Запрет на любовь (СИ)

Она, наконец, осмеливается поднять на меня взгляд. Растерянно хлопает ресницами. Не то напугана, не то ошарашена в край.
А ещё я только сейчас подмечаю, что выглядит девчонка так, будто накануне много плакала. И тщательно нанесённый макияж не способен меня обмануть.
— Что?
— Чту традиции твоего народа. Замуж выйти предлагаю, — намертво стискиваю в объятиях.
— Ты с ума сошёл, — шепчет лишь губами.
— Я три ночи не спал.
Это правда. После разговора с матерью пришлось конкретно поднапрячься и пошевелить извилинами.
— У меня есть отличный план, Джугели, — бережно, но надёжно придерживаю партнёршу, в то время как она, прогибаясь в спине, отклоняется назад, и поднимается, чтобы грациозно вернуться в исходную позицию.
— Что ещё за план? — пытается держать дистанцию, которую я тут же при каждой возможности сокращаю.
— Сбежим вместе после вручения аттестатов?
Меняется в лице.
Бледнеет.
— Марсель. Мой отец…
— Послушай, — перебиваю, ощущая, что теряю терпение. — Я всё продумал. До Москвы доберёмся на мотоцикле. Там нас встретит семья дяди Беркута. Он поможет. Железобетонно ручаюсь.
— Чем поможет? — повторяет рассеянно, выполняя очередное движение, заученное на репетиции.
— Обоим к тому моменту уже исполнится восемнадцать. Нас распишут, — разъясняю ей будто маленькой.
— И что будет дальше?
— Разберёмся, не дрейфь. Я начну выступать, один крутой лейбл предложил мне сотрудничество.
— А я?
— Будешь учиться в универе или в теннис этот свой играть. Как захочешь.
На желанных губах появляется едва заметная улыбка.
— Любить тебя буду…
Её щёки в одно мгновение розовеют, выдавая смущение.
— Как там, и в горе, и в радости, — обещаю от всего сердца, работающего в эти секунды на износ.
Тата молчит, но за неё отвечает язык тела.
Она обнимает меня крепче и с какой-то особой, казалось бы несвойственной её характеру нежностью, выразительно смотрит мне прямо в глаза, когда песня заканчивается.
Школяры истошно орут. Родители и Матильда утирают слёзы.
Я вручаю розу девчонке, стоящей напротив, и под шум аплодисментов сжимаю её левую ладонь в своей, переплетая наши пальцы.
— Соглашайся.
  
Глава 46
 
Тата
— Спасибо, хозяева, за вкусный ужин, но теперь надобно продолжить начатый ранее разговор.
Отец Левана отставляет от себя пустой бокал, откидывается на спинку стула и переводит взгляд на меня, постукивая пальцами по столу.
— Скажу сразу. Мы против того, чтобы вы увозили внучку сейчас.
— Алиса, ты, может, пойдёшь к себе?
— Нет уж, Эдуард, я буду присутствовать, — отказывается она от предложения деда.
— В таком случае, будь добра, помолчи. Продолжай, Анзор.
— Когда у Амирана начались… неприятности, мы с Наирой в первую очередь забеспокоились о девочке, ведь за годы дружбы успели узнать некоторые… детали его семейной жизни.
— Вы хотели забрать Тату к себе. Мы помним.
— Верно, хотели. Поскольку фактически уже считали её своей. Однако Амиран, как всякий любящий и переживающий отец, был против того, чтобы его дочь переехала к нам в дом до свадьбы.
— Его можно понять.
— Согласен, — Анзор кивает. — Мы, собственно, родители, и Леван приняли его отказ с уважением и без обид, ведь наша невеста, казалось бы, попала к респектабельным, надёжным людям, способным продолжить её воспитание и создать для неё все условия.
— Простите, но это ваше «казалось бы» очень резануло мне слух, — снова вмешивается бабушка.
— Я поясню, дорогая Алиса. Если позволите.
Она недовольно поджимает губы и вопросительно выгибает бровь.
— Ясное дело, не все отношения проходят проверку временем и расстоянием. Сложно. Молодым тяжело, но мы-то с опытом? Должны понимать, куда направить.
— Это вы к чему?
— Это я к тому, что вы совсем распустили девчонку! — он вдруг резко перестаёт быть деликатным.
— Следите за выражениями, — отзывается на провокационную реплику дед.
— У Левана защита диплома на носу, а мы вынуждены бросать все дела и ехать из Москвы к вам на Юг, преодле… предле…
 
