Время возрождения (СИ)
Наконец, после череды запутанных коридоров и герметичных створок, перед ним предстала центральная часть изолятора — места, где ноты изучали аномалии природы анимагенов. Тряхнув головой и отбросив дурные мысли, Корво ввёл код доступа к двери центральной лаборатории, начертил на высветившемся экране нужный символ и, дождавшись пока створки медленно раскроются, вошёл внутрь. Здесь мало кто бывал даже из нотов. Куполообразное помещение, по краям которого стояли серпообразные пульты управление с голубыми голографическими экранами, отталкивало одной лишь мыслью о том, что здесь проводят эксперименты телепаты, отрабатывая на пойманных «Хранителях» и «Рассветовцах» способы извлечения информации. В центре помещения, у странного металлического столба со множеством пультов, кабелей и разъёмов, стояло несколько криогенных капсул, правда сейчас почти все они оказались открытыми.
Никто не приветствовал Корво, когда он прошёл дальше по коридору вдоль пультов, но он знал — телепаты в курсе о его присутствии. И, в подтверждение его слов, к нему из тени двинулась худощавая светловолосая фигура в длинном серебристом плаще.
— Прошу простить мою грубость, Советник, — учтиво заговорила она, слегка поклонившись и приложив руку в чёрной перчатке к груди, — я знаю, вас ждут на Совете, но дело касается лично вас.
— Лично меня? — удивился тот, разглядывая её. Сантию, его старую знакомую ещё со времён жизни в «Рассвете», он знал как отчаянного борца за правду и искренность. Наверное, именно поэтому Соф назначил её начальником изолятора, когда они только обустраивались в своём новом доме.
— Следуйте за мной, — она развернулась и быстро пошла назад по коридору к другому выходу, — вы же меня знаете, я бы не стала беспокоить вас без серьёзного повода. Но на этот раз действительно особый случай.
В этом Корво усомниться не мог. Вечно занятая Сантия порой не находила свободной минуты ни себе ни своим подчинённым, лишь изредка отрываясь на еду или сон. Образ жизни нота в Сопротивлении имел куда более скудный ассортимент даже в сравнении с другими анимагенами, поэтому они полностью отдавали себя изучению окружающего мира. Или отправлялись на вылазки — каждый из них сам решал, на что потратить жизнь.
Эта комната имела более приветливый вид, если это можно было сказать про изолятор вообще. Мягкий свет бледно-голубых ламп снял напряжение с уставших глаз ворона, а чистый и тёплый воздух без примесей заставил глубоко вдохнуть, расслабляя тело. Однако Корво знал — эта комната одна из самых коварных в изоляторе. Обстановка и атмосфера здесь такова, что пленный сам открывает невольно разум, поддавшись умиротворению, что создавал вид широких нежно-зелёных диванов вокруг стеклянного стола и нескольких декоративных растений по углам помещения. Обычно её использовали для допроса людей, но нередко сюда приходили за секретными сведениями курьеры от Совета.
Когда Корво и Сантия вошли сюда, ворон обнаружил, что в комнате уже кто-то есть. Бурый антропоморфный медведь, едва открылась дверь, тут же встал с дивана, приветственно улыбнувшись старому другу. Однако тот, совершенно забыв о манерах, оторопело замер и уставился на второго беота. Пятнистого жёлтого сервала, который так же изумлённо застыл, вытянувшись в струнку.
— Лефит?! — сдавленно каркнул Корво, не отрывая от него взгляда. — Как?.. Откуда?..
— Его нашли три дня назад в Орхаке, — выступила вперёд Сантия, показав рукой на сервала, — группа второго эшелона уничтожила отряд «клеймённых» и в их транспорте нашла его, отключённого и без каких-либо знаков отличия, кроме символа отряда на груди, — она повернулась к ворону, — у меня нет сомнений, что это тот же анимаген, что тренировался у нас семь лет назад, но… Советник…
— Называй меня Корво, Сантия, — прервал её тот, нахмурившись, — мы с тобой не первый день знакомы. Ни к чему сейчас эта формальность.
— Корво, — она поджала губы, — это не может быть ни совпадением, ни чудом. Их тела забрали на «Метель» после аварии и с тех пор о них никто не слышал.
— Три дня назад я ещё находился в Сольтене, почему мне никто не сказал?
