Лисьими тропами (СИ)

— Теперь, пожалуй, задам второй вопрос, — перебил он, будто переставая давать мне комфортную фору, забирая лидерство ловко и уверенно. — Что ты знаешь о Нацуэ Ридзю?
Вот тут-то я и обомлела. Уставилась на парня в ужасе и оцепенении. Я даже дышать в тот миг не могла, не то, что думать. Что?.. Что?.. Что он такое сказал?! Он… я оказалась права, он связан с ней! Но… как?!
— Ты… пришел за ней? — В ужасе чуть не задохнулась я.
— Ответь мне на вопрос.
— Пожалуйста…
— Ответь, — настойчиво, уверенно, он устал со мной сюсюкаться.
— Нацуэ… моя подруга, — ответила я через силу. — Мы… несколько дней назад ходили с ней в храм, а потом… потом она исчезла.
Шинигами выслушал меня внимательно, сделал небольшую паузу, а затем выпрямился и кивнул.
— Именно.
— Что? — Не поняла естественно.
— В этом и есть причина, по которой я ее разыскиваю. Она пропала.
— Логика здесь есть, — пыталась склеивать это в своей голове, — но… не понимаю: зачем она тебе?
Шинигами сжал губы, будто бы раздраженно, ему словно не нравилось, что я не могу взять в толк простые очевидности. Но я не шинигами! Я о них слышала только из аниме… аж голова закружилась, когда я вдруг вмиг взглянула на себя со стороны и осознала, что ем рамен с шинигами. Какой-то сюр!
— Ты явно не поняла, — заметил он строго, — она пропала. Исчезла. Видишь ли, я — шинигами, и я знаю, кого и когда заберу. И Нацуэ Ридзю была в моем списке. А теперь ее там нет.
— Может быть, она избежала смерти, — предположила я.
— Нет, ты не понимаешь.
— Очевидно, — даже спорить не стала.
— Это список не смертей, это список жизней, — объяснил шинигами. — И из этого списка никто исчезнуть не может. Это след твоего существования.
— Значит… хочешь сказать… — я стала сопоставлять данные, особенно тот факт, что Нацуэ не просто пропала, а исчезли все записи о ней, — ее как будто стерли с лица земли?
— Верно, — подтвердил шинигами. — Но ты о ней помнишь. И есть еще эта запись.
— В речевке, — теперь я поняла, что шинигами делал в том коридоре. — Так ты… искал следы.
— Верно. А теперь расскажи мне: что произошло?
— Я… — сначала хотела начать рассказывать, но потом вновь засомневалась, — ты хочешь забрать ее?
— Я хочу понять, куда она делась, — все равно неопределенно ответил шинигами.
— Чтобы потом забрать ее?
— Да перестань ты, — раздраженно закатил глаза он. — Не все мои обязанности сводятся к тому, чтобы лишать людей жизни.
— А что еще ты делаешь?
— Вышиваю крестиком, — рявкнул парень. — Ты будешь отвечать мне?
— Нет, я лучше посмотрю, как ты вышиваешь крестиком, — вяло улыбнулась я.
— Слушай, — он подался ближе, сложил пальцы в замок, оказываясь на расстоянии движения до меня. Захоти он поцеловать меня… ой, о чем я думаю? Он — шинигами! — Ты можешь продолжать защищать свою подругу, но дело в том, что я тебе не враг, и по какой-то причине ты заметила именно меня.
— Что это должно означать?
— Знаешь, сколько здесь сейчас шинигами? — Уточнил он вкрадчивой неопределенностью.
— Только ты один? — Дрожащим голосом предположила я.
Шинигами замялся на секунду.
— Так-то да, но… — подтвердил он, и мне пришлось поджать губы, чтобы не улыбнуться, — дело не в этом. Ты способна видеть меня, хоть и человек. И твое время еще не пришло.
— А когда придет?
— Ты действительно хочешь знать?
С одной стороны, хотелось его подловить, но с другой — он прав, как никогда. Знать дату своей смерти, это все равно, что взять кредит и выплачивать его днями своей жизни. Слишком грустно, бесцельно, больно. Как будто вся жизнь не такая.
— Значит, ты не знаешь, почему я.
— Верно, — шинигами за мной пристально следил все это время. От этого взгляда было одновременно не по себе и… приятно. Это, и правда, заслуга сидеть с ним в этой раменной.
