Хрупкое сердце (ЛП)

— Он довольно охотно поделился информацией, — осторожно заметил Тревор. — И мне показалось, что его зовут Линк.
— Крейг Линкольн, — ответила я, откусывая от бутерброда. — И ты сказал пароль — Генри.
— Ты действительно ожидала, что кто-то из нас появится, да? — тихо спросил он.
— Я была почти уверена, что кто-то приедет, да, — ответила я, умолчав о том, что боялась этого больше месяца. — Мы уже переехали, когда я получила известие. — Я глубоко вздохнула, вспомнив, что письмо о получении полиса страхования жизни совершенно ошеломило меня. — Думаю, что потребовалось некоторое время, чтобы все было направлено мне. Как бы то ни было, я позвонила им и предупредила, что кто-то может прийти и начать спрашивать.
— Спасибо тебе.
— Фпасибо, — вставила Этта, словно слова Тревора напомнили ей, что она должна следить за своими манерами, когда я ей давала ланч.
— Не за что! — сказала я, улыбаясь тому, что арахисовое масло и желе было размазано по ее личику. — Вкусно?
— Ммм, — невнятно промычала она, кивая. — Bueno. 
Мы закончили кушать, и Тревор стал наблюдать за тем, как я вытирала Этту ото лба до груди, а потом ее руки от кончиков пальцев до локтей, пока та капризничала. Всегда было одно и тоже — она не могла есть аккуратно, и так же не любила, как я приводила ее в порядок после этого, и Этта убедилась, чтобы я знала об этом.
— Ну вот, — произнесла я, поднимая руки над головой, как перед теленком на родео. — Ты чистенькая.
— Опусти! — попросила Этта, не желая пока меня прощать. — Опусти меня!
— Боже мой, — пробормотала я, закатывая глаза и поддразнивая нараспев. — Ты такой еще ребенок.
— Я не ребенок!
— Эй, — сказала я, смущенно поглядывая на Тревора. — Мама всего лишь дразнит. Прекрати.
— Я не ребенок, — снова повторила она, бунтарски скривив свои губки.
— Тогда ты дама?
— Нет!
— Ты женщина?
— Нет!
— Ну ладно, тогда кто ты? — спросила я, вынимая ее из детского кресла.
— Я большая девочка, — ответила она, засунув большой палец в рот, когда я взяла ее на руки.
— Ты мамина большая девочка, — сказала я, покачивая ее из стороны в сторону. Я знала, что не должна была ее дразнить, но иногда ничего не могла с собой поделать. Может быть, это делало меня дерьмовой матерью, но, боже, временами было так смешно поддразнивать ее. В последнее время, однако, она была немного более чувствительна ко всему этому «ребенку — большой девочке». Я была почти уверена, что это потому, что у нее стало больше зубов, и, когда она плохо себя чувствовала, то становилась более чувствительной.
Я поставила ее на пол и позволила уйти, а сама схватила тряпку и начала протирать ее место за столом. И не знала, что сказать моему нежданному гостю теперь, когда он не был занят моей неудачной попыткой поесть.
— Э-э, мне, наверное, пора, — сказал Тревор, вставая. — Я не хотел задерживаться так надолго.
— О. — Я удивленно подняла глаза и кивнула. Он был немного тихим, и мы закончили неловкий разговор, но его заявление казалось несколько резким.
Я последовала за ним к передней части дома и увидела, как он присел на корточки перед Эттой, которая, не обращая на него внимания, сидела на полу и играла. Тревор казался таким массивным в нашей маленькой гостиной, когда прощался с моей дочерью, но все в нем кричало о нежности. Это было то, что я больше всего запомнила о нем с тех пор, как мы были молоды: его доброта. Он никогда не казался слабаком, но из всех детей Харрисов и Эвансов он был самым уравновешенным и спокойным.
— Я остановился в отеле с довольно милым Б-А-С-С-Е-Й-Н-О-М, — сказал он. Я была благодарна, что тот произнес последнее слово по буквам. Все прошло гладко, и я подумала, есть ли у него собственные дети, но мне было неудобно спрашивать. — Если вы, дамы, будете готовы сходить туда позже или завтра, или когда угодно, то добро пожаловать.
