Алмазный квартал (СИ)
- Ты идешь в ванную?- Иди. Я потом.
Я присел на корточки, чуть не завалился на задницу, чертыхнулся и, решив сменить стратегию, потащил к сейфу сразу весь дипломат. Благо, сейф расположен рядом с баром – а потому можно просто вывалить все из портфеля на барную стойку и отобрать нужное. Все же в пьяном состоянии в голову периодически приходят воистину гениальные идеи…Так, это в сейф, это обратно, это вообще на хрен… блядь, опять этот гребаный дневник, такими темпами я скоро сам продолжу его вести… а эту чертову пуговицу я вообще больше видеть не могу, ебать, да сколько можно, у меня своих проблем хоть жопой ешь!.. Ярость накатила внезапно и неконтролируемо, точно рвотный позыв под «дурью». Я с рычанием развернулся и швырнул кусок черного пластика куда бог пошлет. Главное, чтобы от меня подальше. Не успевший закрыть за собой дверь в ванную Джаред остановился, оборачиваясь на звук, и вернулся в комнату.- Что это? – негромко поинтересовался он, поднимая пуговицу.- А на что, по-твоему, это похоже? – с вызовом бросил я. Блядь, чем черт не шутит, вдруг сработает.
Падалеки внимательно посмотрел на меня. - Похоже на пуговицу на веревке, - осторожно сообщил он.
Я рассмеялся, но смех получился хриплым и неискренним. Блядь, а с другой стороны – чего я ожидал? Даже если ему есть что мне сказать, на хера ему это делать, когда проще соврать? Обмануть меня – это ведь легче легкого, мать перемать, иначе почему все, абсолютно все вокруг только этим уже хер знает сколько времени занимаются?..- И тебе это ни о чем не говорит? – глядя ему прямо в глаза, спросил я. Бля, да не рассчитывал я уже ни на что… просто спросил.Джаред слегка пожал плечами.- Это говорит мне о том, что у тебя крыша не только под наркотой едет. С алкоголем та же беда, - спокойно произнес он и, положив пуговицу на край кровати, ушел в ванную.Интересно, если бы у меня была возможность выбора, что я бы предпочел: чтобы Джаред действительно не имел никакого отношения к этой гнусной истории с Крауном, и при этом изменял мне, или чтобы он оказался тем самым ублюдочным «ангелом», но был мне верен? А вот на самом деле хрен разберешь. Наверное, даже хорошо, что такого выбора у меня нет. Потому что когда дело касается инстинктов собственника – как выясняется, тут каждый за себя, и нет вообще ничего более важного, чем личное. Я забрал пуговицу с кровати, вернулся к бару и кинул ее в мусорное ведро. Завтра дочитаю дневник и отправлю его следом. А еще лучше утоплю в Ист-Ривер. Гудзон, конечно ближе… но вот только к нему у меня с недавних пор нет ни малейшего доверия. Оттуда что только не выплывает.В итоге я запихнул в сейф практически все содержимое дипломата, особо не сортируя. Нехер, целее будет. Завтра разберусь. Я уже собирался закрыть дверцу… и внезапно мой взгляд зацепился за синий бархатный футляр. Странная штука – некоторые вещи словно впитывают в себя те чувства, которые ты пережил, столкнувшись с ними впервые – и потом отдают их обратно при каждой новой встрече. В тот день, когда я купил колье, я в первый раз всерьез задумался о том, что, возможно, у нас есть шанс. Что самое смешное, в итоге я в это почти поверил…Вновь накатило – стремительно, беспощадно – но это была уже не злость. Глухая, беспросветная, звериная тоска. Вечный спутник осознания того, сколько возможностей у тебя было когда-то – и как ты с ними поступил. Наверное, по логике мне надо было зарыдать. Но для человека, искренне увлеченного математикой, с логикой у меня всегда была беда, а потому я рассмеялся. Пьяно, горько – но все же рассмеялся. Потому что, блядь, это у меня по ходу уже какой-то комплекс мелкого начальника сформировался. Всю ответственность – на себя, всю вину – туда же. Мать вашу, ну почему я не могу как все – искренне верить, что во всех моих проблемах виноват кто угодно, только не я сам, считать, что весь мир мне должен – и при этом спать спокойно, не заморачиваясь проблемами убитых акционеров и пока что существующих компаний?.. Наверное, меня просто неправильно воспитали – несмотря на все свое раздолбайство, в глубине души я истово убежден, что обязанность мужчины – отвечать за все свои слова, поступки и обещания. А также за тех, кто рядом. А значит, даже за измену этой суки все равно несу ответственность я. Потому что вовремя не понял – и не пресек. Или хотя бы просто не выгнал его взашей из своей жизни раньше, чем он поставил меня в это унизительное положение обманутого любовника, который не может даже адекватно отреагировать на измену, потому что вынужден делать вид, будто ничего не знает. Блядь, а ведь толком ничего еще даже не началось, но как же меня все это уже заебало!!!..