Ты родишь для меня (СИ)

Я стою и смотрю на нее, понимая, что тут что-то явно не так, и я точно не догоняю.
— С чего ты решила, что я с ним сплю?
Сама не замечаю, но мне скорее смешно, чем обидно от таких высказываний. Проходит минута или две.
Ольга наконец-то переводит свой пренебрежительный взгляд на меня.
— Он никого лично не приводит в свой офис из женщин для работы, только если не спит с этим «никого», хоть и придерживается политики нулевой терпимости к романам на работе. Но я знаю его чуточку больше, чем все тут, так что смею предположить, что он либо спал с тобой, либо собирается спать. Да и обычно ему плевать на проблемы своих сотрудников, если уж быть точным. И на людей ему плевать, а к женщинам он относится и того хуже. Я с ангиной в острой фазе сидела на работе и ему была чихать на это, а тут помогать и содействовать попросили, — девушка взметнула руки вверх и скривилась.
Первый шок сходит, мне кажется, что мы говорим о разных людях. Влад, которого я знала, был джентльменом. И он точно не плевал на людей с высокой колокольни. Да, характер был не сахар, но не до такой степени.
— И да, двери он тоже никому не открывает, впрочем, как и не смотрит ни на кого глазами недоеной коровы, — Ольга выходит из кабинета, я слышу хлопок, и вздрагиваю.
Услышать такое о человеке, которого ты знаешь с детства, более, чем странно. Но жизнь меняет людей.
В ноутбуке я действительно нахожу, все что мне могло бы пригодиться, и работа идет, я настолько погружаюсь в процесс, что теряю счет времени. Линии, переходящие в видимые объекты, магическим образом становятся цельной картинкой со своей цветовой гаммой. Понимаю, что в комнате не одна, когда слышится мужской голос.
— Вот как чувствовал, что ты, милочка, не на своем месте, когда увидел среди официантов.
Я дергаюсь и резко поворачиваю голову, сталкивая с мужчиной, который тогда в ресторане довольно нагло меня осматривал. Пальцы сжимают мышку для компьютера, когда незнакомец напротив протягивает руку со словами:
— Арсений Величко, мы тогда не познакомились с вами, но сейчас я несказанно рад исправить это недоразумение.
Наглая ухмылочка гуляет по лицу.
— Здравствуйте, — киваю и немного откатываюсь назад, подальше от мужчины, который уже уселся на стол и смотрит на меня сверху вниз.
— Ой, ну что ты, со мной можно на ты, — за секунду он разворачивается к экрану и делает удивленно лицо. — Вау! Это талант, — мужчина снова поворачивается ко мне и довольно скалится. Запах его парфюма неприятен, складывается ощущение, что мужчина вылил на себя по меньшей мере литр.
— Спасибо, — забираю мышку, в сторону, чтобы он не зацепил ненароком своей тучной фигурой и беспомощно поглядываю по сторонам в поисках предлога смыться отсюда.
— Так ты тут с кем?
— Что значит с кем?— переспрашиваю, приподнимая бровь.
— Чья протекция? Или…— он снова осматривает меня так внимательно, так детально, что становится гадко. Словно скотину на рынке выбирает. — Ты тут сама?
— Я здесь работаю, просто работаю, — откашливаюсь и отъезжаю чтуь дальше. Глаза мужчины загораются странным огоньком.
— Очень хорошо работаешь, даже нашему Всезнайке понравится, зуб даю.
— Ну так передай мне свой зуб сам, какие проблемы? — Агапов каким-то образом оказывается в кабинете, но совсем с другой стороны. Я оборачиваюсь и замечаю втопленную в стенку, с виду неприметную дверь. Влад злющий, желваки играют, а мне хочется уменьшиться до атома, чтобы не зацепило. Но его сканирующий взгляд уже проходится по мне бритвой.
— Влад, а я тут оцениваю работу Виточки, такой бриллиант, — Арсений мгновенно встает со стола и складывает руки замком.
— Лучше бы ты делом Смирновой так тщательно занимался. Сейчас же, — звучит дерзко, и Арсений тушуется, но не сдается.
— Заседание завтра.
— Вот и иди готовься.
