Скверная голубая кровь (ЛП)

И… у меня все записано на телефон. Изображение дрожащее, размытое и, вероятно, совсем не в фокусе, но мой телефон постоянно работает, я прижимаю его к боку и тщательно направляю в сторону Крида. В туманной темноте всё довольно трудно разглядеть, особенно из-за светящихся повсюду фонарей.
— Джален, не надо, — снова кричит Эбони, и он поворачивается к ней лицом, тяжело дыша, указывая пальцем в сторону Тристана.
— Ты с ним спала? — спрашивает он, и Эбони резко отводит взгляд. Джален издаёт ещё один яростный рык, а затем разворачивается и снова бросается на Тристана. На этот раз они заканчивают тем, что обмениваются ударами.
— Я этого не делала! — кричит она, пытаясь оттащить своего парня назад. — Мы никогда не спали вместе. — Джален толкает Тристана, и король академии действительно немного спотыкается, кровь стекает по уголку его рта, когда он насмехается над одним из самых преданных членов своего Ближайшего окружения. Один из его самых преданных членов, которого только что основательно предали.
— Марни, — выдыхает Зак и смотрит на меня с новым уровнем уважения, широко раскрыв глаза. — Срань господня. — Я натянуто улыбаюсь, но это ещё не конец, даже близко.
— Мы никогда не спали вместе, но я хотела этого, — выдыхает Эбони, слёзы текут по её лицу. — Ты так одержим футболом и тренировками. Мы никогда не проводим время вместе. Тристан — это…
— Ему насрать на тебя! — Джален кричит, задыхаясь, из его носа течёт кровь. Его карие глаза широко раскрыты и дикие. Честно говоря, он выглядит так, словно вот-вот заплачет. — Я знаю. — Он ударяет себя кулаком в грудь и смотрит Эбони в лицо. Она просто стоит там, широко раскрыв глаза, и смотрит на него. — Я люблю тебя, Эбони. Я, чёрт возьми, люблю тебя. Так было всегда.
— Ну, а я тебя не люблю, — говорит она, а затем начинает рыдать. Несколько других девушек, таких как Эбигейл и Валентина, подходят ближе и обнимают её. Джален в шоке смотрит на неё несколько секунд, прежде чем начинает плакать, этими большими, мокрыми, грязными слезами, которые на самом деле заставляют его нравиться мне ещё больше. Парни должны уметь плакать; тревожно, что общество пытается убедить их в обратном.
Но мы уже узнали, что такие люди, как Джон Ганнибал и Грегори Ван Хорн — ходячие кошмары.
— Ты, блядь, плачешь? Пиздатая сучка. — Джон хихикает, его смех похож на смех гиены, вышедшей на охоту. Это тревожит. Сегодня он тоже одет как серийный убийца, рубашка у него вся в искусственной крови. Как мило.
Джален снова поворачивается, так внезапно, что Тристан всё ещё вытирает кровь со своих губ. Он набрасывается на него, и требуется несколько других парней, чтобы разнять их.
Крид… абсолютно наслаждается этим моментом.
— «Тристан Вандербильт — ходячий ЗППП. Он будет спать со всем, что движется, но он такой неуважительный, что я не уверена, как ему вообще удаётся заполучить девушек». — Крид посмеивается, когда Тристан стискивает зубы так сильно, что кажется, один или два могут просто треснуть. Или, чёрт возьми, может быть, Джален выбьет их для него? Парни снова начинают драку, а Эбони рыдает и причитает, как будто она здесь жертва. — «Печально то, что он действительно король Бёрберри, и на то есть веские причины. Я имею в виду, кто ещё мог бы противостоять ему, уж точно не…» — Крид переворачивает страницу и резко замолкает, веселье исчезает с его лица. Его взгляд поднимается к моему.
Я чертовски уверена, что это конец, что это всё, что он собирается прочесть, но старый добрый Грег вскакивает и выхватывает у него дневник, суя его в руки Джону.
— «Конечно, не Крид Кэбот. Если когда-либо и существовало определение для подражателя, то это он. Он так старается быть Тристаном Вандербильтом, что это вызывает жалость. Он никогда не смог бы сравниться с ним — и это довольно печально, поскольку он, о котором идёт речь, — распутный Лотарио». (Прим. — Лотарио, персонаж «Прекрасная кающаяся» — беспринципный соблазнитель женщин) — Джон хихикает, когда Зейд откидывает голову назад и воет от смеха. Тем временем борьба между Джален и Тристаном обостряется.
