И аз создам! (СИ)

Непонятно…
***
Самое смешное во всей этой истории, что идеологам 20-х годов – даже будущим представителям правящей элиты, тоже предложить было нечего!
Самые активные, энергичные представители молодёжи из убогих деревенских изб и городских трущоб - ломанулись в рабфаки, партшколы и прочие подобные заведения, чтоб отучившись - изменить своё социальное положение, перейти на следующий уровень «сложности». В принципе, понять их можно: я тоже всеми руками и ногами – голосую за так называемый «социальный лифт», для наиболее креативной части общества…
И, что они обнаруживали - так или иначе достигнув своей заветной цели?
Власть, просто из кожи вон лезла - доказывая своё родство с народом. Поэтому в основной своей массе, её представители практически ничем от него не отличались.
Почти ничем!
Та же подпоясанная тонким ремешком «толстовка», френч или гимнастёрка, возможно лишь из более дорого материала… Та же комната в коммуналке… Тот же переполненный потными телами трамвай - где надо «работать руками» и смотреть в оба, чтоб из кармана ничего не вытащили. До персонального авто доживали не многие – чаще до инфарктия и инсультия, а затем и вполне определённого «Кондратия». Подчас единственное, что отличало элитария 20-х годов от пролетария – пухлый «наркомовский» портфель.
Тоска зелёная!
Уверен на все «сто» - не одному, а тысячам «ленинским призывникам» пришла в голову одна и та же мысль:
- И стоило ради этого свои мозги перегревать – изучая всякие там «дифференциалы с интегралами», да чужие мозги «любить» - стуча на идеологически чуждых профессоров да студентов из «мажоров», в это вонючее дерьмо по самые уши залезая?
А ещё куча запретов, ограничений…
Всеми презираемый нэпман и, тот обладает большей свободой и более привлекательным образом жизни:
Он сидит в ресторане, а ты – в душной конторе, заканчивая квартальный отчёт.
Он флиртует с красотками, а ты лебезишь перед начальством – чтоб не вылететь с места при следующей «анти-бюрократической» компании.
ТЬФУ!!!
Уверен: сворачивание НЭПа в «реальной» истории, в том числе - происходило тупо из-за элементарной человеческой зависти. Когда мне что-то нельзя делать, но у меня есть власть – я сделаю так, чтобы этого нельзя было делать…
Всем!
На том стояла и стояти буде российская демократия… Бюрократия, дико извиняюсь!
***
Я что хочу сказать?
Буквально всё благоприятствовало моим замыслам!
Народ наш довольно умный - хоть и любит дурачком прикидываться по каждому подходящему поводу и без оного… Всё это он прекрасно понимал и, без моей «подрывной идеологической работы».
Великий русский народ, на исторической памяти которого имелось немало дурачков на троне, подчас буквально клинических, воспринимал натужные потуги большевистских идеологов по-житейски мудро:
«Перемелется – мука будет».
Поэтому, официальная коммунистическая пропаганда - не только не влияла на умы, но и действовала совсем противоположным образом.
Тем более, во второй половине «Лихих 20-х» - это был уже другой народ!
Совсем не похожий на то, который я застал в 1922 году - «клонировавшись» в диаконнике Благовещенского Храма волостного городка Ульяновка.
Вместо бредней о всеобщем равноправии полов, в газетках можно было прочесть и такие слова:
«Мозг женщины, в общем, слабее развит сравнительно с мозгом мужчины - это горькая правда…».
Нет, я здесь не при делах, не подумайте!
Изменился идеал женской красоты. Место пропахшей лошадиным потом и табаком-самосадом мужика-бабы в кожанке, красной косынке и с деревянным «маузером» - заняла нормально, соответственно своему полу и опрятно одетая женщина, следящая за своей внешностью. Хотя ещё и поругивали злоупотребляющих косметикой девушек – также как и «расфранчённых» парней.
