Миллиардер доминирующий начальник-мудак (ЛП)

Наше игривое подшучивание и смех наполняют стерильную больничную палату. Он приносит мне вкусную еду из моих любимых ресторанов, читает мне книги вслух, и мы вместе смотрим старые фильмы. Каждый день, приходя он приносит мне большой букет свежих роз.
Наши беседы затрагивают самые глубокие темы, включая офис и людей в нем. До сих пор я и не подозревала, что Джейден так много шутит. Иногда он прогуливает работу и появляется утром, чтобы провести со мной время на весь день.
Я восхищаюсь решимостью Джейдена сохранять нашу связь крепкой, несмотря на то, что я сказала ему, что не заинтересована в построении отношений с ним. В тихие вечерние часы, после того как иглы убраны и ужин съеден, мы держимся за руки и делимся своим личным мнением об окружающих нас людях, включая некоторых медсестер и врачей в больнице.
Джейден заставляет меня смеяться так сильно, что вскоре мне уже не больно, когда я смеюсь по-настоящему сильно. Он проводит со мной ночь в одну из тех холодных промозглых ночей, когда мне нужно нечто большее, чем просто одеяло.
Пока дождь мягко постукивает по оконному стеклу больницы, Джейден лежит рядом со мной на узкой больничной кровати. Мягкий, ритмичный стук дождевых капель снаружи создает успокаивающий фон для нашего интимного момента.
Наши пальцы переплетены, наши ладони вплетены друг в друга, как кусочки пазла. Моя голова покоится на плече Джейдена, мое дыхание синхронизируется с его в тихой, невысказанной гармонии.
Запах антисептика на мгновение сменяется успокаивающим ароматом промытого дождем воздуха, который просачивается в открытое окно. Пока мы лежим, я чувствую, как поднимается и опускается грудь Джейдена при каждом вдохе, успокаивающее напоминание о его присутствии.
Наши разговоры шепотом перемешиваются с случайным смехом, наши слова подобны драгоценным секретам, которыми делятся в ночной тишине. Нежный стук дождевых капель продолжается всю ночь, как успокаивающая колыбельная, убаюкивающая нас обоих, пока мы не заснем в объятиях друг друга.
  
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
 
ДЖЕЙДЕН
Я не могу насытиться ею.
Я измотан, и мой член болит, но я не хочу спать. Я хочу быть внутри нее так долго, как мы сможем продолжать. Я хочу, чтобы она была на мне и трахала меня до тех пор, пока не перестанет двигать ногами.
И она действительно забирается на меня сверху. Она полностью обнажена, когда садится на меня. Я держу ее за талию, направляя свою эрекцию в ее очень готовое влагалище. Она опускает мою руку и трется своей грудью о мое лицо, прежде чем продолжить тереться о мой член. Я не могу забыть, каково это.
Каждое движение, которое она совершает бедрами, приближает меня на дюйм к кульминации, и все же я все еще этого не делаю. Это так хорошо, что я не хочу, чтобы это прекращалось. Я изо всех сил пытаюсь пересилить ее и овладеть ее телом. Я хочу так сильно трахать ее сзади, пока она не заплачет и не начнет умолять меня остановиться.
Но по какой-то причине я не могу. Ее сила растет с каждым толчком, и в конечном итоге он становится жестче и быстрее. Теперь я тот, кто стонет и хрюкает, извиваясь под ней и умоляя ее взять меня и позволить мне кончить в нее. Наконец, моя эрекция дергается и набухает внутри нее, и я вот-вот кончу…
— Джейден… — мягкий голос Кариссы возвращает меня к реальности, и я понимаю, что это всего лишь сон.
На ее лице кривая улыбка, а взгляд то и дело перебегает с моего лица на промежность. Я опускаю взгляд и обнаруживаю выпуклость, угрожающую разорвать мои штаны и высвободиться. Она продолжает дергаться. Карисса хихикает.
— Ох, черт, — клянусь, не потому, что у меня эрекция, а потому, что я разочарован тем, что все это было всего лишь сном.
Это казалось таким реальным, и я мог бы поклясться, что ощущал каждое прикосновение талии Кариссы к моему тазу.
— Должно быть, приятно быть мужчиной, — дразнит Карисса. — Утренняя эрекция равносильна здоровой сексуальной жизни.
Она вскакивает с кровати и потягивается.
 
