Столкновение миров (СИ)

Упав навзничь, он из положения лёжа немедленно дал длинную очередь, через всё помещение. Андрей старался не задеть шкафы, ведь в них могли быть те самые перфорированные пластины, хранившие информацию погибшей цивилизации, пусть скорее всего это и были в основном программы для станков, всё же по ним можно было узнать много ценного об уровне развития древних. Стенобойка замолчала. Андрей, поднялся и, прилипнув нижней парой механических рук и ногами к стене, забрался по ней на потолок и осмотрел помещение. К его неудовольствию, большинство солдат, а их здесь было до трёх десятков остались живы. Оказавшись вне приделов видимости Андрей смог рассмотреть камуфляжных. Они были одеты с стандартную форму — брюки, рубашку и жилет, пошитые из зелёной ткани с коричневыми разводами. на ногах у всех были одинаковые ботинки. Такая же форма была и на других солдатах, но у тех были плащи той же расцветки, что и форма. Эти носили их свёрнутыми вокруг пояса. Андрею бросилась в глаза некая рваность их движений, они были размашисты, и как-то неаккуратны. Задумавшись он понял, что такими же были движения всех камуфляжных которых он видел. Времени обдумать всё это не было, и он принялся отстреливать их, как в тире. Начал он с расчёта той самой стенобойки, а в него входило, как оказалось, целых три человека.
Он оставил только одного, вид у которого был вполне начальственный. Потом спрыгнул с потолка, вновь став видимым, поднял противника за горло и задал уже привычный вопрос:
— Где пленник, которого вы захватили у небесной рыбы?
Тот яростно сопротивлялся и даже смог достать откуда-то револьвер и высадить шесть пуль Андрею в грудь.
— Это всё, или ещё чего припрятал? — безразлично спросил Андрей. На лице офицера появилось удивление пополам с ужасом.
— Я неясно спросил? — Андрей сжал рукой горло врага пару минут наблюдал, как тот яростно извивается, пытаясь вырваться, пока лицо его медленно синеет. Потом отпустил его и снова спросил — где пленник, падаль?
— Я ничего не скажу! Господин вернётся, и ты сдохнешь! — выкрикнул он.
— Мне уже прям, вот, очень интересно, кем будет пугать меня твой господин, когда окажется на твоём месте? — спросил Андрей вновь придушившая свою жертву. Тот захрипел и вдруг рванул руку с револьвером к своей голове и выстрелил. Пуля вошла чуть выше уха и разнесла череп, выходя, с другой стороны.
— Стоит признать, весьма похвальная преданность — произнёс Андрей и бросил труп к остальным. И так, скорее всего секрет этой невероятной преданности был в каких-то психоактивных веществах, тем более, что местные похоже, что были великими мастерами этого дела.
  
Глава 16. Основное место действия
 
Несмотря на требование немедленно возвращаться в Ыйщ, старший следователь городской стражи Вьйн предпочёл послушать свою чуйку и остался в лагере, дожидаться подкрепления, не отпустив никого из подчинённых. Его, конечно, когда-то выгнали из Ордена за то, что он так и не смог стать видящим, как ему предрекали при рождении, но кое чему за девять лет жизни там он всё-таки научился. Чуйка выручала его множество раз и сейчас она прямо-таки кричала, что основные события развернуться здесь в горах и, приняв в них участие, он вполне может получить повышение и дом в награду. А там и Шайли предложение делать можно.
К полудню в подкрепление к ним прибыло полсотни солдат, командовал ими сотник Щьйлк. Личность весьма примечательная уже хотя бы тем, что дослужился до четвёртого сотника из рядовых. При этом до войны он торговал на рынке платками, получив лавчонку от отца. Её отнял муж сестры, представивший документы о смерти Щьйлка, якобы пришедшие по почте. Времена были тяжёлые, а потери на фронте огромные и разбираться никто не стал. Когда через несколько лет, после затухания войны, Щьйлк вернулся, сделать ничего было уже нельзя. Однако он не опустил рук, как многие, и вновь смог откупить себе место на рынке и организовать прилавок, вернувшись к своему ремеслу.
Ыйщ был оживлённым, но небольшим городком, и в нём было целых две лавки головных уборов в каждой из которых продавались платки, ещё была бывшая лавка Щьйлка, специализировавшаяся на них. Потому барыши его были отнюдь не велики, и сотник не отказывался ни от какой работы: учил рукопашному бою и стрельбе, работал возницей, и чего греха таить, был глазами стражи на рынке.
 