По соседству с революционными плакатами, призывающими поддержать пролетариев всего мира в деле борьбы с мировым империализмом - появились более насущные, типа:
 
«Убей муху – разносчицу заразы!».
Или:
«Чем чище руки – тем твёрже стул!».
Годы Гражданской войны миновали и послевоенной разрухи миновали. Минимальные потребности людей, хоть как-то да были удовлетворены и, в них начало пробуждаться чувство собственного достоинства. Идеологическая машина стала с визгом и обильным дымлением буксовать на месте и, теперь в трамвае можно было услышать прежде немыслимое:
- Не толкайтесь, это вам не семнадцатый год!
И особенно разительно изменилась молодёжь.
«Дети Революции» (кто из них уцелел, конечно) стали взрослыми и, взамен дореволюционного, а затем революционного - подросло первое постреволюционное поколение… Первое поколение строителей социализма.
***
- Эх, молодёжь ныне не та пошла! Мы то, в их годы - совсем другими были…
Нечто подобное этой, традиционной фразе из взаимоотношения «отцов и детей» - всё чаще и, чаще доводилось читать в советских газетах и журналах и, слышать с самых высоких трибун. Конечно, не в открытой, а в тревожно-закамуфлированной форме - требующей усиления идеологической работы с подрастающим поколением.
К чему бы это?
Если всё идёт как надо, если в школах, армии и ВУЗах – воспитывается идеальный строитель коммунизма, готовый беспрекословно выполнять любой приказ авангарда пролетариата - так зачем же панический вой поднимать? Зачем тогда «усиливать усилия»?
Вот и я так думаю и, уверен – так думаю не только я.
Тем более, что в этих публикациях, нет-нет - да проскакивали отдельные мелочи со скрывшимся в них «дьяволом».
Из отдельный элементов сложилась вся мозаика целиком: в отличии от наивно-неискушённой дореволюционной молодёжи – в целом с презрением относящегося к материальным благам, не стремящейся разбогатеть и руководствующейся в своих поступках альтруисткими мотивами, первое поколение «строителей коммунизма» - цинично, эгоистично и прагматично.
Несмотря на все усилия пропаганды – воспевающей «человека труда», абсолютное большинство школьников – вовсе не стремилось пополнять ряды рабочего класса. Даже учащиеся трудовой школы «первой ступени», казалось бы из-за возрастных особенностей – наиболее подверженные внушению, мечтали стать инженерами, врачами или на худой конец – агрономами.
Ещё меньше советская молодёжь стремилась трудиться «на благо общества» и, тем более – биться за интересы международного пролетариата. В стране, где на всех уровнях пропаганды непримиримо боролись с мещанством, а слова «нэпман», «буржуй» и прочие им подобные – были ругательными, большинство подрастающего поколения мечтало не о героической смерти где-нибудь вдалеке - «чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать», а о том - чтобы разбогатеть лично.
В «реальной» истории, молодёжь предпочитала читать не Горького, Фадеева и тем более не Маркса с Энгельсом - а Майна Рида, Жюля Верна и Фенимора Купера. Любимыми фильмами школьников и студентов были не «Броненосец Потёмкин» и «Ленин в Октябре» - а голливудские авантюрно-приключенческие ленты типа «Багдадского вора». Кумирами первого поколения строителей коммунизма были не Зиновьев с Каменевым да с Бухариным – а голливудские киноактеры Дуглас Фэрбенкс и Мэри Пикфорд.
В «реале», перелом в методах и способах идеологической работы с молодёжью произошёл в 1929 году, после скандального письма одной школьницы в журнал «Пионер».
Не мудрствуя лукаво, эта девушка поведала широкой советской общественности, что мечтает стать не трактористом - день и ночь пашущей в воняющем мазутой фуфане на тракторе марки «Фррдзон-Путиловец», а по последнему писку моды одетой, благоухающей французскими духами киноактрисой:
«Как Мэри Пикфорд!».
Она страстно желала быть миллионершей, жить в огромной замке с камином, носить норковые шубки и ездить в роскошном лимузине…