Алистер Кроули

Дриберг объяснил Зверю, почему он присоединился к коммунистической партии:
Конечно, характер и достижения Ленина в первую очередь привлекли меня к нему: и я присоединился к КП отчасти потому, что это была та партия, которая позволяла видеть, что идея либерал-демократов 19-го века была фикцией и что большинство всегда может возглавляться и контролироваться умным и проницательным меньшинством. […] Я готов и действительно стремлюсь предпринять любые шаги, которые вы сочтете приемлемыми, чтобы сделать вашу личность и учение как можно более широко известными, и считаю очень большой привилегией иметь возможность помочь. […] Я один или два раза чувствовал, чуть более чем интуитивно, что за мной наблюдают или преследуют, как вы и предупреждали: я не думаю, что это просто нервозность [376].
Дриберг оказался щедрым, готовым платить, когда Зверь нуждался в деньгах. В сентябре 1926 года Кроули со всей искренностью и величием попросил у него средства на «Явление Мирового Учителя. Боги добавят свою помощь к нашим усилиям». Дриберг также был источником информации о коммунистической деятельности. Кроули был убежден, что атеистическое революционное государство рано или поздно потребует религии; он много знал о России.
Самая необычная история, касающаяся интересов Кроули в России, началась в июле 1928 года, когда Святослав Рерих подал в Управление Индии британскую визу, чтобы навестить своего отца, художника-теософа и писателя Николая Рериха в Кулу, на севере Индии [377]. Поскольку Рерихи были подозреваемыми советскими агентами, последовавшее за этим беспокойство министерства иностранных дел решал Артур Вивиан Бербери, агент секретной разведывательной службы, недавно вернувшийся после трех лет работы третьим секретарем британской дипломатической миссии в Москве. Бербери специализировался на советских интригах в Азии [378]. Это рекомендация Бербери:
Что касается возможных источников информации о Рерихе — его связи с Россией, Тибетом, теософами и различными «секретными» организациями […] наводит меня на мысль, что информация о нем могла быть получена от (нежелательного) англичанина, который на удивление хорошо знал все эти вещи. Его настоящее имя — Алистер Кроули […] Я мог бы попытаться в частном порядке связаться с ним, если это желательно. Он негодяй и не смеет показывать свое лицо в Англии; но его познания в восточном зле очень глубоки [379].
Предложение Бербери не вызвало воодушевления чиновника министерства иностранных дел Х.Л. Баггаллая. Баггаллай предупредил, что было бы «прискорбно, если бы стало известно, что МИД имело какое-либо общение, даже отдаленное, с Алистером Кроули […], который сразу же отправится в тюрьму, если только ступит на территорию этой страны». Его коллега С.М. Паларет добавил: «Что бы ни случилось, не позволяйте нам даже приближаться к Кроули» [380]. Ясно, что все вопросы с меморандумами Кроули военного времени и с прикрытием суперинтенданта Куинна были учтены.
Но, возможно, они уже имели какие-то связи. Спенс подозревает, что ученик Кроули с конца 1927 года Джеральд Йорк был еще одним новобранцем из Кембриджа в секретной разведывательной службе Великобритании. В поддержку службы Йорка в Территориальных резервах Спенс ссылается на 2-й Королевский глостерский гусарский полк и его командировку в Китай в 1932 году в качестве корреспондента «Reuters», что является весьма типичным прикрытием разведки. Джон Йорк, однако, сомневается в роли своего отца в разведке в то время, отчасти потому, что его отец не был скрытным и любил говорить [381]. Экстравертная личность не является препятствием для хранения секретов. То, что Кроули обратил Йорка к индуизму и западной магии, не означает, что их первый контакт не относился как-либо к разведывательной деятельности. Тем не менее, связь Бербери с Кроули, возможно, была больше связана с Лансом Сивкингом, другим выпускником Кембриджа.
