История уголовного розыска. 1918–1999

Вскоре результаты этих усилий стали видны невооруженным взглядом. Если в 1945 году в Москве по линии уголовного розыска было зарегистрировано около 23 тысяч преступлений, то в 1946 году — уже менее 21 тысячи. Причем раскрываемость увеличилась с 86 до 95 процентов. Столь высокими эти показатели не были за всю предыдущую историю отечественного уголовного сыска.
  
В хоккей играли настоящие бандиты
 
Осенью 1950 года по Москве поползли тревожные слухи: в городе, дескать, завелась кровожадная банда, нападает на магазины, сберкассы, грабит и убивает без разбора всех — от мала до велика. Как это часто бывает в таких случаях, реальные криминальные эпизоды в пересказах обывателей обрастали все новым и новыми чудовищными подробностями. И вскоре вся Москва только и обсуждала наперебой, где и как наследила неуловимая шайка.
Обсуждать действительно было что. В течение нескольких месяцев в городе произошло несколько грабежей и разбоев, сопровождавшихся убийствами. Как потом выяснили следователи, на счету этой банды, получившей название митинской, 11 убийств и 28 вооруженных налетов на сберкассы, магазины и пивные бары. А началось все 26 марта 1950 года в Тимирязевском районе столицы. Вечер, обычный промтоварный магазин с небогатым ассортиментом. Магазин только что закрылся, продавцы подсчитывали дневную выручку. Однако вместо инкассаторов в помещение продмага вломились несколько неизвестных в масках. Преступники наставили на продавцов пистолеты и выгребли из кассы 68 тысяч рублей. Прибывшие на место сотрудники милиции констатировали лишь факт разбойного нападения, никаких улик преступники не оставили.
В течение последующих нескольких месяцев налетчики никак себя не проявляли, и о разбойном нападении на продмаг в Тимирязевском районе потихоньку забыли. И вдруг в ноябре поочередно в разных районах Москвы были ограблены сразу два магазина и сберегательная касса. Общая сумма похищенных денег достигла 150 тысяч рублей. На поимку разбойников были брошены лучшие сыщики МУРа, однако проведенные оперативно‑следственные мероприятия никаких результатов не дали.
А разбойники тем временем уверовали в свою безнаказанность. Так часто бывает с представителями криминальных профессий, особенно с теми, кто только начинает свой преступный промысел: совершил пару‑тройку удачных преступлений — и кажется, что так будет и впредь. Вот и неуловимая шайка налетчиков, решив, что она милиции не по зубам, перешла от разбойных нападений к более серьезным преступлениям.
1 февраля 1951 года бандиты попытались ограбить магазин в подмосковном селе Ховрино (сейчас это один из спальных районов Москвы). Случайно у магазина в тот момент находился сотрудник уголовного розыска Кочкин. Он видел, как в магазин заскочила группа молодых парней в масках, и попытался в одиночку задержать налетчиков. Один из них выстрелил в оперативника из пистолета. Кочкин погиб на месте, а уголовники поспешно скрылись с места происшествия.
Для Москвы начала 1950‑х годов убийство милиционера стало настоящим ЧП. К тому времени криминальная обстановка в городе считалась относительно спокойной, с шайками и бандами, расплодившимися в военные годы, было в целом покончено. И вдруг — ховринский инцидент!
Однако это было лишь начало. Поздним вечером 11 марта 1951 года участковый 100‑го отделения милиции Москвы Михаил Бирюков дежурил возле сельпо на Ленинградском шоссе. Как только из магазина вышли последние покупатели, в помещение ворвались вооруженные люди. Участковый, выхватив пистолет, попытался помешать налетчикам, однако в завязавшейся перестрелке был убит. Шальными пулями были смертельно ранены еще двое — мужчина и женщина, случайно оказавшиеся поблизости.
После этого эпизода уже ни у кого в МУРе не осталось сомнений в том, что в Москве и Подмосковье завелась серьезная шайка, к тому же неплохо вооруженная. Стал очевиден и почерк преступной группы: внезапные налеты на магазины, использование масок и огнестрельного оружия. Совершив преступление, члены шайки так же молниеносно исчезали, не оставляя следов.
 
