Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ)

— Вы сказали: были? А сейчас что, поссорились?
— Поссорились. Дозвольте все рассказать по порядку. Как я уже сказал, гостей у меня было мало, а сестрам моим, которые находились как раз в таком возрасте, когда все мысли у барышень исключительно о принцах, да на белых конях, выбирать приходилось исключительно из них. Вот они и выбрали. Причем обе выбрали одного. Знаете, Всеволод был весьма самолюбив и не позволял нашей семье оказывать ему бескорыстную денежную помощь. Он у меня даже в долг никогда не брал! Вот мы с родителями и придумали — пригласить его в деревню в качестве домашнего учителя для Тони. Польза была двойная: и Севе, не ущемляя его самолюбия, помогали, и Тоня образование получала, кстати, учитель из Севы вышел великолепный. Вот во время этих уроков они друг друга полюбили. Причем таились! И от нас, и друг от друга. Всеволод, опять же, из-за самолюбия — его материальное положение не позволяло сделать моей сестре формального предложения. Видимо, он рассчитывал сначала устроиться, получить хорошее место и только потом обзаводиться семьей. Ну а сестра — не знаю, из-за девичьей скромности, наверное. Но со стороны-то все было прекрасно видно!
Окончив курс, Вера поселилась у родителей. Красавица, привыкшая ко всеобщему мужскому восхищению и вниманию, кокетничала со всеми подряд, я думаю, что на подсознательном уровне. И тут барышня обратила внимание на одного молодого человека, абсолютно равнодушного к ее чарам. Сначала это ее удивляло, а потом начало раздражать. Она стала искать причину этого равнодушия и нашла. Оказывается, у равнодушного молодого человека уже есть идеал. И кто? Ее младшая сестра, которую Вера считала едва ли не за дурнушку! Вы представляете, что стало твориться у нее в душе? Какие бури там гремели? «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей…» Прав был поэт, абсолютно прав! У сестры возникла цель: во что бы то ни стало влюбить в себя Севу, и она стала делать все для достижения этой цели. Но ничего не помогало. Сначала Всеволод принимал все проявления ее чувств к нему за обыкновенное кокетство, когда же увидел, что это не так, он уехал от нас. И Вера сразу же успокоилась. Ей он не достался, это, конечно, плохо, но и сестра осталась с носом, а вот это — очень хорошо!
— Вы говорите так, будто бы сама Вера Аркадьевна вам все это рассказала!
— Рассказала. Все узнаете, я же просил — потерпите. Так вот. Как я уже вам говорил, я был близок со Слепневым. Этот молодой человек внешностью не обделен и, несмотря на молодость, привык к дамскому вниманию. Он из весьма небогатой семьи, родители не могли оказывать ему во время ученья никакой помощи, так Михаил Алексеевич приспособился жить на счет столичных купеческих вдовушек. Жил, надо сказать, припеваючи, одет был всегда по последней моде, кутил в дорогих ресторанах, нас с Алинским иногда там угощал. И явился он к Вере как раз в разгар ее страданий по Алинскому. Вера вздумала вызвать у Севы ревность, ну и стала оказывать Слепневу знаки внимания. Тот это воспринял как должное. Но скоро Вера поняла, что ее вниманию к Слепневу Алинский только рад, и тут же к Мише охладела. Я думаю, что пушкинские строки подходят и для мужчин — нам тоже больше нравятся неприступные дамы. У Миши взыграло самолюбие, он стал добиваться Веры. Тут Алинский уехал, и Вера стала играть со Слепневым как кошка с мышкой. То приблизит, то прогонит. Парень весь извелся, побледнел, похудел. Я уж стал делать на этот счет сестре замечания, а она только смеялась. «Не все, — говорит, — вам, мужчинам, над беззащитными женщинами издеваться».
Осенью прошлого года родители стали вывозить сестер в свет, пора было им думать о замужестве. Вера сразу заблистала! Вокруг нее вились целые мужские стаи, а наши губернские барыни и барышни могли только злобно шипеть. И Вера принялась искать себе партию. Понимаете? Она не искала себе суженого, с которым «и в печали, и в радости, пока смерть не разлучит», ну и так далее. Нет, она начала искать выгодного жениха. Когда она в конце осени объявила, что выходит за Тименева, я был обескуражен, да что я, даже мои родители были слегка удивлены, хотя с материальной точки зрения лучшей кандидатуры, чем покойный Петр Сергеевич, найти было трудно. Но он же старый и лысый! Я завел с сестрой осторожный разговор, и она мне обо всем рассказала — и о своем отношении к Севе, и о своих взглядах на брак. «Я, — сказала она мне, — считаю, что замужество — это путь к свободе, которая так необходима современной женщине. Уж не думаешь ли ты, Павлуша, что я посвящу остаток своей еще только начавшейся жизни служению домашнему очагу, воспитанию детей и уходу за Петром Сергеевичем? Вовсе нет. У меня совершенно иные планы. Выйдя замуж, я избавлюсь от родительской опеки, я приобрету определенные средства, которые я уже выторговала у Тименева. Кроме того, он дал мне честное слово, что по первому моему требованию выдаст мне отдельный вид. Ну а с деньгами и паспортом передо мной будут все дороги открыты!» Представляете, каково мне было это услышать от родной сестры? Мы крепко тогда поругались.
 
