Возмездие (СИ)

— Никита, как же так получается? — Балахнин выдохнул коньячные пары. — Судя по магическому конструкту, это же один из тех носителей, кого ИСБ в последнее время усиленно искала по столице. Значит, пропустили? А то и новые объявились?
— Ничего не могу сказать, Алексей Изотович, — Назарову самому неприятно было выслушивать такие вопросы. Он с облегчением увидел спешащего к клубу Хованского. Аниславу Радиславичу пришлось идти пешком чуть ли с начала улицы, предъявляя своё удостоверение на каждом посту, коих здесь уже было с десяток. В распахнутом кожаном плаще с блёстками дождевых капель на лацканах, целеустремлённый, с резко обозначившимися скулами, он был похож на стремительную птицу, пикирующую на добычу.
Заметив Никиту (скорее всего, он и пытался встретиться с ним в первую очередь), он подошёл к компании, в окружении которой он находился, приподнял фетровую шляпу в приветствии:
— Господа! Сочувствую, что вы попали в неприятную историю, но мне необходимо переговорить с бароном.
— Ваше право, — развёл руками Строганов.
Вцепившись в руку Никиты, старший следователь магического отдела оттащил его подальше от входа, чтобы ни одно любопытное ухо не заинтересовалось разговором. Сине-красные всполохи полицейских маячков освещали мертвенно-бледное лицо Хованского.
— Давайте без эмоций, Никита Анатольевич, — сказал он. — Вы находились в клубе и видели всё от начала и до конца. Расскажите подробнее…
— Мы бездарно прошляпили «ходячую бомбу», Анислав Радиславич, — поморщился Никита. — Причём, я не смог заранее раскусить этого официанта, активировавшего руну смерти прямо у нашего с цесаревичем стола.
— Вы были рядом с Его Высочеством в момент активации? — замер Хованский. — Как вам удалось выжить?
Ага, про то, что Владислав жив, он уже знает.
— Почувствовал активацию рунических знаков, да и интуиция прямо завопила. Я раскрыл два скрипта защиты, один над другим. Но и так нам прилично досталось. Вышибло все связующие цепи конструкта щитов.
— Получается, вы первые, кто попал под руническую некро-атаку и остался жив, — хмыкнул Хованский и с уважением посмотрел на волхва.
— Как? Некро-атака?
— Да, именно так. Я же в последнее время закопался в эту тему, отрыл немножко информации по этим чёртовым рунам. Наносить на тело татуировки, напитанные некротической энергией, научились ещё в средние века, и против такого оружия устоять практически невозможно.
— Разные полярности, — мгновенно дошло до Никиты. Он привалился к стене дома, не обращая внимания на то, что испортит костюм безвозвратно. Становилось холодно, желательно было бы вернуться в гардероб и забрать плащ.
— Скорее, энергии живых и мёртвых материй, которые не могут существовать в одной плоскости. Что случилось с носителем?
— Погиб. Развеялся прахом, — поёжился Никита, вспоминая черноту, разорвавшую официанта. — Князь Строганов до этого обратил внимание на молодого официанта, признав странностью его появление в таком элитном клубе.
— Почему? — живо заинтересовался Анислав Радиславич.
— В прошлом году его не было, а основной состав работников остался неизменным. В клуб попасть практически нереально, только по серьёзной рекомендации. Я не обратил внимания на ремарку Андрея Егоровича, а надо было насторожиться. Попробовал его прощупать, но не обнаружил опасности. За мгновение до атаки увидел глаза Митрофанова.
— Они почернели? — воскликнул следователь.
— Да. Чернота в глазах, на что не раз указывала Анора, — Никита горько усмехнулся. — Но это не показатель некро-атаки, увы. У меня ведь тоже иногда глаза наливаются глубокой чернотой. Девчонки пугаются, а я ничего сделать не могу. Что за процессы ведут к подобной реакции, не понимаю.
— Вы же занимаетесь рунической магией?
— Пишу свитки, — подтвердил Никита.
— Возможно, вот и ответ вашим переживаниям. Руны — штука малоизведанная, мы лишь черпаем остатки от тех знаний, что достались нам от предков, — Хованский достал из внутреннего кармана плаща блокнот с карандашом. — Говорите, Митрофанов? Официант?
 
