Наивность (СИ)

На деле она хочет застать Северуса с утра, чтобы извиниться.
Гермиона вспоминает, что забывает сережку в ванной и возвращается туда, после чего выходит в комнату и слышит хлопок двери. Она уже собирается выйти, как вдруг понимает, что он звук пришел откуда-то издалека.
Когда Северус выходит из своей спальни, звук намного громче. Гермиона хмурится и выходит из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. В едва освещенной части коридора никого нет. Он не мог так быстро спуститься. Может, это был звук от хлопка его двери в ванную?
Гермиона прислушивается, но по ту сторону его комнаты тишина. Она скрещивает на груди руки и уже хочет вернуться к себе, как вдруг вздрагивает, когда слышится звук открывающейся двери. Из вечно темного правого крыла второго этажа дома.
Девушка задерживает дыхание и смотрит во все глаза в темноту, но чем дольше смотрит, тем сильнее ей мерещится всякий бред. Воображение у нее всегда работало хорошо, вот только сейчас это совсем не на руку.
Гермионе кажется, что еще секунда — и из этого темного коридора кто-то выскочит и со всех ног помчится на нее, чтобы впиться в глотку. На деле вдалеке появляется синяя точка света палочки от простого заклинания, которая мгновением позже освещает лицо хозяина дома.
Северус сначала идет так, как обычно, а затем останавливается, когда видит неожиданного свидетеля его ранних похождений. Он смотрит на Гермиону какое-то время, а после кивает ей, взмахивает палочкой, погасив свет, и идет в сторону лестницы вниз.
Гермиона смотрит в темный коридор и прислушивается. Ждет, когда он зайдет на кухню. Дверь хлопает. Девушка, предусмотрительно не надевшая туфли, босиком бежит по ковровой дорожке к лестнице, прислушиваясь еще раз. Слышится звук треска летучего пороха в камине.
Он ушел.
Гермиона набирается смелости и останавливается возле темного коридора правого крыла. Без магии здесь не обошлось. Темнота искусственная, это заметно сразу. Простое заклинание из учебника за второй курс. Наверняка темнота тут для того, чтобы Дейзи не бегала.
Девушка поднимает палочку.
— Люмос, — произносит она и, не раздумывая, ступает в темный коридор.
Что и требовалось ожидать. Густая темнота лишь на полтора метра, дальше едва видно, но это потому что осеннее утро темное, в конце коридора есть окно. Гермиона понимает, что это крыло почти ничем не отличается от левого.
Все точно тоже самое, только зеркально.
Гермиона непроизвольно смотрит на две двери, находящиеся напротив друг друга. Параллель оказывается провести не так сложно. Девушка понимает, что Северус любит выход окон на северную сторону участка, поэтому подходит ко второй двери и опускает ладонь на ручку. Зачем она это делает?
Он же запретил ей ходить сюда. Что, если он обманывает ее? Вечная подозрительность Гермионы беспочвенна в данный момент, но в наличии этого отвратительного качества благодарить следует только Рональда. Гермиона сама себя презирает за то, что делает, но дергает ручку на себя.
Спертый теплый воздух бьет в лицо.
Слышится чей-то едва уловимый запах духов.
Гермиона смело шагает вперед и, зная, где находятся в комнатах канделябры, взмахивает палочкой. Она уже готовится закричать, если придется, или применить коронное оглушающее заклинание, но этого не требуется.
В комнате никого нет.
Эта спальня в вишневых тонах, она обжитая. Была когда-то обжитой, однако сейчас везде находится пыль. Даже в воздухе пылинки летают. Всюду лежат вещи, что-то брошено в спешке, но да, здесь жили. На постели в ногах сбито одеяло. Штора не до конца закрыта. На туалетном столике лежит расческа.
Гермиона чувствует магию в воздухе. Кажется, поэтому тут едва пахнет духами. Вокруг небольшого пузырька с ними на туалетном столике мерцает ореол волшебства. Это замедляющее заклинание. Чтобы духи не испарились так быстро и не испортились?
Гермиона оглядывается по сторонам. Она понимает, чья это была комната.
— Я говорил вам, что доступ в это крыло закрыт, — слышит она жесткий голос на пороге комнаты, но не реагирует на него.
 
Внезапное осознание больно отзывается где-то за ребрами. Ее портрет все еще висит в его спальне. Ее духи все еще слышатся в ее комнате.
— Почему здесь все выглядит так, словно она жива?
Северус теряет весь свой запал гнева, когда она оборачивается к нему. Она выглядит такой… Расстроенной? Печальной? Безысходной. Гермиона воспринимает всю ситуацию совсем не так, поэтому Северус решается почти моментально. Он пообещал себе, что начнет говорить с ней и открыть ей двери в свое прошлое, если она попросит.
Она просит.
Он говорит.
— Именно такой она оставила после себя спальню в тот день, когда ее не стало, — произносит Северус.
Он запретил Моди приходить в это крыло и что-то здесь трогать. Запретил прибираться, менять белье, вытирать пыль и закрывать колпачок на ее духах, а после вообще решил закрыть это крыло, лишившись четырех гостевых спален, и перебраться в другое крыло.
Так даже лучше. Гостей в его доме все равно нет.
— Почему? — тихо задает она вопрос. — Что с ней случилось?
Гермиона снова задает вопрос.
Северус вздыхает и, мгновение помолчав, набирает в грудь воздуха.
Он рассказывает ей про день на пляже. Про невыносимую жару и непослушную Дейзи. Рассказывает про неспокойные воды океана. Про то, как он не увидел, как ей плохо. Про то, как она скрылась среди волн. Как он стоял на берегу, потому что не мог заставить себя пошевелиться, парализованный страхом.
И про то, как затем вытащил ее из воды в четырех милях от пляжа через два дня не без помощи спасателей.
Гермиона чувствует, как по щеке стрелой бежит слеза. Она не убирает ее, лишь сильно сжимает губы, чтобы не всхлипнуть. Только не от горечи, а от клокочущих в глотке слов, которые, как она всегда считала, она никогда в жизни ему не скажет.
— И почему тогда вы приходите сюда все эти полтора года после ее смерти, если вы наблюдали за тем, как она умирает? — дрожит Гермиона.
Северус смотрит на свою молодую жену.
Потому что я каждый день прошу у нее за это прощения.
Но вслух лишь:
— Я не знаю.
Первые мысли не всегда правильные. Не всегда верные, поэтому Гермиона не контролирует, когда оно взрывается в ней сорвавшимся шепотом, слезами по щекам, дрожащими коленями, сжатыми кулаками и комом в горле.
— Вы — трус, — наконец произносит она. — И мне тошно находиться с вами в этом доме.
Не давая ему ответить, Гермиона на негнущихся ногах срывается с места и, обогнув его, вихрем выходит из спальни, с остервенением стирая с щек никак не прекращающиеся слезы.
========== 11. ==========
Комментарий к 11.
Глава получилась крайне большая, я потратила на ее написание 17 часов. Приятного прочтения! Вы поймете, в какой момент следует включить ключевую композицию данной главы: **Duet - Sugar Vendil And Trevor Gureckis**
Гермиона не затрагивает тему разговора Блейза с Северусом, когда приходит на работу. Она вообще никакие темы, касающиеся своего мужа, с ним не поднимает. Он спрашивает, удалось ли ей подумать над его предложением по поводу дополнительных курсов в маггловском университете, но она отвечает уклончиво.
У нее нет ресурсов думать об этом. Все ее мысли крутятся вокруг ее разговора с Северусом с утра. Гермионе хочется забыть его, забыть и никогда больше не вспоминать. Слезы осознания произошедшего душат ее двенадцать минут, пока она сидит в своей комнате возле наглухо закрытой двери, зажимая рот руками. Она не может переварить услышанное.
Не может, пусть и старается.
Северус наблюдал за тем, как умирает его жена, но ничего не сделал. У Гермионы в тот момент не хватает сил подумать о том, что именно вынуждает его бездействовать, потому что тяжелый груз правды давит на плечи слишком сильно.
Гермионе приходится использовать несколько заклинаний, чтобы привести себя в порядок, а после без колебаний выйти из комнаты, потому что она опаздывает. Девушка решает для себя, что проигнорирует любые его слова и действия, если он посмеет что-то ей сказать, но это решение оказывается бесполезным.