Друг детства (СИ)

— Значит, решено. — Глаза Стюарта удовлетворенно блеснули.
— Разве?
Он снова стал ее целовать, и вскоре Розлин готова была согласиться на все, лишь бы только он не останавливался. Стюарт первым услышал, как открылась дверь, и отпрянул.
Раздался голос Элли Роули:
— Значит, кольцо понравилось. — Она довольно улыбнулась.
— Элли, может, нам сделать еще один круг вокруг корпуса? — предложил Мартин, тактично отворачиваясь.
— Чепуха, — возразила его жена. — Нам с Розлин нужно еще многое обсудить. Стюарт подождет, она от него никуда не денется.
К сожалению, она права, с тоской подумала Розлин.
  
5
 
— Вот мы и на месте.
Жизнерадостный тон Розлин прозвучал не очень искренне. В квартире Стюарта она всегда чувствовала себя как дома, и сейчас ей было трудно свыкнуться с непонятно откуда возникшей застенчивостью.
Розлин прошла к дальней от двери стене, представляющей собой сплошное окно с великолепным видом на реку. Такой же вид открывался из сада на крыше дома — оазиса тишины и зелени посреди шумного города. Обычно, когда Стюарт бывал в отъезде, она ухаживала за этими растениями.
— Извини за беспорядок. Я не знал, что вернусь не один.
— Правда?
Его улыбка не подтверждала, но и не опровергала ее подозрений.
— Это все из-за книг. Почему-то мне никогда не хватает для них места. — Стюарт выглядел непривычно рассеянным. — Все никак не соберусь сменить домработницу.
Но Розлин было нелегко одурачить. Он говорил обычные слова и держался непринужденно, но глаза выдавали огромное внутреннее напряжение. Стюарт взвешивал и анализировал каждое ее слово, нюансы голоса, улавливал малейшие изменения в выражении лица. Чувствовать себя, словно под микроскопом, Розлин было не очень-то приятно, особенно когда у нее появилась тайна, в которую на не собиралась посвящать никого, и уж тем более Стюарта.
И она решила поддержать эту игру.
— Да, беспорядок куда больше того, к которому я привыкла.
— Похоже, Розлин, ты не в большом восторге от перспективы переезда сюда.
— Надеюсь, ты не рассчитываешь, что в благодарность за жилье и питание я буду собирать по всей квартире твои носки? — с иронией спросила она, и Стюарт рассмеялся. — Ничего смешного, — недовольно буркнула Розлин, но, к ее облегчению, эта шутливая перепалка ослабила его напряжение.
— Как раз наоборот, — решительно возразил Стюарт. — Мысль о том, чтобы сделать тебя своей рабыней, кажется мне весьма забавной. Но не волнуйся, в быту я вполне самостоятелен. — Секунду подумав, он добавил: — Только мне уже здесь тесновато.
— Что?! — изумилась Розлин. — Моя квартира по сравнению с твоей — просто спичечный коробок, но я хотя бы не плачу за нее бешеные деньги. Только не подумай, что я прибедняюсь, я могу оплачивать половину стоимости этой квартиры, пока буду жить здесь.
— Слава богу, у меня камень с души свалился!
Она вспыхнула, уловив сарказм в голосе Стюарта, и, отвернувшись от окна, положила руки на спинку стула.
— У тебя с этим проблемы?
— У меня? — Его взгляд принял невиннейшее выражение. — Желаешь посмотреть счета?
— Стюарт, я пытаюсь быть серьезной.
— Тогда направь свои мыслительные способности на решение другой проблемы. Ведь еще до рождения ребенка нам нужно подыскать более подходящее жилье. В каком районе тебе бы хотелось жить?
Розлин почувствовала в его словах ловушку — замаскированную, но не очень умело.
— Что-то ты вдруг стал злоупотреблять местоимением «мы», — колко заметила она.
— Мне кажется или я действительно улавливаю твои сомнения относительно нашего брака?
— Не знаю, как ты вообще уговорил меня на эту авантюру!
Должно быть, я совсем рехнулась, думала она, не переставая удивляться, как ее угораздило согласиться с его планом. Жить со Стюартом означало добровольно обречь себя на муки.
— Я тебя не уговорил, я тебя уцеловал.
Розлин задохнулась от возмущения и метнула на него негодующий взгляд.
— Бог мой, какое самомнение!
До чего же унизительно сознавать, что на самом деле он абсолютно прав. Неужели он нашел мое уязвимое место?
 