Я с трудом задавил в себе отчаянное желание просто взять и сгрести все с барной стойки на пол – чтобы зазвенели, разлетаясь на части, бокалы и к чертям собачьим рассыпались по всей студии осколки. Вместо этого, взяв футляр с колье и прихватив бутылку виски, я вернулся к дивану.Мне было интересно, каким оно покажется мне сейчас. Надеюсь, теперь, когда ничто не будет застилать мне глаза, я увижу, что оно представляет собой на самом деле – лишь холодные камни и бездушный металл. Никакой ночи. Никакой, мать ее, гармонии. И тогда эта дешевка последует за пуговицей. Ага, в мусорное ведро. Я не нуждаюсь в напоминаниях о собственной слабости. Я достал колье и взвесил его на ладони, думая о том, что подчас мы не только делимся с вещами нашими воспоминаниями, но и проецируем на них свое отношение к тем, кто в нашем представлении с ними связан. И эта проекция нередко выглядит даже честнее, чем то, как мы пытаемся об этих людях думать. Я не знаю, как это звучит со стороны. Лично мне все понятно. А сейчас я глотну еще виски – и окончательно во всем разберусь.Я поморщился просто потому, что должен был – на самом деле спиртное уже давно шло как вода – и… ночь заструилась между моих пальцев, падая на колени. Потому что, блядь, что бы я ни думал о Джареде – колье действительно было прекрасно. Лживая, бездушная красота – свет фонарей, гаснущих в глазах проститутки, когда в ее шею вонзается нож сутенера. Огни Манхэттена – последнее, что видит самоубийца, бросаясь с Бруклинского моста. Заполошное мигание сигнальной лампочки на посту отлучившейся медсестры, провожающее в последний путь наркомана, захлебывающегося рвотой в больничной палате.
Ненавижу. Их обоих. И колье… и Джареда.- Откуда это у тебя?
Я медленно повернул голову. Должно быть, я ненадолго отключился. Даже не заметил, как Падалеки вернулся из ванной, но вот бутылка виски в руке стала ощутимо легче. Или просто мышцы привыкли?..
- Купил. А у тебя были другие предположения? – Чужой голос, чужие слова.Пауза.- Зачем?Сделать больно. Любой ценой. - Кэрри Брукс подарю. Я ее сегодня трахнул. Надо поблагодарить.Пауза.- Что?Можно подумать, я непонятно выразился. Я поднял взгляд на Джареда.
- Что - «что»? Я мужик, она баба. У нас был секс. Кстати, было реально круто, она так подмахивала, просто класс. Как думаешь, может, мне ее на содержание взять? Сниму квартиру неподалеку, буду заходить иногда… Ты не ссы, сюда не потащу. Я, блядь, чужие чувства уважаю.- Ты что несешь? – резко бросил Джаред. Я посмотрел ему в глаза и усмехнулся – пожалуй, завтра надо будет действительно попробовать, что может предложить в плане секса милашка Кэрри. И если у нее получится мне угодить… почему бы нет? В моем возрасте и с моим положением неприлично обходиться без постоянной любовницы. Еще, чего доброго, педиком прослывешь…- А что? Мне нужна женщина, Джаред. Это естественно. А все вот это, - я неопределенно взмахнул рукой, - всего лишь отклонение от нормы. Бля, прикинь, мне даже психиатр так сказал! - Я рассмеялся и покачал головой.
- Какой, на хуй, психиатр?! – в его голосе уже звенела ярость.Я окинул Падалеки взглядом, который сам считал веселым.
- Хороший, Джаред. Хороший. – Наклонив голову, я демонстративно понюхал воротник рубашки. – Пиздец, я воняю, как цветочная клумба, надо будет ей духи нормальные подарить. Поможешь выбрать, ок? Тебе ведь тоже это нюхать.Я вновь посмотрел на Джареда – побелевшее лицо, руки сжаты в кулаки. На обнаженных плечах красиво мерцают капли воды. Загляденье. Ну, тогда контрольный.