 
Согласно книге Сивкинга «Глаз смотрящего», именно он познакомил Йорка с военным асом и выпускником Кембриджа Бербери в 1928 году, ошибочно датировав беспокойство в министерстве иностранных дел «несколькими годами позже» [382]. Сивкинг утверждал, что согласился помочь Кроули найти издателя, взяв с собой Бербери, чтобы оценить, находился ли Йорк под влиянием Кроули. Йорк одолжил им список членов Ордена Кроули (1907–1914), который с тех пор никто не видел. Регарди полагал, что эта инициатива была сопряжена со связями Бербери в секретных службах [383].
Кроули уже составил гороскоп Сивкинга в Париже 19 марта 1928 года, за три месяца до закрытия министерства иностранных дел, тогда как в рассказе Сивкинга он впервые случайно встретился с Кроули в Кассисе на юге Франции [384]. Кроули не был в Кассисе до июля — времени того самого беспокойства в МИД. Об этом контакте, инициированном Сивкингом, свидетельствует запись в дневнике Кроули от 10 июня: «Л. Де Жиберн Сивкинг, Юнион клаб, Карлтонхаус террас, Лондон уже здесь. 12-го он посоветовался со мной. Сказал, что он отправил сигнал тревоги богам — а затем явился сюда без всякой причины». 6 августа, исследуя горы возле Гренобля с Касимирой Басс, Кроули снова получил известие от Сивкинга [385]. Водивший дружбу с Бербери, вряд ли Сивекинг имел исключительно интеллектуальный интерес.
Как мы увидим, между 1930 и 1931 годами Кроули шпионил в пользу британцев в Берлине, а Йорк был в петле, в которую входил и глава Особого отдела [386]. Но почему вообще Бербери мог предположить ценность Кроули для дела Рериха о проникновении коммунистов в Тибет?
Бербери был знаком с именами Гурджиева и подозреваемого в протурецком шпионаже Джона Годольфина Беннетта. Это связано с визитом Кроули в заведение Гурджиева в Фонтенбло в предыдущем году. Что еще более важно, в азиатских интригах, представлявших интерес как для Бербери, так и для Кроули, участвовали два советских чиновника: доктор Александр Васильевич Барченко и Глеб Иванович Бокий.
Барченко, «большевистский профессор оккультизма», был мартинистским масоном, одно время учеником Гурджиева и, как многие теософы и синархисты, верил в гималайскую «Шамбалу» или Агарту, подземный дом адептов потерянной цивилизации [387]. Барченко считал, что просвещенные существа были первыми коммунистами. Коммунизм тогда был социальным проявлением эзотерической тайны.
Только глупцы и педанты находили коммунизм привлекательным благодаря его экономической теории; его магнетизм заключался в обещании осуществить светскую надежду: рационалистический апокалипсис справедливости, даже «духовную» радость в бескорыстной массе. Это была замена религии без религии, отсюда и интерес Кроули. Барченко считал, что духовная составляющая может быть раскрыта большевистским знатокам через мифологию Шамбалы. Новые полномочия Совета должны быть использованы для обнаружения адептов Шамбалы: предков коммунизма и тайных духовных наставников. Кроули знал, что что-то в этом роде происходит; его кампания Мирового Учителя была направлена на то, чтобы развенчать теософские фантазии.
Начальнику Спецотдела тайной полиции ЧК [388] Глебу Ивановичу Бокию идеи Барченко понравились. Бокий сам был приверженцем розенкрейцерства, мартинизма и тантрических сексуальных ритуалов [389]. Барченко взял на себя ответственность за помещения Московского Института экспериментальной медицины и эксперименты с целью предложить то, что экстрасенсорное восприятие, дистанционное наблюдение, телекинез и гипноз могут предложить разведывательным службам. Это было еще не все. Мужчины сформировали оккультную ложу «Объединенное трудовое братство». Во время сталинских «чисток» в 1930-х обвинение заключалось в том, что эта ложа заслонила контакты с британской разведкой Дальнего Востока.