— Преодолевая, — подсказывает сын.
— Да, преодолевая тысячи, ТЫСЯЧИ, — трясёт указательным пальцем, — километров. А всё почему? Потому что невеста вдруг заявляет, что замуж она не пойдёт.
— Нервничает, сомневается. Так бывает.
— Нет, дорогая Алиса Андреевна, у НАС, так не бывает. Это у вас, русских, так бывает.
— Вот только не нужно, пожалуйста, переходить на личности.
— Определена дата. У нас заказан дорогущий банкет. Приглашены гости. Родственники из Грузии вовсю покупают билеты. Чтобы что? Чтобы я развернул их обратно?
— Возможно, вам стоило поговорить с детьми перед тем, как всё это организовывать?
— Поговорить с кем? Вот с ней? — на меня указывает. — Танцы эти видели сегодня? Стыд и позор. Моя Эка никогда бы себе такого не позволила, будучи чьей-то невестой. Я чуть сквозь землю не провалился там. Не хотел говорить, но это всё гены вашей матери-кукушки!
— Я попросила бы воздержаться от оскорблений! Речь шла о том, что ваши действия были односторонними. Лично мы про дату и банкет слышим впервые.
— Тата и Леван с детства друг друга знают. Всё давно чётко обговорено. Что за выкрутасы? Так дела не делаются. Я категорически не доволен происходящим!
— Это мы поняли, Анзор.
— Вот и прекрасно. Собирайте невесту в дорогу.
— Да вы в своём уме вообще? У неё на следующей неделе начинаются экзамены, — возмущается бабушка.
— В Москве сдаст. Договоримся. Связи имеются.
— К чему такая спешка? Она прилетит в столицу после выпускного.
— Не надо. Пусть с нами едет. Мы с сыном решили, что сделаем так.
— Что значит решили? Внучка сейчас в НАШЕМ доме, МЫ занимаемся её воспитанием и МЫ несём за неё ответственность!
— Несёте. Только плохо у вас это получается! Полюбуйтесь вон. Покажи, что тебе прислали в соцсетях, — командует Левану.
— Па.
— Покажи, сказал! — с нажимом повторяет. — Пусть видят плоды своего воспитания!
Горозия-младший кладёт на стол свой смартфон.
На огромном экране фотография. На ней мы с Абрамовым. Во дворе дома Дениса Свободного…
Бабушка надевает очки. Дед к тому времени уже разительно меняется в лице. Сперва становится белее бумаги. Потом покрывается бордовыми пятнами.
— Это что такое? — в ярости брызжет слюной.
— Пойду покурю. Часа на сборы, думаю, хватит, — Анзор бросает взгляд на циферблат. — А вы, если хотите, переговорите с зятем. Уверен, он пояснит вам, почему его непутёвая дочь едет сегодня с нами.
— Ты отправил это моему отцу? — поворачиваюсь к своему жениху.
— Да. Пусть знает, — смотрит прямо в глаза. С ненавистью и обидой.
— Ясно.
Усмехаюсь.
Обложили со всех сторон.
Сперва внаглую на пару меня шантажировали. Теперь это.
Что ж. Браво. Не оставили ни единого шанса на то, чтобы отец меня услышал.
— Куда? — сухо осведомляется дед, когда встаю со своего стула.
— Тата… — голос бабушки наполнен волнением и беспокойством.
— Всё в порядке, ба.
Разворачиваюсь.
Ухожу.
Я искренне благодарна ей за то, что она пыталась отстоять меня, но, увы, в этой игре ей ни за что не одержать победу.
— Вернись за стол! — требует дед вдогонку.
Шаг. Шаг. Шаг.
Настойчивое вибро бьёт по ладони и я, наконец собравшись с духом, принимаю видеовызов от негодующего абонента.
— Какого дьявола ты так долго не отвечаешь? — разносится гневное эхо.
— Шла к себе, — закрываю дверь в свою комнату.
— Значит так, — гневно цедит отец сквозь зубы. — Складываешь сейчас всё своё шмотьё и садишься в машину к Левану. Поняла?
Молчу.
— Ну-ка на меня смотри, когда я с тобой разговариваю! — приказывает ледяным тоном.