Наивность (СИ)

— Я не знаю, — резко на выдохе произносит она, бросая в котел пучок сухоцветов.
Она все прекрасно знает.
— Вы боитесь меня?
Вопрос звучит ужас как безысходно, но на то есть свои причины. Он же сам сделал это с ней. Как и она. Все эти вопросы… Это она сделала с ним, даже не подозревая об этом. Гермиона молчит какое-то время, а после решается.
Он хочет знать, что делает не так?
Пожалуйста.
— Вы почему Дейзи не любите? — резко развернувшись, задает она вопрос, сверкнув глазами.
Северус хмурится, прежняя холодность в глазах возвращается на место.
— С чего вы взяли? — в том же тоне спрашивает он.
Гермиона сжимает пальцами столешницу, чтобы была опора.
— Вы вечно гоняете ее, точно собачонку, — злится она. — Она — ребенок, живой человек. И она бесконечно любит вас, — захлебывается Гермиона словами. — Откуда в вас столько жестокости и хладнокровия по отношению к ней?
Северус резко выставляет вперед указательный палец.
— Не говорите так, — требует он. — Вы ничего об этом не знаете.
Гермиона вспыхивает.
— Я знаю! — кричит она. — Я все прекрасно знаю! Вы — один из тех, кто считает, что ненависть проще, чем любовь, — выдает она. — Вам проще, чтобы собственная дочь вас ненавидела, чтобы не ранить себя, когда она уйдет. А она уйдет, если вы не прекратите так себя вести! Уйдет, когда ей даже не будет пятнадцати!
Северус удивленно смотрит на Гермиону. Неужели кто-то впервые видит причины его поступков? Она действительно сама осознает, почему он так делает? О, Мерлин… В его голове это все звучит куда лучше, пусть суть одна и та же.
— Это эгоистично! У всех тяжелая жизнь, как вы не понимаете, — никак не может остановиться она. — Совсем необязательно проецировать собственное прошлое на будущее единственной дочери!
Поглощенная эмоциями, Гермиона слишком сильно взмахивает рукой, не замечая, как сбивает с полки пузырек с каким-то зельем. Он разбивается у нее под ногами, но ни Гермиона, ни Северус внимания на это не обращают.
— Я не просил вас, — чеканит он, стараясь скрыть эмоции и гулко долбящее в глотке сердце, — проводить на мне психоанализ. Вам неизвестно мое прошлое, о котором вы так громко говорите. Вы не знаете меня.
— А вы не знаете меня, — в той же мере холодно произносит она, скрестив на груди руки и глядя ему в глаза.
Они молча сверлят друг друга взглядами. Маленький мамин помощник непоправимо испорчен, придется варить заново, а в крохотной комнатушке запах одеколона Северуса слишком сильный. Гермиона фыркает.
— Вот это гармония, — саркастично выдыхает она, сильнее скрещивая на груди руки.
Северус непонимающе хмурится.
— Что?
— Гармония, — повторяет она. — Вы же именно это мне обещали тогда, — смотрит она на него. — Сосуществовать в гармонии.
Северус злится. Злится на эту тесную комнату, на свои пустые, нарушенные обещания и, в первую очередь, на себя самого. Он сжимает губы и чуть морщится.
— В следующий раз используйте не такое баснословное количество ваших духов, Гермиона, — резко выдыхает он. — В доме нечем дышать.
Не давая ей вставить слово, Северус разворачивается и уходит. Они словно два глупца. Только кричат друг на друга, а поговорить нормально не могут. И оба, точно дети. Ни она, ни он о собственных чувствах говорить не умеют.
Гермиона чувствует, как от безысходности гудит в груди. Слез нет, только зияющая пустота за ребрами. Она снова резко выдыхает носом, потому что очень яркий отголосок запаха одеколона Северуса все еще здесь.
Девушка наклоняется над разбившимся зельем и, взмахнув палочкой, чтобы не порезаться осколками, поднимает пузырек вверх. Прищурившись, Гермиона старается прочесть, что за название у зелья, и не опасно ли ей сейчас находиться в комнате.
Как только пузырек поворачивается к ней этикеткой, Гермиона в изумлении распахивает губы. Ответы на все вопросы приходят сами. Убрав котел с недоваренным зельем, девушка выключает свет и выходит из комнаты, направляясь на второй этаж.