— Что же… я сама могу рассказать немного. Мы пошли в храм поздним вечером, спускались по лестнице вниз, как вдруг… Нацуэ что-то утащило. Я вцепилась в нее, и нас тащило уже вместе. Дальше… помню всё вспышками. Стало больно за плечом, потом я видела Нацуэ… она просила помощи. А потом я проснулась у ступеней перед храмом. Это все, что я помню.
 
— Не густо, — выслушав меня, шинигами откинулся на сидение обратно.
— Что есть.
— Понимаю, — закивал. — Ты видела кого-нибудь? Слышала? Чувствовала? Ощущала?
Пока он спрашивал, я все качала головой, но на последнем слове все-таки засомневалась.
— Было… ощущение. Будто кто-то был надо мной. Кто-то сильный… но… он чем-то похож на тебя.
— Ты его видела?
Я вспомнила тот странный образ и лисьи глаза, но это показалось мне настолько нереальным, что я отмела его сразу же.
— Ощущала. И это ощущение… чего-то потустороннего. Как будто бы не от мира сего. Но то была лишь вспышка…
— Это уже неплохо.
Шинигами отвернулся и задумался, я же попыталась уложить в своей голове все, что узнала сама. А что я узнала? Что полезла в штаны к бессмертному шинигами? Да уж, молодец я, не то слово. Кто же знал, что такой привлекательный парень окажется?..
Снова скольжу взглядом по его черной одежде, сопоставляю данные, анализирую. Шинигами. Во всем черном. Его темные глаза, кожа светлее обычного, длинные, тонкие пальцы, крепкое, нечеловечески идеальное тело. Тут либо бессмертный, либо манекен, но он разговаривал, поэтому последнее все-таки отметается.
Да и он… теплый. Почему он теплый?
— Всегда представляла себе шинигами в… более классической одежде, — призналась я несмело.
— Что? Ожидала самурая с катаной на перевес? — Хмыкнул шинигами, даже не взглянув на меня. — Какие времена, такие и шинигами. Ладно (теперь он повернулся ко мне). Теперь ты покажешь мне то место, где на вас напали. Что?
Это я засомневалась, заерзав на месте.
— Я… не хотела говорить этого никому другому, но раз уж ты шинигами… может ли быть такое, что… Нацуэ похитили ёкаи?
Впившись в него взглядом, я ожидала чего угодно: улыбки, насмешки, осуждения. А он взял и сказал:
— Все может быть.
— То есть… ты мне веришь?
Он уже поднялся и вышел из-за стола, замирая рядом со мной.
— А почему не должен? — Он смотрел на меня сверху вниз, и я невольно дрожала от этого взгляда. — Ты же хочешь найти свою подругу.
В этот раз я слишком резко поднялась, оказавшись в миллиметрах от соприкосновения. Места было не так много, но в целом он мог бы и отойти. Но он стоял. Как и я, впрочем. Нервно скользнула взглядом по линии его подбородка и снова покраснела.
— Ты ведь не заберешь ее? — Спросила я с надеждой.
Я смотрела на него снизу вверх, его глаза были чуть прикрыты, отчего казалось, будто они черные целиком и полностью.
— Только когда придет ее время, — ответил он.
— А меня?
— Что должно отличаться в твоем случае?
— Не знаю. Я же тебя вижу.
— Не потому, что это твоя последняя миссия на земле, — успокоил меня шинигами.
По-моему, ничто в жизни меня так не успокаивало, как его эти слова. Словно камень с души свалился.
— Я… кое-что еще произошло, — нервно сглотнула. — Это… на моем плече.
— Что? — Не понял шинигами.
— Ожог.
— Какой еще ожог?
— Я… покажу. Но не здесь.
— Да все равно никто не смотрит, — отмахнулся шинигами, а я лишь разинула рот от возмущения. А шинигами… улыбнулся. Он… пошутил? — Так-то я серьезно. Со мной можешь делать все, что захочешь, никто не заметит.
— Тогда как же ты заказал рамен? — Улыбнулась теперь я.
— Я сказал, что меня не замечают, но я никогда не говорил, что не заметят, если я этого захочу, — ответил он мне довольно свободно.
— Значит, если я расслаблюсь, а ты захочешь пошутить…
— С чего ты взяла, что я буду над тобой шутить? — Как-то чересчур серьезно переспросил он, мурашки снова побежали по коже.
— Не знаю. Несмотря на то, что ты — шинигами, ты тут шутки шутишь, так что очевидно веселый, — хмыкнула я смущенно.