Северный ветер (СИ)

Тем утром Роланд разбудил меня раньше обычного. Отвел к речке, чтобы умылась, после дал теплое шерстяное платье, закрытое от шеи до самых пят. Ткань неприятно колола кожу, но я не решилась высказать свое неудобство. Пусть лучше так, чем ехать в том мешке, что я носила всю неделю. Так мое тело скрыто от его темных глаз.
Сам же воин был давно собран и, видимо, уже позавтракал. Еще один его пунктик, который мне противоречит. Я привыкла обходиться без завтрака, не могла утром, сразу после сна, принимать пищу, но Роланд угрозами каждое утро заставлял меня есть. Я давилась, плакала, умоляла, но он не слушал. Лишь смотрел, грозно нахмурившись и сжав несильно мою коленку. И так каждое утро…
Я пыталась расчесать мои длинные волосы, но они безнадежно спутались без надлежащего ухода, и гребень, выданный Роландом не помогал, а, кажется, делал только хуже. Похоже, придется обстригать волосы. От этой мысли я начала плакать, тихо, укусив себя за кулак. Так не хотелось расставаться со своими длинными волосами, ведь мама так гордилась ими, всегда любовалась. Они темные. Густые. Красиво сочетались с моими карими глазами и бледной, не характерной для южанки, кожи. И именно волосы еще связывали меня с прошлой жизнью. Эта память мне словно говорит, что мама еще жива, стоит лишь закрыть глаза…
— Дай сюда, — резкий голос заставил распахнуть глаза и в растерянности заморгать. Роланд выхватил у меня гребень и сел позади меня, устроив мое тело так, как ему было удобно. А я еще не совсем понимала, что происходит. Но не пыталась вырваться или убежать. Неожиданно аккуратное прикосновение к волосам заставило вздрогнуть.
Медленно, как будто боясь причинить мне боль, Роланд стал распутывать эти узлы, состоящие из моих волос. Действия мужчины сначала напугали меня, я все ожидала, что он толкнет меня вперед и навалиться сверху, чтобы опять сделать своей. Но после нескольких минут поняла, что пока что северянин не намерен делать это со мной. Пока он просто… помогал мне. Спасал мои волосы. Жестокий воин расчесывал мои волосы! Эта мысль заставила перестать плакать и прислушиваться к его дыханию. Но, кажется, мужчина был спокоен. Еще минут пятнадцать он сражался с моими волосами, а потом после проводил гребнем по прядям. Это было настолько расслабляющее, что аж по телу дрожь бежала, мне всегда нравилось, когда мне делали прически. Приятно. Закрыла глаза. Если представить, что это Катрина или матушка, то можно подумать, что все, как раньше.
— У тебя красивые волосы, — прошептал низкий голос, разрушая всю ту сказку, что я придумала в своей голове. Теперь я вновь напряглась, ощутив его сильные руки на своих плечах.
— Если бы у нас было время, то я бы обязательно тебя трахнул.
Зажмурилась, сжалась в его руках. И он это почувствовал. И ему это явно не понравилось. Резко дернул, заставляя выпрямиться и вскрикнуть от боли.
— Нам пора, пошевеливайся.
Когда мы вышли, практически все палатки были убраны, и многие воины сидели на своих лошадях Рабыни находились в тележках. Катрин я увидела на лошади Арнода. Бедная девушка испуганно вцепилась в поводья, пока ее воин стоял возле других северян.
Роланд довольно-таки быстро убрал нашу палатку и, прикрепив вещи к другому обозу с вещами, направился за своей лошадью. Это был конь под стать своему хозяину. Огромный, могучий, с черными глазами и темной окраски. Ловко запрыгнув на спину своего коня, мужчина проверил оружие и направился ко мне. Оказавшись рядом, Роланд наклонился, обхватил меня за талию и, резко подняв вверх, усадил впереди. Северянин крепко прижал меня к себе, обхватывая одной рукой мою талию, а другой управлял лошадью. Сделав определенный условный знак, мужчина двинулся вперед. Я попыталась оглянуться, посмотреть на Катрину, но из-за широких плеч воина ничего не было видно.
— Не вертись, — грубо приказал Роланд, усадив меня обратно.
— Но я всего лишь хотела увидеть Катрину! — повернувшись к нему лицом и неожиданно, в первую очередь для себя, тихо проговорила я. Но тут же заткнулась, заметив оживленный взгляд этого чудовища. Что-то его явно заинтересовало. Боги, да что же это!
 
