Истинные убеждения (СИ)
Я со смехом выхожу из душевой и совершаю необходимые манипуляции, а затем натягиваю на себя трусы. Ощущаю себя гораздо лучше. Бодрее и свежее, а тянущая боль внизу живота немного отступила.
— Тебе принести другую пижаму или мою футболку? — спрашивает мужчина, заглядывая в комнату через дверной проем.
— Твою футболку, — широко улыбаюсь я, совсем как чеширский кот.
Приведя себя в порядок и расчесав мокрые волосы, я выхожу в спальню, где пахнет свежестью. Оглядываюсь и понимаю, что произошло: Рафаэль поменял постельное белье, пока я была в ванной. Неужели сделал это чтобы не смущать меня, заметив, как я это делаю из-за неловкости всей ситуации. Хотя мужчина всем своим видом давал понять, что все нормально.
Радостно залетаю к нему под одеяло, укладываясь рядом и даря поцелуй в губы.
— Спасибо, — шепчу ему, крепко обнимая.
— Не за что, — отзывается Раф, — может тебе грелку принести или таблетки?
— Нет, — отрицательно мотаю головой, — просто обними меня вот так.
Я укладываюсь на бок к нему спиной и кладу его руку на свой живот. Большая мужская ладонь дарит тепло, и тянущая боль окончательно отступает. Рафаэль мягко гладит меня круговыми движениями, отчего мои глаза начинают потихоньку закрываться, и я уплываю в царство Морфея с блаженной улыбкой на губах.
Глава 45
Марк.
Пятая точка уже начинает затекать, а я все еще торчу в своей машине на парковке перед этим чертовым рестораном. Трясу ногой в нетерпении, да так сильно, что задеваю коленом руль. Я должен это увидеть своими глазами. Просто обязан. Клянусь если это так, то я разнесу все к чертям и камня на камне не оставлю!
Беру из кармана в двери бутылку газировки и выпиваю половину практически залпом. Скажи мне год назад, что я буду сидеть в машине и следить за людьми, как гребаный маньяк, то я бы рассмеялся в лицо этому человеку. Но реальность неутешительная — я действительно, как последний идиот торчу в нагретой солнцем машине, задыхаюсь от духоты, но даже не смею заводить двигатель, лишь бы не спугнуть момент.
Тянусь к бардачку, чтобы достать заначку, которая всегда находится под двойным дном, но останавливаюсь на полпути. Воспоминания заполняют голову, а настойчивый голос моего лучшего друга гремит в барабанных перепонках.
- Тебе понравилось торчать в рехабе? Хочешь еще раз загреметь туда?
- Ты не понимаешь, Серый. Я должен это сделать, — я меряю комнату широкими шагами, нервно заламывая пальцы.
- Ты спас меня, вытащил из дерьма, откуда бы я сам никогда не смог выкарабкаться. Теперь позволь мне сделать это для тебя.
- Я не могу так просто отступиться! С ней моя жизнь станет как прежде! — кричу я, останавливаясь на одном месте и внимательно смотрю на друга.
Сергей устало падает в кресло и растирает ладонями до красноты свое лицо. Мы как в старые добрые времена собрались в кабинете моей квартиры обсуждать вопросы, не терпящие отлагательств. Только в этот раз без привычного янтарного виски. Во-первых, все стаканы я разбил в порыве ярости, в тот день, когда увидел ее в компании этого слизняка Бернштейна. Скотина притворялся моим хорошим знакомым, улыбался мне в лицо, а за спиной строил глазки моей девушке. Я еще тогда на открытии его ресторана заметил, что он к ней неровно дышит. Интересно, они уже тогда что-то замышляли против меня?
Во-вторых, Серый перестал пить, после того как вступил в серьезные отношения с моей бывшей секретаршей Машей. Он вообще стал скучным. Больше не размахивает кулаками лишний раз, не посещает бары и не уходит в запои, как это было раньше.
