Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II (ЛП)

Боковым зрением он заметил, что похожий на гору мужчина, словно впав в ступор, стоит на том же месте. Хотя Чу Ваньнин избегал прямо смотреть на него, но тем не менее точно знал, что незнакомец следит за ним. Он буквально кожей ощущал на себе его прямой, беззастенчивый и жадный взгляд. Как только что извлеченный из пылающего горна пышущий жаром меч, этот взгляд вонзился в скрывающую его водяную завесу. Столкнувшись с раскаленным лезвием, струи воды превратились в облако пара, но даже это не помешало ему добраться до желанной цели.
Без видимой причины Чу Ваньнин вдруг почувствовал себя оскорбленным. Еще больше потемнев лицом, кусая губы в бессильной злости, он отступал все дальше, пытаясь спрятаться в самой глубине водопада.
Кто мог предположить, что этот человек окажется таким тупицей, что, увидев как Чу Ваньнин пытается укрыться за водопадом, последует за ним, словно марионетка, которую тянут за веревочку.
— …
Чу Ваньнин совсем разъярился. Происходящее напомнило ему о том времени, когда он только появился на Пике Сышэн, и его преследовали несколько извращенцев. Среди них была и странная девица, которая по ночам забиралась на крышу Павильона Алого Лотоса, чтобы подсмотреть, как он принимает ванну. Этой мысли хватило, чтобы у него начала неметь кожа головы, и от того места, где этот мужчина схватил его за плечо, по всему телу побежали мурашки.
К счастью, когда он надежно укрылся за жемчужными бусами из прозрачных капель в самой глубокой части бассейна, этот парень, казалось, отступил и, поворачиваясь на каждом шагу, все же вернулся на прежнее место, чтобы продолжить медитировать под струями воды.
С трудом уняв огонь гнева в своем сердце, Чу Ваньнин потерял всякое желание и дальше нежиться в горячей воде и решил как можно скорее помыться и уйти.
Именно тогда он обнаружил, что из-за своего потрясающего [128.1] падения потерял не только достоинство, но и банное полотенце вместе с завернутым в него мыльным рогом [128.2] и благовониями.
К этому времени должно быть все уже растворилось в воде...
Ему что, теперь подниматься на берег за новыми?
Ходить голым туда-сюда на глазах у этого бесстыдника?
На этот раз Чу Ваньнин не покраснел, его лицо побледнело до синевы. От позора и унижения тонкие губы сжались в узкую полоску.
В итоге, конечно, никуда он не пошел.
Как дурак стыдливо скрестил руки на груди и прижался спиной к скале, продолжая прятаться за водопадом.
Чу Ваньнин: — …
Незнакомец: — …
Внезапно, повысив голос, чтобы перекрыть шум водопада, он нерешительно спросил Чу Ваньнина:
— Вам ведь нужен мыльный рог?
— …
— И благовония?
— …
— Вам не обязательно выходить, я могу подать.
Не спеша вылезать из своего убежища, Чу Ваньнин, чуть прикрыв глаза, холодно сказал:
— Просто брось их мне.
Но этот человек не стал ничего бросать. Кажется, его поведение в отношении этого чужака было слишком грубым и неуважительным. Он уже ничего не ждал, но какое-то время спустя стоящий за водопадом Чу Ваньнин вдруг увидел подталкиваемые к нему духовной силой листья персикового дерева, на которых лежали мыльный корень и два конуса благовоний.
Когда Чу Ваньнин выловил их, одного взгляда хватило, чтобы он изумленно замер.
Мыльный рог был самым обычным, но этот человек выбрал благовония с запахом цветов сливы и яблони, а ведь это были два его самых любимых аромата.
Сквозь сверкающую водную завесу он с трудом мог различить силуэт высокого мужчины вдалеке.
— Вы же хотели эти два? — спросил этот человек. 
— Приемлемо, — ответил Чу Ваньнин.
Незнакомец опять замолчал. На значительном расстоянии друг от друга в молчании они смывали с себя дневную грязь, надежно пряча за невозмутимыми лицами свое беспокойство и тайные мысли. В процессе намыливания Чу Ваньнин сумел обуздать свои чувства и даже почти уговорил себя выбраться из глубин водопада. Все-таки вода в том месте, где он прятался, была слишком стремительной, и ему было неудобно.