— И зачем тебе видеть рабыню моего младшего брата? — мужчина наклонился ниже, коснувшись губами моего уха. Уже поздно было отступать. Я должна была ответить ему. Иначе… Он мог обо всем догадаться. И я умерла бы прямо в этот же момент.
— Мы дружили с ней, во дворце… Она была мне, как сестра, — аккуратно проговорила я, — Я бы не хотела, чтобы с ней случилось что-то плохое.
Поздно. Самое худшее, что может произойти с девушкой, уже случилось.
Роланд задумчиво на меня посмотрел, а затем сказал:
— Если будет послушной, то ничего плохого брат ей не сделает. Это же касается и тебя. Слушайся и все с тобой будет в порядке, сладкая.
Еще пару секунд я смотрела в его глаза, но даже в этой маленькой борьбе он вышел победителем. Не выдержав его взгляда, я первой отвернулась и смогла, наконец-то, сделать нормальный вздох. А потом посмотрела на горизонт…
Где-то там меня ждет новый дом. Северные земли. И станут ли они мне домом?
  
4
 
4 
Первое, что поразило меня — это обилие снега. Горы, дороги, поля, дома… Все было под белым покрывалом! Небо всегда было пасмурно, в этих краях только летом бывало солнце, и тогда рабы работали на полях, заготавливая продукты на долгую зиму. Сильные ветра, пронизывающие до самых костей. И колючий мороз. Все это… Не делало северные земли привлекательными. А ведь я и так ненавидела всем своими сердцем эту часть нашего мира… Особенного одного из воинов… А с другой стороны… Теперь понятно, почему северяне такие жестокие… Каждый, кто пожил бы таких условиях хоть один день, стал бы таким же чёрствым, жестоким, беспощадным. Не сравниться ни с Югом, не с Серединой землей.
Как только мы подошли к границе к Срединным землям, Роланд приказал разбить лагерь. Срединные земли от того, что они находились между Южными и Северными землями, не только географически, но и политически, так и называли — середина мира. Они всегда были посередине. Не поддерживали ни северян, ни южан. Но никогда не отказывали никому в материальной помощи. Еда, лекарства, лекари, одежда… Это они могли предоставить. Но беженцам места не давали. Боялись конфликта с одной из сторон.
С одной стороны, я их понимала, но как можно оставить людей в беде?! Не спасти их от войны?! Каждый раз, когда отец слышал такие речи от меня, награждал ощутимой оплеухой и говорил, что из меня получится бездарная королева. Возможно, но я и никогда не стремилась к этой роли, хотя этого я точно не смогла бы избежать. Даже при помощи Богов…
Так странно. Я уже давно покинула дом, даже поклялась никогда не упоминать Богов, не молиться им, но все равно каждый раз возвращаюсь к ним мысленно, стоит только Роланду немного отвлечься от меня. Все-таки вера, она в крови. Нельзя навязать ее, привить. Ты просто с рождения это знаешь. Так делали твои родители, их родители… Все твои предки. И у тебя просто не остается выбора, как тоже верить. Нам, особенно детям королевских кровей, никогда не давали выбора. Мы, словно послушное стадо баранов, делали, что велят. Даже сейчас. Мысленно я уже давно убила Роланда, но в реальности делаю все, что он хочет. Не обращая внимания на свое мнение, на свои желания.
Только воины услышали приказ Роланда, то сразу же остановили лошадей и принялись выполнять безоговорочно указания. И это поражало. Все-таки я должна была признать, вонзая сама себе нож в сердце, что Роланд не только хороший воин, но и командир. За все время ни разу не произошло ни одного конфликта, ни одной стычки, ни одной ссоры между воинами. Только с рабынями случалось такое.
Роланд снял меня с коня и, не выпуская из рук, направился к небольшому костру. Я уже начинала замерзать, поэтому безумно была рада ощутить хоть и слабый, но все-таки поток тепла. Роланд приказал сидеть и никуда не уходить. Хмыкнула, да я бы ни за что не ушла с этого места. Арнод усадил Катрину рядом со мной, накинув на наши плечи большой плед из овечьей шерсти. Мы прижались друг к дружке, надеясь быстрее согреться.