— Ладно, может быть, — слегка кивнула я. — Как долго ты пробудешь в городе?
— В данный момент у меня нет особых планов. — Он поднял руки в жесте «Я не знаю».
 
Мы стояли, глядя друг на друга, и я тихо рассмеялась, когда он больше ничего не сказал.
— Э-э, нам, наверное, стоит обменяться номерами или что-то в этом роде?
— Ой, точно! — Он издал горловой звук, пока искал свой телефон, потом, наконец, вытащил его из кармана и потряс из стороны в сторону.
В тот же момент, как я продиктовала ему свой номер телефона, он вышел за дверь, оставив меня стоять там, не зная, что делать с собой.
Кто-то наконец-то появился, как я и предполагала, но это было не так больно, как себе представляла. Неловко, да. Неудобно, да. Но не больно. Он был очень мил. Даже вежлив. Я очень надеялась, что все это не было притворством, чтобы просто завоевать мое доверие.
В голове все перемешалось, я взглянула на Этту, затем побежала по коридору в свою комнату, вытащила телефон из зарядного устройства и добавила Тревора в список контактов. Потом набрала номер сестры.
— Ранна, — произнесла я, как только та ответила. — Брат Генри только что ушел из моего дома.
— Ох, дерьмо, — не сдержалась она в ответ. — Подожди секунду.
Я подождала, пока она закончит свои дела, а сама вернулась в гостиную и опустилась на диван.
— Ладно, я вернулась. — Шум вокруг нее стих. — Итак, что произошло?
— Он только что появился у моей двери, — начала рассказывать я, стараясь говорить тихо, хотя Тревор уже давно ушел. — Думаю, тот просто хотел посмотреть на Этту.
— Они злятся из-за денег?
— Странно, но нет.
— О, да ладно тебе, — недоверчиво фыркнула она.
— Нет, правда, — ответила я, мое собственное недоверие снова вышло на первый план. — Он даже не захотел говорить об этом. На самом деле он извинился.
— За что?
— За Генри.
Моя младшая сестра замолчала на мгновение.
— Это очень странно.
— Мне тоже так показалось. Но он, казалось, был очень зол, что Генри не было рядом с нами.
— Ну, парень вообще-то мертв.
— Миранда, — рявкнула я.
— Ну ты понимаешь, что я имею в виду.
— Да. — Моя младшая сестра на самом деле ничего толком не знала о Генри, кроме того, что он отец Этты и что он бросил нас. Его смерть никак не повлияла на нее, и иногда она становилась действительно бесчувственной, когда речь заходила о нем. Я не могла ее винить. Я бы наверное чувствовала то же самое, если бы была на ее месте.
— Ну и что? Он просто зашел, чтобы поздороваться? — спросила она.
— Мне кажется, что ему просто хотелось познакомиться со мной и Эттой.
— Морган, — предупреждающе произнесла она.
— Все не так, как ты думаешь.
— Ты не можешь быть до конца уверенной в этом.
Мы обсуждали, как семья Генри отнесется к тому, что у него есть дочь, уже много раз с тех пор, как я узнала о его смерти. И хотя логически понимала, что у них нет никаких оснований пытаться забрать ее, эта мысль все равно заставляла меня нервничать. И Миранду тоже. Мы видели, как работает система, и это не всегда было в интересах ребенка или родителя, независимо от того, насколько благонамеренными были защитники детей. Просто было так много детей, которые попадали под их опеку, что невозможно было сделать все правильно для каждого, как бы они ни старались. Мы пережили это на собственном опыте, и хотя, в конце концов, все у нас получилось хорошо, прошло много времени, прежде чем мы снова почувствовали себя в безопасности.
— Он сказал, что они хотели бы познакомиться с нами поближе, — сказала я, наблюдая, как Этта выстраивает своих кукол на полу. — Думаю, им просто любопытно.
— Ты не знаешь этих людей, — заметила она, ее голос был напряженным. — Ты видимо запомнила их добрыми, но прошло уже десять лет.
— Я буду осторожной, — пообещала я, улыбаясь Этте, когда малышка протянула мне свою самую нелюбимую куклу.
— Отлично. Итак, каков этот брат? — спросила она.
— Милый. Тихий. Какой-то нервный. Старше нас.