Арсений подхватывает мою похолодевшую ладонь и целует тыльную сторону под молчаливым наблюдением Агапова. Мне на мгновение кажется, что в затылок точечно попадает снаряд.
— Я так рад, что мы с вами сейчас работаем, Виточка. Не передать словами.
 
Язык прилипает к небу, я только и могу, что кивнуть, наблюдая за тем, как Арсений покидает кабинет.
— Когда я говорил работать тут, я имел в виду именно работать, а не крутить хвостом перед моими сотрудниками, — гремит над ухом, а затем мой стул резко откатывает назад, и я оказываюсь лицом к лицу с Агаповым. Он наклоняется, и воздух покидает мои легкие.
— Я не крутила ни перед кем хвостом, — поднимаю взгляд на Влада, сталкиваясь с огненным шаром. О него обжечься легче простого.
— Что ж я предупредил.
Мы с минуту испепеляем друг друга взглядом, а потом он наклоняется, проходясь по моей щеке своей небритой, цепляя нежную кожу. Табун мурашек скачет по коже. Горячее дыхание оседает на шее, я слышу шорох одежды и перестаю дышать.
Мой нос практически утыкается в белый воротничок, когда взгляд скользит по коротко стриженым волосам, переходящим в бороду. Вздох. Сердце пропускает удар. В таком положении он и смотрит результат моей работы.
— Отлично. Я знал, что наши вкусы совпадают.
Агапов поднимается и упирается руками в подлокотники офисного стула, когда я становлюсь бледнее стены.
— Мне нравится, — он склоняет голову набок.
18
Ночь темнее всего перед рассветом
Несколько дней так и проходит. Я «хожу» на работу, технически езжу с Владом, у нас выработался свой график. Работает Агапов на убой, и если бы не я, он ел бы один раз и то на работе.
Все это становится для меня еще одной диковинкой, потому что мы словно семейная пара. Он всегда благодарит, конечно, впервые встречая мое действие с примесью удивления.
— Не стоило напрягаться, но спасибо, — скупо и сухо, но взгляд при этом слишком долго задерживается на мне.
Однажды Влад уснул прямо за рабочим столом, читая какие-то бумаги. Я знаю лишь то, что он выкладывается по полной и с моим вопросом, но спрашивать не решаюсь. Мне спокойно. Впервые за долгое время нет тревоги, возможно, дело именно в том, что я делают то, что люблю. Творчество помогает сублимировать.
И я впервые за долгое время сплю без того, чтобы проснуться посреди ночи. И это несмотря на то, что работаю усердно, только теперь сижу непосредственно в кабинете Влада, потому что оформляю его личное пространство. И хоть мне больше всего на свете хочется не обращать внимание на Агапова, но глаза словно приклеиваются к нему всякий раз, как он оказывается в поле зрения.
Затем непременно наши взгляды схлестываются, и мне приходится отвести взгляд, покрываясь предательским румянцев. Он повзрослел, однозначно, и только сейчас, рассматривая гордый профиль, я нахожу изменения. Особенно, когда он недовольно сжимает губы в прямую линию, когда хмурится, когда широкие брови сходятся на переносице. Раньше он излучал легкость, надежность, а сейчас вселяет страх. Подспудный.
Но я не хочу замечать это, не хочу смотреть, не хочу снова погружаться во все это. Мне должно быть плевать, но почему тогда грудь сдавливает словно под прессом.
А еще есть его запах, который теперь повсюду со мной, куда бы ни пошла.
И Агапов мне не помогает, словно невзначай касаясь меня, нарушая личное пространство. Особенно, когда открывает мне дверь, помогает сесть в машину, берет из моих рук чашку или тарелку. Даже когда подходит близко-близко и говорит так тихо, что слышно именно на таком расстоянии
И это повторяется все время, даже когда я и сама могу. Я не нуждаюсь в нем! Мне не нужно внимание. Мне нужна его помощь, нос каждым разом я вязну все сильнее в ней. В нем.
Мне нужна определенность. И слова Влада о договоре все еще долбят в висок, так что я с ужасом и в то же время со странным трепетом жду с его стороны каких-то движений. Одновременно хочу их и ненавижу себя за это. Даже думать, почему так происходит, не имею желания.
Это просто проклятая ностальгия. Она меня догнала и не отпускает. Однозначно.