— Я всего лишь пытаюсь быть точным.
Выражение его глаз по-прежнему оставалось невинным, но губы медленно изогнулись в опасной усмешке.
Розлин пренебрежительно фыркнула, но тут же с ужасом поняла, что он не собирается менять тему, вызывающую у нее такую неловкость.
— Ты стала сговорчивее, — заметил Стюарт. — И эта перемена радует, — продолжал он обволакивающим голосом.
Розлин отвернулась, чтобы скрыть жаркий румянец, выступивший на щеках, и, сбросив на пол какие-то бумаги, села в низкое кожаное кресло.
— В этих поцелуях не было ничего личного, — заявила она.
Стюарт облокотился о стойку, разделявшую комнату на кухонный отсек и жилую зону, подпер подбородок рукой и вопросительно вскинул брови.
— Что ты говоришь?
— Твоя проблема в том, что женщины слишком часто говорили тебе, как ты восхитителен, и ты им поверил. — Розлин снова фыркнула. — А объяснение очень простое. У меня разыгрались гормоны, и… — Дать ему разумное объяснение, не открыв при этом правды, оказалось невероятно трудно. Она почувствовала, что балансирует на грани, и совсем растерялась.
— Тебя охватило непреодолимое желание и… — усмехнулся он.
Розлин молила Бога, чтобы Стюарт не догадался, насколько его шутливое предположение близко к истине.
— Тебе легко смеяться! — с жаром воскликнула она.
И все-таки он самый бесчувственный мужчина на свете! Как можно шутить на такую болезненную, щекотливую тему! Наверное, ей тоже следовало вести себя так, как будто предмет разговора ее забавляет, но Розлин сомневалась, что сумеет изобразить даже слабое подобие улыбки.
— Кто сказал, что я смеюсь?
Если секунду назад ей хотелось, чтобы он проявил хоть каплю серьезности, то сейчас, не видя в его глазах и намека на смех, она испугалась еще сильнее.
— Ну, может, я не совсем точно выбрала слово, — пробормотала она, задыхаясь. Да и у какой девушки не захватило бы дух под пристальным, немигающим взглядом этих голубых глаз?
— Какое же слово будет точнее?
Розлин замотала головой, словно пытаясь освободиться от гипноза.
— Я согласилась на это, только чтобы убедить тетю Элли, что все в порядке.
— То есть, если отбросить в сторону гормоны, ты и сама не знаешь, почему поступила так, — подытожил Стюарт. — Кстати, маму не нужно ни в чем убеждать. Она просто рада тому, что мы собираемся пожениться.
— Меня тоже не нужно ни в чем убеждать, потому что мы не поженимся.
В ответ на это он улыбнулся такой снисходительной улыбкой, что Розлин заскрежетала зубами.
— По ее представлениям, именно так люди и поступают, когда узнают, что у них будет ребенок.
— Но все же чаще до того, как они его сделали.
— Не такой ли вариант предлагал тебе Кевин? — холодно заметил Стюарт.
Как всегда, при мысли о бывшем любовнике Розлин у него портилось настроение, хотя слово «бывший» он мысленно произносил с определенным удовлетворением.
Розлин, не ожидавшая, что в разговоре всплывет имя Кевина, опешила и воинственно прошипела:
— А вот это уже не твое дело!
— Он же такой заурядный, — продолжал поддразнивать ее Стюарт.
— А ты считаешь, что сделать мне предложение нормальный человек не может?
— Это слишком тяжело, — сказал Стюарт.
Конечно, ведь только чувство вины и ложные понятия о чести заставили его самого решиться на этот брак, с горечью подумала Розлин.
— Некоторые мужчины не созданы для семейной жизни, — заметила она.
— И ты думаешь, что я из их числа? — вскинулся Стюарт.
Он подошел к ней и присел на подлокотник кресла. Когда-то Розлин даже не заметила бы этого, но сейчас от его близости ее пульс сбился с ритма, а в горле пересохло.
— Может быть. Если ты когда-нибудь все-таки женишься, то, вне всякого сомнения, на женщине эффектнее и в то же время уступчивее меня.