На столешнице в подсобке зельевара лежат осколки от разбившейся бутылки с Амортенцией.
 
Комментарий к 11.
Меня можно найти в социальных сетях:
inst: dominika_storm
tik tok: dominika_storm
На случай, если вы захотите порадовать меня парой шекелей на стики: 4276 2900 1685 6730
========== 12. ==========
Комментарий к 12.
Приятного прочтения! Первую часть главы обязательно читаем с этой композицией: **Fire In The Water - Feist**
Гермиона поднимается на второй этаж, перешагивая через одну ступеньку. В горле стучит сердце, и девушке впервые не хочется, чтобы ритм был ровнее. Внутри все дрожит от осознания. Она помнит урок профессора Слизнорта на шестом курсе, знает, что из себя представляет разбившееся зелье.
Понимает, что происходит.
Осознание подкрадывается незаметно. Кажется, они оба за бесконечными перепалками не принимают очевидного. Они живут под одной крышей, носят одну фамилию, едят за одним столом. Да, прошло много времени, но это, кажется, происходит.
Гермиона осознает, что, кажется… Влюбляется в собственного мужа.
Она останавливается напротив двери его комнаты, сжимая кулаки и переминаясь с ноги на ногу. Гермиона кусает губу. Зайти сейчас? Без приглашения и ожидания? Открыть дверь и войти, потому что это необходимо? Девушка зажмуривается, впиваясь короткими ногтями в ладони.
Внезапный страх побуждает мурашки пробежать вдоль позвоночника и утонуть в ямочках на пояснице. Девушка резко выдыхает, прислушиваясь. По ту сторону двери спальни супруга слишком тихо. Может, он ушел в ванную? Или уже лег спать?
Полоса света под дверью помогает ей понять, что ответ на второй вопрос отрицательный.
Гермиона осознает, что боится. Она разворачивается и входит в свою комнату, плотно закрыв за собой дверь. Сердце стучит по ребрам, мешая нормально дышать. Тело бросает в жар.
Гермиона не может стоять спокойно, не может нормализовать дыхание. Она начинает мерить шагами комнату. Сжимая левой рукой правое предплечье, девушка нервно покусывает подушечку большого пальца. Ей жарко, совсем не дышится. Она подходит к окну и, отдернув штору, открывает его.
Морозный зимний воздух врывается в помещение.
Гермиона распускает пучок волос и старается глубоко дышать, чувствуя, как мороз обжигает глотку. Ей приходится снять домашний костюм и надеть белую сорочку, чтобы стало прохладнее. Это не спасает.
Успокоиться не получается. Она понимает, что меняется. Понимает, что он делает это с ней. Гермиона не может отрицать, что и сама влияет на собственного мужа. Даже в самых странных своих фантазиях Гермиона такого исхода в собственной жизни никогда не предполагала.
У нее был план, четкий план. Получить образование, найти работу, выйти замуж за Рона и завести с ним семью. План — отвратительный, Гермиона сейчас это понимает. Глаза ей открывает на все это ее импульсивность, которая вкупе с наивностью приводит ее в жизнь Северуса.
Если раньше Гермионе казалось, что это — самое глупое решение в ее жизни, сейчас она так не считает.
Она хочет быть частью его жизни, хочет стараться работать над ней, над их браком. Она даже ругаться с ним любит, как бы это сейчас ни прозвучало. Больше всего на свете любит, пусть и не осознает до конца. Да, ему тяжело понимать людей, тяжело понимать женщин, но он старается. Гермиона это видит.
Видит, потому что он старается ради нее.
Намотав по комнате еще три круга, девушка понимает, что действительно не может больше ждать. Шанс. Попытка. Нужно что-то менять, потому что иначе чувства, которые она не принимает до сегодняшнего момента, так и останутся в ней, сгниют глубоко внутри и станут трухой, а она так и не сможет понять, каково это…
Любить своего мужа.
Гермиона решается. Подлетев к выходу, Гермиона дергает ручку двери на себя и замирает, широко распахнув глаза. На пороге своей спальни с открытой дверью стоит Северус. Они смотрят друг на друга с немым изумлением в глазах.