Вскоре о похождениях шайки узнали на самом верху. Руководство МВД СССР потребовало от московских сыщиков в кратчайшие сроки ликвидировать опасную банду. Дело о вооруженных налетах взял под личный контроль первый заместитель начальника Главного управления милиции МВД СССР Александр Овчинников. В недавнем прошлом Александр Михайлович сам был сыскарем, несколько лет возглавлял уголовный розыск страны, так что прекрасно знал специфику сыскной работы. Именно под его руководством уголовный розыск в годы войны и в первые послевоенные годы успешно противостоял бандитскому отребью. Тысячи ликвидированных банд и шаек по всей стране тому свидетельство.
И вот новый вызов: шайка налетчиков в Москве и Московской области. Изучив материалы дела, Овчинников принял решение: объединить усилия московских и подмосковных сыщиков, для чего был создан специальный штаб, в который вошли представители МУРа и уголовного розыска УВД Московской области. Руководителем штаба был назначен Игорь Скорин. О ходе оперативно‑розыскной работы он ежедневно докладывал Овчинникову лично.
Начали с тщательного изучения географии бандитских нападений. Оказалось, что все они совершены на севере Москвы и в районе подмосковных Химок. Сыщики еще раз подробно опросили всех имевшихся по этим делам свидетелей. Показания были более чем скудные. И все‑таки кое‑какие сведения оперативникам удалось получить. Например, согласно показаниям нескольких человек, в шайке явно верховодил высокий белобрысый парень, причем одетый в кожаное пальто коричневого цвета. Более того, один из очевидцев вспомнил, что пальто было с дефектами: на правом плече кусок кожи был подшит аккуратными стежками.
Кое‑какую информацию подкинули и эксперты‑криминалисты. Так, в результате баллистической экспертизы выяснилось, что главарь обычно стрелял из пистолета ТТ, однако многие очевидцы вспоминали, что пистолетов было два: вторым «стволом» преступник просто размахивал для устрашения кассиров.
Второй налетчик был невысокого роста, одет в потрепанную телогрейку. При ограблениях он явно был на подхвате и выполнял приказы главаря: выгребал из кассы наличные деньги и складывал их в дерматиновую сумку. Приметы еще двух налетчиков выяснить не удалось, но один из очевидцев заявил, что во время нападения на магазин, где убили участкового, налетчики действовали вшестером. И еще один любопытный штришок: убегая из магазина, преступники обычно вешали на дверь замок, который приносили с собой.
И все‑таки, несмотря на старания сыщиков, выйти на след неуловимой шайки никак не удавалось. И тут, как это частенько бывает в оперативно‑следственной работе, на помощь сыскарям пришел случай.
Как‑то раз начальнику отделения уголовного розыска Красногорского района Подмосковья Александру Чарикову поступила информация о том, что в местном доме культуры группа парней затеяла хулиганство. Из показаний местного участкового следовало, что трое молодых людей ради забавы укатили бочку с пивом. В советские годы такие переносные бочки с разными напитками — пивом, квасом, молоком — стояли повсеместно и пользовались повышенным спросом у населения. Вот и возле Красногорского ДК из такой бочки разливали пиво. Ее‑то и решили угнать подвыпившие местные хлопцы. На хулиганов составили протокол. Из него явствовало, что пивную бочку умыкнул некто Митин, работавший мастером на одном из красногорских предприятий, а также его дружки — бывший студент Московского авиационного института и местный рабочий.
 
Так трое парней попали в поле зрения красногорской милиции. Однако ничего более серьезного за парнями не числилось. И все‑таки Чариков почувствовал, что эта информация может быть интересна муровцам, расследующим дела о нападениях на сберкассы и магазины. Казалось бы, какая связь между кровавыми разбоями и невинной шалостью с угоном пивной бочки! Но чутье опытного сыщика подсказывало Чарикову, что именно в этом направлении и следует искать. В пользу такой уверенности говорил еще один любопытный факт.