— Моя вина, — призналась нот, — я не хотела тревожить вас накануне миссии по спасению Лоту. К тому же, у меня не было никаких данных относительно этого анимагена, а его память оказалась повреждена настолько, что мне потребовалось применить прикладную телепатию, чтобы восстановить её.
«Прикладная телепатия — несложный приём, — отметил про себя Урси, слушая её, — ноты-телепаты применяют её для проникновения или изменения разума объекта, но есть опасность обратной связи. Но кто же на самом деле Лефит? Старый друг или новый враг?» Он посмотрел на сервала. Про него он сам узнал только под вечер, когда встретил Хару и Вульпи после тревоги. И не успел он как следует расспросить его, как Лефит сразу же побежал в медицинский отсек караулить ворона, но по пути его перехватила Сантия и увела вместе с Урси в изолятор. Медведь часто приходил к ним после отбоя тренироваться телепатии, поэтому строгая нот великодушно разрешила ему остаться. «Повреждение памяти говорит о вмешательстве, — рассуждал медведь, пока они дожидались Корво, — но все, включая Сантию, прослушали его «от» и «до». Значит, сейчас он не находится под воздействием чужого разума или гипноза. Что же тогда?»
— Может, это новая личность со старой памятью? — предположил ворон, медленно приблизившись к пятнистому беоту. — Такое бывает, если уничтожить генератор и не тронуть процессор.
— Корво… — сорвавшимся голосом выдохнул Лефит. — Командир! Ты живой! Как же… Корво! Весь отряд… наши друзья…
— Успокойся, — ворон примирительно поднял ладонь, — для начала я должен убедиться, что ты тот, кем себя называешь, — он расстегнул комбинезон и извлёк из внутреннего кармана сложенный лист шёлковой бумаги, — только настоящий Лефит знает, что это, — он протянул её сервалу.
— Это же… — тот поспешно схватил лист, бережно развернув его. — Это же та самая фотография, которую мы сделали на видеофон Каты на горе Артанар! А потом распечатали у Каллидуса в кабинете, пока тот спал! Сколько же времени прошло?..
Урси посмотрел на картинку. Среди отрядов беотов давно появилась негласная традиция делать общие фото, и даже «Сигма» не стали исключением, но никто обычно не говорил при каких обстоятельствах они это сделали. На фоне закатного неба, среди серых камней и заснеженной вершины в красных лучах светила, стояло шестеро анимагенов в чёрной броне с эмблемами «Нового Рассвета». Не без удивления Урси увидел, насколько счастливо улыбается Корво на этой фотографии — ворон, хоть и нахмурил седые брови и напустил важный вид, но улыбка выдавала его эмоции. Рядом стоял сам Лефит, приобнявший за талию смеющуюся рыжую кошку-беот с белым подбородком. «Он вообще не изменился! — отметил медведь, мельком взглянув на трясущегося сервала. — Что же это за мистика?» У ног ворона, преклонив одно колено, сидел широкоплечий серый варан в тяжёлой броне, а чуть поодаль вытянулась в струнку серебристая сокол, кокетливо приложив руку к козырьку фуражки на голове. Последнюю анимаген он едва не пропустил — тёмно-серая енот со снайперской винтовкой за спиной стояла полубоком и очень удачно сливалась с каменистой стеной на фоне. «Сквозь время и тернии — единой командой!» — прочитал Урси надпись на обратной стороне. — Это их девиз? Интересно…»
— Сколько времени прошло, Корво? — Лефит слабо улыбнулся и протянул ему фото обратно. — Почему всё изменилось?
Ворон не ответил. Он молча спрятал бумагу обратно под комбинезон и внимательно посмотрел в зелёные секторированные глаза пятнистого беота.
— Я напомню, что «Метель» единственная база, которая отказалась присоединяться к Сопротивлению, — негромко сказала Сантия, — Риабилл лично занимается подготовкой шпионов и к тому же он телепат посильнее Вестника, — Корво дёрнулся, когда она произнесла это имя, — решать вам, Советник, но я ему не верю.
— Вполне тебя понимаю, — кивнул ворон, мрачно усмехнувшись, — но только настоящий Лефит знал, как и где мы создали эту фотографию. Такие тонкие знания не сохраняются после смерти тела.