Стоит отдать ему должное, отрабатывал он своё жалование по-полной. Словно губка он впитывал любые сведения: обрывки разговоров, слухи, пьяную болтовню в таверне, всё это он запоминал и аккуратно раскладывал в голове, сопоставлял, по возможности проверял и выдавал страже в отчётах. Не раз и не два его информация помогала в, казалось бы, самых безнадёжных делах. Достаточно сказать, что именно он впервые сообщил, что Тха’Шьйол может быть связан с торговлей пряностью. Искательница подозревала сотника, однако, Вьйн ему верил. Какой, в конце концов смысл, сдавать своих? Да и чуйка по его поводу молчала.
Стоило сотнику появиться в лагере и поговорить с комендантом, как они вместе занялись приготовлениями к осаде. Участвовать заставили всех. Пришлось натягивать сетки над стенами. Складывать укрытия из мешков с песком. Расставлять ящики с боеприпасами и емкости с водой. Приводить в порядок металлические ставни на высоких окнах. Реорганизовывать лазарет и ещё много чего. Они даже заставили вытащить шесть старинных пушек, заряжающихся с дула картечью и дать из них залп. Ко всеобщему удивлению ни одну из них не разорвало. Правда две почему-то так и не выстрелили, но всё же теперь в каждую сторону смотрело по пушке. Солнце ещё не село, а все уже еле держались на ногах. Этим же двоим словно крылья приделали.
Все, кроме часовых уже готовились ко сну, когда с неба полился странный свет, а за ним появился громовой голос:
— Дамы и господа! В этот замечательный вечер мы счастливы приветствовать вас на нашем концерте. Сегодня вместе с вами мы оценим лучшие шедевры музыки прошлого. Только сегодня и только для вас, все хиты ансамбля «Тру-у-пы лю-ю-доедов»! Слушайте и не говорите, что не слышали!
Потом началось такое, что даже не мало повидавшему Вьйну стало плохо. Со всех сторон нарастало низкое на пределе слышимости биение. Казалось, от него дрожали даже крепостные стены, оно проникало во все помещения, в каждую щель. Птицы в своих стойлах метались словно ужаленные. Люди зажимали уши, но биение долбило в живот. А потом появились другие звуки. Это была самая худшая музыка из тех, что случалось слышать старшему следователю. Мелодия здесь создавалась ревом, грохотом, хрипением и омерзительным визгом. На фоне всего этого три голоса ритмично повторяли текст на незнакомом языке. Не трудно было заметить, что элементы его постоянно повторялись, вымучивая своим однообразием. Все кроме часовых попрятались в помещениях, закрыв ставни, но низкое биение проникало сквозь стены. Некоторые спустились в подвалы, ища тишины.
Вьйн потратил около двух часов забивая высокое окно комнаты Шайли толстым слоем древесного волокна. Сама же девушка в это время была крайне озабочена отмачиванием пальцев рук в плошке с горячим отваром каких-то трав. Вроде как, это должно было размягчить её собственные ногти и подготовить их к закреплению накладных. Зачем ей накладные ногти, Вьйн не знал. По его мнению, её собственные ногти были вполне красивы, но старшему следователю хватало ума держать своё мнение при себе.
Он полностью заделал окно, но звук пусть и приглушённый всё же умудрялся попадать в комнату. Вьйн уже собирался идти к себе, когда обнаружил, что звук изменился, став более монотонным. Когда он вышел во двор, то первое, что увидел, был неподвижно стоявший слышащий уставившийся остекленевшими глазами куда-то на стену. Кажется, так они делали, когда передавали другим то что видели. Вьйн проследил за его взглядом и обнаружил на стене крайне скудно одетых девиц. Они отплясывали в рваном ритме музыки, периодически, выкрикивая что-то хором. Выглядели они более чем странно, ему за всю жизнь ещё не разу не случалось видеть таких черт лица. Они были идеально правильными и симметричными. Не трудно было заметить, что не только лица, но и тела их были лишены малейшего изъяна. Благо наряды их почти что ничего и не прикрывали.