— Ты только что это придумала? — спрашиваю я, садясь на кровати.
— Полагаю, да.
Она улыбается мне в ответ и садится рядом.
— Спасибо тебе за последние несколько дней.
Последние пару дней мы хорошо провели время с Кариссой, даже несмотря на то, что она была больна. Так или иначе, я чувствую себя лучше рядом с ней здесь, чем без нее в офисе. Я не хочу чтобы она думала, что после того как она отвергла это, я вернусь к жестокости по отношению к ней. Что касается меня, то мне нужно наверстать упущенное, и я сейчас это делаю.
И если я посмотрю на это с ее точки зрения, я могу увидеть, что у нее есть достаточно веская причина для своих страхов, и она пытается защитить себя. Однако это не отменяет того факта, что она по-прежнему вызывает у меня сильное сексуальное влечение.
До такой степени, что теперь мы занимаемся сексом в моих снах. Мне это кажется довольно серьезной дилеммой. Она заставляет меня сбросить суровую маску, которую я ношу каждый день, и наслаждаться смехом и подкалыванием ее.
И все это после того, как я поймал свою мать на измене моему отцу, это практически первый раз, когда я так сильно открылся девушке. Я ловлю себя на том, что замечаю все детали ее особенностей и то, что она чаще всего делает.
Я почти слишком хорошо узнаю Кариссу. Я могу сказать, что она любит есть и пить, даже не спрашивая ее. Теперь, когда ее выпишут из больницы, я, наконец, смогу вернуться к работе, зная что могу видеть ее каждый день и в добром здравии.
— Вы можете идти, — говорит врач после того, как все жизненно важные показатели Кариссы были проверены.
Она обхватила меня руками, чтобы быстро обнять.
— Спасибо. Я серьезно.
Ей не нужно благодарить меня, потому что все, что я делал до сих пор, было для меня. Ее присутствие успокаивает, и я испытываю это вне рабочих бесед. За последние несколько дней в больнице я искренне смеялся с ней больше, чем за очень долгое время.
Она думает, что она забавная, и это делает ее еще смешнее. То как она смеется и толкает меня локтями, хоть и больно, приятно. Я отвожу ее домой и возвращаюсь к себе, предвкушая следующий день, когда она появится на работе.
Мое волнение берет надо мной верх, и я прихожу раньше, чем она, но это нормально, потому что я все равно могу ее видеть. Как только я слышу одобрительные возгласы и аплодисменты в главном офисе, я знаю, что она вернулась. Все тепло обнимают ее с широкими улыбками.
Ее стол, который до этого пустовал, теперь украшен разноцветными воздушными шарами, плакатами с поздравлениями с возвращением и букетом свежих цветов. В течение дня все, один за другим, подходили к ее столу, чтобы выразить свою радость по поводу ее возвращения.
Некоторые приносят небольшие подарки, в то время как другие делятся историями о своем собственном опыте и выздоровлении в больнице. Во время ланча я забочусь о том, чтобы в офисе организовали вечеринку в ее честь. Ее коллеги приготовили множество блюд — от домашней лазаньи до свежих салатов и изысканных десертов.
Они собираются вместе, смеются и рассказывают разные истории, чтобы Карисса чувствовала себя так, словно никогда не покидала дом. Я сохраняю дистанцию, наблюдая за происходящим из своего кабинета. Я хочу, чтобы сегодняшний день был посвящен ей.
Карисса — первая женщина, которая отвергла меня. Я не знаю, как справиться с этим чувством, потому что мне никогда не приходилось этого делать. И теперь это мой способ вести себя по-взрослому, давая ей время прийти в себя.
Я надеюсь, что она так и сделает, потому что я не могу смириться с мыслью, что женщина когда-либо говорила мне "нет". Обычно отказываю я, и я точно не задумывался о том, что кто-то думает по этому поводу.
Но прямо сейчас я сделаю все, что в моих силах, чтобы мы с Кариссой стали больше, чем друзьями. Пусть даже приятелями по траху. Наблюдая за тем, как она наслаждается вниманием своих коллег, я утешаюсь тем фактом что она все еще улыбается, когда наши взгляды встречаются.