В-третьих, по идее мне нельзя пить — доктор из реабилитационного центра строго настрого запретил употреблять алкогольные напитки, чтобы я не сорвался на другие вещества, из-за которых и попал в это не очень приятное место. Кстати, передоз случился в тот же день, когда я разбил все стаканы в своем доме.
- Послушай, — продолжает Серый, вздыхая, — она в серьезных отношениях с другим мужчиной. Все. У нее новая жизнь и тебе в ней не место. Тебе тоже пора идти дальше.
- И когда ты стал таким правильным? — шиплю я, — ни ты ли мне говорил о том, что правила нужны для того, чтобы их нарушать?
- Время идет, люди меняют свое мнение. Сейчас у меня другие приоритеты.
Я усмехаюсь, срываясь на бесконтрольный смех.
- Какие? Промежность моей секретарши?
Серый резко встает с кресла и быстрыми движениями пересекает кабинет, вставая в сантиметре от меня и нагибаясь к моему лицу так близко, что я чувствую его дыхание, касающееся моей кожи. Я впечатываюсь в свой рабочий стол, рядом с котором стоял, и хватаюсь ладонями за его край, сжимая пальцы до белых пятен и хруста в костяшках.
- Не смей. Слышишь? Не смей так о ней говорить! — отчеканивает он, тыча указательным пальцем мне в грудную клетку, — она больше не работает на тебя. Никто больше не работает на тебя. Смирись с этим. Ты просрал свою жизнь и спустил ее в унитаз. Так что будь добр, не порть ее другим. Хватит пачкать все и всех вокруг себя дерьмом. Не мешай людям спокойно жить и приходить в себя, после того как ты разрушил все, что только мог.
- Я разрушил? А разве не твои руки по локоть в крови тех людей, которые оказались на нашем с тобой пути?
- Да, мои тоже. Но я осознал, что творил все эти годы, пока находился рядом с тобой и шел у тебя на поводу. Понял то, что могу сам принимать решения. Сколько бы ты хорошего для меня ни сделал в прошлом, как бы благодарен я тебе ни был и как бы ни понимал, что никогда не расплачусь с тобой за это и навсегда останусь должным — но так я больше поступать не намерен. На хорошие дела нужно отвечать тем же, а не выполнять любые приказы из чувства долга, — Сергей отходит от меня на несколько шагов, — надеюсь и ты это когда-нибудь поймешь.
С тех пор Серый не появлялся в моей жизни и не отвечал на мои звонки. Точно так же, как и Маша, через которую я пытался с ним связаться. Да и черт бы с ними. Настоящий лучший друг бы поддержал любое мое решение, даже самое долбанутое, как мой новый друг Миха-программист, который отследил телефон Бернштейна и дал мне координаты. При этом не промывал мне мозги и не спрашивал зачем мне это нужно. Вот такие люди по мне.
А Серого изменила Маша, к которой я собственноручно его подталкивал. А ведь когда-то я мечтал, что мы будем дружить семьями, и что наши сыновья станут такими же лучшими друзьями, как мы, а если будут мальчик и девочка, то они станут парой и тогда мы станем настоящими родственниками. Всегда все портят бабы. Мою прошлую жизнь украла Лиза, а Серого подмяла под себя Маша. Ну ничего, мы еще посмотрим, кто останется победителем.
Уже начинает темнеть, когда я все-таки решаюсь достать заветный пакетик из бардачка, но тут же его роняю под сидение, потому что дверь ресторана открывается и из него выходит она. Вижу все как в замедленной съемке: шоколадного цвета волосы развеваются на ветру, светлого оттенка платье облегает стройное тело и спускается чуть ниже колен, а на плечи накинут мужской пиджак. Она изменилась. Я и тогда, в ресторане, заметил, что внешне она стала другой, но сейчас в ней произошли какие-то незаметные глазом перемены… Жадно всматриваюсь, пытаясь уловить и запомнить каждую черту. Ее улыбка. Вот что изменилось. Она стала другая изнутри… Я никогда не видел, чтобы она улыбалась именно ТАК.