— Да.
— Я пообщаюсь с его работодателем, — кивнул следователь и внимательно посмотрел на волхва. — Вам надо одеться, Никита Анатольевич. Где ваша верхняя одежда?
— Плащ в гардеробе.
— Идёмте, я провожу вас, — родной дядя цесаревны Софьи участливо похлопал Никиту по плечу. — И сразу езжайте домой. Понадобятся ваши показания, я сам найду вас.
На подходе к растревоженному как улей клубу Никита и Хованский наткнулись на Балахнина. Казалось бы, горячка от событий должна пройти, а сам князь успокоиться, но Алексей Изотович побледнел ещё больше.
— Князья Юсупов и Репнин погибли, Лопухин, как ни странно, без единой царапины, — выдохнул он потрясённо. — Шереметев и Ливен в критическом состоянии. Если не случится чуда, нас ожидают небывалые потрясения.
  
Глава 13
 
Дача Волынских, сентябрь 2016 года
— А я тебе говорю, в Назарове всё дело! — ревел старший брат и от избытка эмоций и клокочущей злобы врезал по столу кулаком. Посуда подпрыгнула с испуганным звяканьем, одна из вилок и вовсе упала на пол.
Андриан Иванович не поленился нагнуться и поднять её, зачем-то подул на зубчики, тяжело вздохнул и аккуратно положил на край.
— Аргументируй, — попросил он.
— Чего здесь аргументировать? — лицо Леонида, иссечённое заживающими шрамами после целительских процедур, перекосилось. — Никитка ввязался в личную вендетту с инквизиторами, да мало того, втянул в эту войну императора! Думаешь, я не знаю, чем ИСБ последнее время занимается?
— Правда в том, что угрозу государственной безопасности нельзя купировать силами одного человека, — мягко произнёс глава МВД. — То, что начиналось личным противостоянием с магической Инквизицией, переросло в серьёзную войну, касающуюся не только Назарова, но и многих Семей. Поэтому будь благоразумен, Лёня, и не болтай в припадке ярости то, что сейчас сказал.
— Василий при смерти! — рыкнул Волынский-старший. — Третьи сутки его не могут вытащить из комы! Причём, кома какая-то странная, больше на магический сон похожа. Жрёт она его силы, а остановить процесс невозможно. Ты хотя бы представляешь, чем всё это может закончиться?
— Смертью, сам же сказал, — с ледяным спокойствием ответил Андриан. — Так все мы рано или поздно покинем юдоль земной скорби.
— О, надо же, как заговорил, — Леонид заскрипел зубами и потянулся к бутылке беленькой, изготовленной «Винным Домом» князя Андроникова, как гласила этикетка. Крепкой рукой щедро плеснул в рюмки. — А я, знаешь, когда меня трепало в этой чёрной жути, думал только об одном: хочу ещё пожить! Одно дело в постели дух испустить, а другое — вот так позорно погибнуть, не поняв, откуда тебе прилетело! Беспомощность, злость и боль от битого стекла пригоршней в харю прилетевшего! И это мне, одарённому!
— Там многие пострадали, не ты один, — Андриан пытался вывести брата из сумрачного состояния, в котором обвинения в адрес одного человека сыпались как из рога изобилия. Критическое мышление напрочь утонуло во второй бутылке водки.
Стеклянная дверь в обрамлении резного полотна неслышно распахнулась, заросший Ахмет внёс несколько шампуров, лежащих на огромном блюде. Шашлык уже был посыпан свежей зеленью, по краям сочно алели пластины свежих помидоров.
— Ага, вовремя поспели! — потер ладонями Леонид. — Эй, Ахмет, а скажи мне, ты смерти боишься?
— Джыгыт нэ боится смэрти, — гортанно произнёс кавказец, хотя прекрасно говорил на русском, почти без акцента. — И нэ думает о нэй. Зачем, если она всегда за тобой ходыт? Одын раз подумал, и она тебя будэт грызть как маленький мышка. Пока сердце не остановится.
Ахмет утробно хохотнул и тут же посерьёзнел.
— Оригинальная трактовка, — хмыкнул Андриан Иванович, стукаясь краем рюмки о рюмку брата. Под шашлык водка шла хорошо.
— Ладно, проваливай, — махнул рукой Волынский-старший. Ахмет кивнул и скрылся за дверью. — Андрияша, ты же целый министр. Как там следствие продвигается? Мне же надо Велимиру что-то сказать, а то малец истерит как баба последняя, Назарова (кстати!) грозится на ремни порезать.