 
Однако, как только он вышел наружу, этот незнакомец снова уставился на него. Ладно, пусть смотрит. Чу Ваньнин попытался не обращать на него внимание, но все равно не мог отделаться от ощущения, что на него пялятся с каким-то скрытым намерением. Этот дикарь смотрел на него так, словно хотел что-то сказать, но никак не мог решиться. Одного случайного взгляда в ту сторону хватило, чтобы у стыдливого Чу Ваньнина по всему телу волосы встали дыбом, и он засомневался, а стоит ли ему покидать его убежище за водопадом.
В итоге промучавшись так еще немного, Чу Ваньнин не выдержал и решил поскорее покинуть это место.
Самое досадное, что его вещи остались лежать у входа в бассейн, и чтобы одеться, ему нужно было возвращаться по тому же пути. Ничего не поделаешь, оставалось только, скрепя сердце [128.3] и сцепив зубы, натянуть на лицо невозмутимое выражение и направиться к тому месту, где стоял этот мужчина.
Кто бы мог предположить, что когда, держась на значительном расстоянии, Чу Ваньнин поравняется с ним, этот парень вдруг быстро свяжет волосы и, отряхнув с них воду, последует за ним, всем видом демонстрируя намерение также покинуть купальню.
От ярости у Чу Ваньнина выступили вены на висках. Он прибавил шаг, но кто же знал, что этот наглый бесстыдник тоже пойдет быстрее.
Чу Ваньнин: …
От кончиков пальцев к его ладони стало распространяться золотое сияние, и он до сих пор не призвал свое божественное оружие вовсе не из-за страха поранить этого парня, а по причине укоренившегося в нем убеждения, что прежде, чем вступать в бой, нужно одеться.
Поэтому он просто ускорил шаг.
На этот раз мужчина не стал его догонять и даже остановился.
Чу Ваньнин хотел было с облегчением вздохнуть, но не успел он выдохнуть, как за спиной раздался голос:
— Ваши волосы… они еще в пене.
— …
— Может не будете спешить и помоетесь?
Пока Чу Ваньнин пытался обуздать захлестнувшую его ярость, наглый незнакомец, не спеша, подошел еще ближе и остановился всего в шаге от него. На этот раз ясный глубокий голос прозвучал прямо за спиной.
Если бы Чу Ваньнин не был так зол, возможно, он бы заметил, что хотя само звучание изменилось, этот голос был все же знаком ему. Но пламя гнева уже разгорелось до небес, и, захваченный бурлящей огненной рекой, он потерял способность мыслить здраво.
— Вы… – кажется, этот мужчина хотел сказать ему что-то еще...
Вот только терпение Юйхэна подошло к концу. Он резко обернулся к преследовавшему его мужчине, и над головой его расплавленным золотом вспыхнула занесенная для удара ивовая лоза. В глазах Чу Ваньнина сверкали громы и молнии и, если бы ярость можно было превратить в оружие, она стала бы мечом, который он тотчас же всадил в своего обидчика:
— Ты что, ненормальный?
Золотым росчерком, божественная ивовая лоза рассекла туманную мглу и устремилась к груди мужчины. И в этой вспышке Чу Ваньнин впервые смог рассмотреть его лицо.
Первое, что он увидел, это пара сияющих глаз, в которых читалась безграничная нежность и жгучий стыд. Яркие, как светлячки на фоне усеянного звездами ночного неба, изменчивые, как гонимые ветром облака, загадочные, как темные воды самого глубокого озера.
…Мо Жань?!..
Но было уже поздно менять направление удара. Сияющая ивовая лоза с шипением разрезала гладкую и влажную кожу на груди Мо Жаня. Он глухо охнул и больше ничего. Только на миг опустил голову и тут же снова поднял ее, взглянув на Чу Ваньнина своими темными глазами, в которых не было и следа обиды или гнева. Чуть влажные, омытые нежной грустью, словно первыми каплями дождя, эти прекрасные очи смотрели на него.
Чу Ваньнин тут же отозвал Тяньвэнь и, выпрямившись, замер.
Он довольно долго молчал, прежде чем нашел в себе силы спросить: