Мой покойный муж (СИ)

— Это неправда, — сказала я. — Его почти не было дома, а если и бывал, то делал вид, что меня не существует, — вздохнула, бесполезно спорить об этом. — Не важно, Джон. Все это было страшно давно, к чему вспоминать?
Он скрипнул зубами, верхняя губа дрогнула раздраженно.
— Если бы ты хоть немного уделяла ему внимание, то этого бы не случилось.
Ну, конечно! Виновата здесь я.
— Я виновата исключительно в том, что не люблю своего мужа. Но я никогда не отказывалась исполнять свои обязанности жены. Виновата только в этом и больше ни в чем. Он сам предложил мне жить отдельно… Джон, десять лет мы живем так, ты все прекрасно знаешь. А последний год я вообще почти не видела его, даже не представляю, чем он занимался все это время, о чем думал, какие планы строил.
— Какие планы? То есть, ты допускаешь, что это действительно может быть умышленное предательство?
Такого поворота я даже от Джона не ожидала.
— Джон… — и не сразу поняла, как ответить. — Я не знаю, что думать. Я ничего об этом не знаю. И я всегда считала, что мой муж, конечно, тот еще кобель, но… тебе он всегда был абсолютно верен.
Джон чуть прищурился, шагнул ко мне, склонился так доверительно.
— Меня хотят отравить, Айлин! Что если это план Нэта? Что если он хотел отравить меня, соблазнить Майрет, и править от ее имени, пока Нивен еще мал? А потом и Нивена отравить тоже. Что если так, ты не думаешь?
И глаза блестят, как у сумасшедшего.
Историю о том, что Джона хотят отравить, я слышу давно. Больше года точно… пожалуй, не один год. Нэт говорил, что у него всегда были такие мысли, но раньше они были менее навязчивы. Да и не совсем уж лишены оснований… И он всегда был подозрительным, боялся, что ему желают смерти. А теперь, с годами, это усугубилось.
Джон пристально смотрел мне в глаза.
— Ты мне не веришь?
— Я верю тебе, Джон. Конечно, верю, — я даже осторожно шагнула ближе, и, когда он не подумал отстраниться, мягко коснулась его плеча, погладила. — Я верю тебе. Корона — всегда лакомый кусок. Но кто же в здравом уме будет соблазнять так? Это надо делать очень тихо, незаметно. Нэт, конечно, никогда не отличался благоразумием, но он не идиот.
— Ты защищаешь его? — глаза Джона сузились, он подался назад.
— Я не защищаю, я просто пытаюсь понять. Это все так… я до сих пор не могу поверить…
— Ты хочешь сказать, я придумал все это? — Джон дернулся, шагнул прочь, его ноздри яростно раздулись.
Да что с ним такое?
— Джон, что ты… я ничуть не сомневаюсь в твоих словах. Да и как я могу сомневаться? Я хочу сказать, что это страшный удар и для меня тоже, я и подумать не могла, что Нэд пойдет на такое. Я ничего не знала. Если я только подумать могла, я бы сразу пошла с этим к тебе.
— Пошла бы ко мне и предала бы мужа?
— Джон… Ваше Величество, я не понимаю, что вы хотите услышать от меня! — самой даже не по себе стало, слишком уж непоследовательно все это. — Я ничего не знала, даже подумать не могла.
— Я хочу услышать правду!
— Вся правда, которую я знаю, Ваше Величество, это то, что четыре дня назад, на рассвете, Нэд прискакал ко мне и сказал, что его обвиняют в измене, и он сам виноват. Сказал, что я должна знать и быть готовой, и не стоит его защищать, потому что ему нет оправданий. А потом уехал снова. Я была в ужасе и не могла поверить… Но это все, что я знаю.
Джон нахмурился.
Он поднял руку, словно жестом пытаясь становить меня.
— А если я тебе не верю? — сказал с вызовом.
На кружевном манжете кровь. Я даже вздрогнула, в сердце кольнуло.
— Что такое? — спросил Джон.
— У тебя кровь…
Джон повернул руку, посмотрел, усмехнулся.
— Это не моя, не пугайся так. Я ходил к твоему мужу сегодня утром… поговорить. И вот… запачкался, — Джон нехорошо усмехнулся. — Не заметил. Надо было переодеться все равно.
Все ты заметил, сукин сын!
Гордан говорил, Нэта не пытали, потому что он сразу сознался во всем. Но сейчас Джон…
— Твой муж чего-то не договаривает, — сказал Джон. — Вначале он вообще отказывался признаваться, доказывал мне, что ничего не было. Что он этого не делал. Но потом, когда я предложил привести тебя и посадить на цепь рядом с ним, он сразу сознался. Но все равно, Нэт не договаривает чего-то важного. Я вот думаю, пожалуй, стоит привести.
 
* * *
У меня тряслись ноги. Я шла за Джоном в подземелья и уже почти готова была попрощаться с жизнью.
Но ведь он не станет? Я ведь точно не виновата ни в чем. Там Гордан, он тоже не даст меня в обиду… Но Джон король, и то, что я вижу сейчас — пугает меня. Что-то происходит с ним, что-то нехорошее. Словно он сходит с ума…
И если так, я уже не знаю, на что надеяться.
Но хочется верить, что он просто попугает меня, все не на самом деле…
— Сюда, Айлин. Ты ведь никогда не была здесь? — Джон улыбался. — Не бойся. Если ты действительно не виновата, с тобой ничего плохого не случится.
Виновата в чем? Как мне убедить его?
Но, по крайней мере, нет стражи, никто не хватает меня за руки, не заковывает в цепи… Только вон, пара детин идет следом, но это личная охрана Джона.
На лестнице я едва не свернула шею — юбки длинные, а ступени высокие, не видно ничего. Джон подхватил меня под руку.
— Айлин, не дрожи так.
— А разве есть те, кто не боится, когда его ведут в пыточные подвалы?
Джон небрежно пожал плечами.
— Конечно, есть, Айлин. Те, чья совесть чиста. Я, вот, никогда не боялся спускаться сюда.
Сукин сын! Он ведь отлично понимает, насколько это разное! Он идет сюда как хозяин, а я… По глазам вижу, что понимает все, не такой уж он и сумасшедший. Может быть, это просто игра? Он хочет напугать меня? Думает, что тогда я расскажу что-то новое?
Внизу было душно. Тяжелая кислая вонь мочи и пота, гарь чадящих факелов… До тошноты все это… А когда передо мной распахнули дверь, в лицо ударил запах крови и… у меня голова закружилась. Я зажала ладонью рот, зажмурилась.
Скрежет железа… цепи?
— Айлин? — я услышала хриплый голос. Удивление. Испуг. Ужас почти. — Что она здесь делает?! Ты обещал!
— Спокойно! Я просто привел показать ей!
Этард… Раздетый догола, руки и ноги в кандалах. Руки вздернуты вверх, цепь закинута на крюк, свисающий с потолка, так, что постоянно приходится стоять, но ноги держат плохо. Грудь и плечи в бордовых полосах ожогов.
За его спиной стоит бугай в кожаном фартуке, забрызганном кровью.
Я глянула и отвернулась снова. Не могу смотреть.
— Не отворачивайся, — усмехнулся Джон. — Разве тебе нечего сказать?
У меня в ушах звенит от всего этого, я ничего не соображаю. Смотрю на Джона.
— Ему, — он кивает на моего мужа. Ухмылка становится совсем уж хищной.
Я разумная женщина, и все сделаю правильно. Ради этого Этард скакал ко мне… и вернулся. Он мог бы сбежать.
Отказаться от него, ради Кита.
Я поднимаю на Этарда глаза, губы облизываю, а то совсем пересохли.
— Как ты мог! — говорю я, голос немного дрожит. — Я даже подумать не могла, что ты способен на такое!
Этард улыбается едва заметно, одобрительно. Его улыбка так дико смотрится во всем этом.
Джон смотрит на меня, чуть склонив голову, разглядывает.
— Гордан говорил тебе, что ты должна публично отречься от своего мужа, выразить свое глубочайшее презрение, отказаться от траура по нему. Ты готова?
Я смотрю на Этарда. Он тихо кивает, словно говоря: «да, ты откажешься».
— Да, — говорю я. — Готова.
Я ничем не могу ему помочь… тем более, если он действительно получил по заслугам. Значит, должна позаботиться о себе.
— И готова доказать свое презрение? — поинтересовался Джон, обернулся. — Может быть, ты своей жене расскажешь, Нэт, как это вышло? Расскажи, я так хочу знать! Гордан!
Махнул рукой. Гордана я заметила только сейчас, лорд-дознаватель стоял в углу, в полутьме, одетый в черное, я увидела его, только когда он шагнул к свету.