После замужества сестра свои планы тут же стала претворять в жизнь. О ее любовных похождениях судачило все общество. Только один Петр Сергеевич, как это обычно и бывает, до поры до времени ничего не знал! Пока не застал сестру с Мишей Слепневым. Миша-то в конце концов своего добился.
— Давно это было?
— За неделю до… Кхм. Простите. Ровно за неделю до убийства. Зять, беря Веру замуж, конечно, понимал, что выходит она за него не от большой любви. Но ему казалось, что своей добротой и лаской он сможет так ее привязать к себе, что она в конце концов его полюбит. Вы бы видели, как он к ней относился! Буквально пылинки сдувал! А ее это раздражало, и, когда он проявлял свои чувства на людях, она ему делала замечания! И вот в один прекрасный день зять получает анонимное письмо, в котором сообщается, что его жена находится в одной из гостиниц с мужчиной. Петр Сергеевич мчится туда и застает парочку в самый что ни на есть интересный момент. Увидев Тименева, Слепнев выпрыгнул в окно в чем был, а Вера только рассмеялась. «Я говорила вам о том, что в случае, если мы не сойдемся характерами, вы мне выдадите отдельный вид? Так вот, это время наступило. Вы мне давали слово, и я прошу его исполнить!» Зять развернулся и ушел из номера с таким чувством, будто его окатили помоями. Он поехал в ресторан, закутил, с кем-то схватился, поломал мебель — в общем, попал в часть. Дали знать мне, я за ним приехал. Покуда я вез его домой, Петр Сергеевич мне все рассказал. Рассказал он и про Мишу Слепнева.
Дело в том, что Тименев дал Мише крупную сумму денег. Задумав жениться на сестре, Петр Сергеевич, как человек основательный, прежде всего обратил внимание на конкурентов. На первом плане он тотчас заметил Мишу. Тименев вовсе не был убежден, что Вера предпочтет его капиталы молодости и красоте Слепнева, вот он и решил откупиться. Он дал Слепневу три тысячи рублей, под условием, что тот отказывается от своих притязаний к Вере. И Слепнев согласился. Он продал мою сестру Тименеву! Когда пьяный Петр Сергеевич жаловался мне, что мошенник Слепнев нарушил заключенное между ними условие, я хотел выкинуть зятя из экипажа. Еле удержался. Потом я его простил — любящий человек и не на такое способен. А вот Слепневу я с той поры не подавал руки. Ну вот, я перед вами всю душу излил… Скажите, мой рассказ поможет Севе?
— А почему он молчит? Боится задеть честь вашей покойной сестры?
— Ну конечно! В этом весь Сева. Он готов на все, лишь бы не поступиться своей честью.
 
— Выходит, он у нее был в ночь убийства? Зачем, не знаете?
— Наверно не знаю. Могу только предполагать: в тот вечер сестра увидела Алинского впервые после почти годовалой разлуки. Видимо, дремавшие в ее душе чувства вспыхнули вновь, а она уже отвыкла в чем-то себе отказывать. Я думаю, был поставлен ультиматум: ты приходишь ко мне, или я устраиваю скандал и порочу не только свое имя, но и имя Антонины. Вера это могла устроить, поэтому у Всеволода не было другого выхода. Скорее всего, ультиматум был поставлен в электротеатре, и с Алинского, видимо, было взято слово явиться. Вывод такой я сделал, исходя из поведения моего друга: до сеанса он был весел, а после стал мрачнее тучи.