 
— «Единственный, кто хуже и жалче Крида», — продолжает Грег, читая через плечо Джона, одетый как Геральт из видеоигр/романов «Ведьмак». Подобный косплей мог бы круто смотреться на ком-то вроде Зака, у которого есть плечи и мускулы, чтобы носить его. На Греге это выглядит даже хуже, чем слишком обтягивающее зелёное платье Зака и жемчужное ожерелье (очевидно, пластиковое, а не оригинальное). — «Это Зейд Кайзер. Я имею в виду, серьёзно. Считает ли он, что его музыка на самом деле так хороша? По крайней мере, отцы Крида и Тристана приходят в академию, чтобы поддержать своих детей. Отец Зейда даже не беспокоится об этом».
Лицо Зейда теперь напряжённое и белое, и он смотрит на меня так, словно я чудовище.
Дело вот в чём: если бы они не украли мой дневник и не прочитали его, ничего этого бы не произошло. Ничего из этого. Голубокровные сами навлекли это на себя.
Миранда стоит там, дрожа от ярости. Мне жаль, что ей приходится через это проходить, но я не заставляла её брата делать ничего из этого. Нет, он сам вломился в мою комнату. Держу пари, ребята сделали копии ключей от моей комнаты и шкафчика, прежде чем передать этот свёрток заместителю директора Кастору. Я не уверена, откуда у них ключи от моих новых замков в общежитии. Ужасно видеть, как далеко зашло их предательство.
— На твоём месте, — говорю я, и как только я произношу эти слова, все кладбище замолкает. Единственный звук — это жуткий шёпот ветра в могилах, песня призраков. — Я бы сейчас перестала читать. Продолжай, и тебе действительно не понравится то, что я ещё хочу там сказать.
Харпер выхватывает дневник из рук Джона и засовывает его под мышку, встаёт и вызывающе вздёргивает подбородок. По тому, как она смотрит на меня, я могу сказать, что задела её за живое. Предполагается, что Тристан — представитель американской королевской семьи, состояние его семьи было построено на судоходстве и железных дорогах в период зарождения страны. Имя Вандербильт придаст ей престиж, которого никогда не будет у имени Дюпон. У неё есть все деньги в мире, так что ей не к чему стремиться, кроме этого.
Только у неё этого никогда не будет.
Я позабочусь об этом.
— Эта вечеринка официально окончена, — рявкает Харпер, и толпа недовольно стонет и ворчит. Однако тревожно видеть, как быстро все они бросаются выполнять её приказы. Там, где Тристан — король академии, она, безусловно, королева. С ней будет трудно справиться. — Тристан, пойдём. — Он ухмыляется ней, сплёвывая кровь и свирепо глядя на Джалена, прежде чем повернуться и броситься по тропинке вслед за ней. Когда он проходит мимо меня, он сплёвывает ещё больше крови мне под ноги, но я не двигаюсь, просто стою и смотрю на него снизу-вверх.
Он отрывается от меня с чередой проклятий и исчезает в тумане. Джален просто падает на гравий и рыдает, в то время как Эбони уходит с Валентиной и Эбигейл. То, как она смотрит на меня, проходя мимо, говорит всё, что мне нужно знать.
Она легковес, и я уже выставила её с ринга.
Крид не двигается со своего места на вершине мавзолея. Зейд тоже застыл на месте.
— Будьте осторожны, мальчики, — предупреждаю я их, и в моём голосе звучит странное мурлыканье, которое я с трудом узнаю. — Я иду за вами.
Я отворачиваюсь и хватаю Зака за руку, увлекая его за собой.
В воскресенье вечером я делаю видео-подборку о том, как Крид роется в моих вещах, крадёт мой дневник и читает его вслух, а затем отправляю его по электронной почте Кэтлин Кэбот со следующим сообщением: «Однажды мне действительно нравился ваш сын, и он причинил мне такую боль, что я не могла дышать. Кажется, он полон решимости уничтожить меня, но я не хочу сообщать о нём администрации. Миссис Кэбот, я безоговорочно доверяю вашему суждению».
И всё это — чистая, неподдельная правда.