки достигал десяти тысяч долларов. В иные дни — еще больше. Вариантов того, как спровоцировать дорожно‑транспортное происшествие и потом раскрутить жертву на деньги, в арсенале преступников было немало. Самый распространенный способ «подставы» таков.
На скоростной магистрали к машине, выбранной в качестве жертвы, подлетает дорогая иномарка и судорожно сигналит, требуя уступить дорогу. В 1990‑е годы, как известно, на дорогах России установилась негласная иерархия автомобилей. На вершине этой «пирамиды» находились суперпопулярные в те годы «Мерседесы» и джипы, далее шли подержанные иномарки, в основном японского производства, затем изделия отечественного автопрома. На скоростных магистралях «непрестижным» машинам категорически «запрещалось» занимать левый ряд. Там могли перемещаться только «навороченные» иномарки, хозяева которых искренне полагали, что им на дорогах можно все.
В общем, подлетает к жертве «навороченная» иномарка и начинает сигналить. Водитель, на хвосте которого висит крутая «тачка», нервничает, суетится, наконец выезжает на другую полосу, где его и поджидает «подстава». Ба‑бах! Столкновение произошло. Виновный, разумеется, всегда тот, кто задел чужую машину. И никому никогда не докажешь, что водитель задетой машины сделал все, чтобы его «тачку» задели.
Впрочем, как правило, дело и не доходило до каких‑либо доказательств, ибо автомобильные «подставщики» были мастерами экстра‑класса. Они не только прекрасно водили машину, но и неплохо разбирались в психологии человека. А потому и спровоцированные ими столкновения выглядели так, что все произошло совершенно случайно, из‑за невнимательности «виновного», который, дескать, не посмотрел в боковые зеркала. Да и в словесном поединке, который обычно следовал после каждой такой «аварии», преступники так забалтывали жертву, что она уже и думать не думала о поиске истины, а лихорадочно соображала, где бы взять нужную сумму для расплаты за «побитую» машину.
Были и другие способы «подставы», не такие распространенные, но не менее эффективные. Например, такой. Вы стоите на перекрестке и ждете зеленого сигнала светофора. Впереди вас — какой‑то не слишком презентабельный автомобильчик, за рулем которого явно сидит «чайник», то есть человек, недавно получивший права. Это видно сразу, особенно опытному водителю.
«Чайник» и трогается еле‑еле, и «поворотник» включает задолго до самого поворота, и буковка «У» нарисована чуть ли не во все заднее стекло. Наконец загорелся зеленый, «чайник» не спеша тронулся, вы — за ним. Не ожидая подвоха, вы по привычке смотрите налево: не выскочил ли на перекресток какой‑нибудь отмороженный лихач. И в этот момент раздается характерный звук. Это ваш бампер уперся в зад непрезентабельному автомобильчику. Вот вам и авария на пустом месте. А дальше — тот же словесный спектакль с использованием местных идиоматических выражений.