Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II (ЛП)

— Да. Ведь сам Владыка Ада Яма прислал его, чтобы присматривать за Шатром Шуньфэн. Здесь он главный.
— …
Мо Жань больше не проронил ни слова, хотя был очень удивлен таким ответом.
— Мы пришли.
Когда они поднялись на второй этаж, призрак в маске остановился перед арочной красной дверью и почтительно постучал в резную створку:
— Господин Чу, некий старый друг пришел искать встречи с вами.
Какое-то время за дверями было тихо. Затем раздался нежный голос, звучание которого тут же напомнило Мо Жаню о теплом вине, греющемся на жаровне, и волне шелковистых волос, рассыпавшихся по подушкам.
— Старый друг? Опять он? Я уже говорил, что не желаю впредь видеть его. Скажите, пусть уходит.
Призрак в маске замялся:
— Нет, господин Чу, на этот раз это не он.
— Тогда кто это еще может быть? – за дверями какое-то время было тихо. — Ладно, впусти.
Внутри помещение оказалось обставлено довольно просто, но со вкусом. Из мебели было только самое необходимое, отчего комната казалась холодной и необжитой. Однако на полу лежал роскошный ковер с таким длинным ворсом, что ноги вошедшего в комнату Мо Жаня погрузились в него по щиколотку. В нос ударил запах, который мог бы исходить от шерсти дикого зверя, и совершенно не соответствовал облику мужчины, который стоял у окна и подрезал цветущее растение.
По плечам, обтянутым белыми одеждами с длинными рукавами, рассыпались чернильно-черные волосы. Срезанный алый бутон, словно драгоценный рубин, подрагивал в его пальцах. Вероятно, это было правило Шатра Шуньфэн, но лицо Чу также было скрыто под лакированной маской ярко-синего цвета, которая злобно скалила белые клыки и яростно взирала на гостя тигриными глазами. Однако даже несмотря на скрывающую лицо страшную маску, весь облик этого человека был исполнен необъяснимой мягкости и душевной теплоты.
Он срезал лишние ветви, собрал их вместе, выбросил и только после этого повернулся к гостям.
В горле Мо Жаня мгновенно пересохло. В голову закралась мысль, которая сильно встревожила его. Если под маской скрыта часть души Чу Ваньнина, то ведь неизвестно, какая часть воспоминаний ей утеряна… А вдруг он не вспомнит его?.. 
Пока он размышлял об этом, мужчина положил садовые ножницы и подошел ближе.
Мо Жань, никогда не боявшийся ни гнева Небес, ни Адской бездны, вдруг почувствовал, что его сердце забилось как птица в клетке, а одежда вмиг намокла от пота.
— Учитель.
Мужчина подошел очень близко к нему и, когда он заговорил, Мо Жаню послышалась улыбка в его голосе:
— Чей учитель? Молодой господин, наверное, обознался?
Вот оно…
То, чего он боялся, произошло.
Сердце Мо Жаня оборвалось. Словно каменная глыба обрушилась на его грудь, увлекая его за собой на дно бездонной пропасти. Он в оцепенении смотрел на мужчину перед собой, не зная, что сказать.
Увидев его замешательство, этот человек поднял к лицу изящные белые руки и снял скалящуюся темную маску, открыв взгляду прекрасное лицо, достойное кисти художника.
Глыба, сдавившая грудь Мо Жаня, в тот же миг исчезла.
Однако он был настолько изумлен обликом мужчины под маской, что, не задумавшись ни на миг, выпалил:
— Чу Сюнь?
Стоит ли удивляться, что помощники на первом этаже ошиблись, решив, что на портрете изображен их начальник. Внешне Чу Сюнь и Чу Ваньнин действительно на восемьдесят процентов копировали друг друга, вот только Чу Сюнь был теплым и ласковым, а Чу Ваньнин – холодным и строгим. Только тот, кто хорошо знал хотя бы одного из них, мог бы различить их.
Таким человеком был Мо Жань.
Перед ним стоял тот самый молодой князь, которого он встретил в иллюзии своего испытания. Чу Сюнь, сын главы префектуры, живший двести лет назад в городе Линьань. Без всякого сомнения, это был он, поэтому Мо Жань, не долго думая, произнес вслух его имя.
Однако неиллюзорный Чу Сюнь никогда в жизни не видел его и сейчас выглядел очень удивленным. Улыбнувшись, он спросил:
— Вы правда знаете меня?
Мо Жань неловко замахал руками:
— Нет-нет, я искал не вас. Однако, я знаю кто вы… - он замолчал. Теперь они оба с любопытством изучали друг друга. Со смерти Чу Сюня прошло двести лет, но, судя по всему, он до сих пор не переродился. Должно быть, Владыка Яма, дав ему должность в своем Царстве, временно вывел его из цикла перерождений.
 
Мо Жань и подумать не мог, что опять встретит предка Чу Ваньнина. Он до сих пор был уверен, что этих двух связывала какая-то тайна.
Чу Сюнь кивнул головой:
— Вот оно что, – и, снова улыбнувшись, спросил. — И кого же вы хотели найти? Раз уж когда-то мы были знакомы, и судьба вновь свела нас, я могу помочь вам разыскать вашего друга. Страна Нанькэ огромна и вмещает несчетное множество душ, если вы захотите кого-то найти, на поиски могут уйти годы.
Сначала Мо Жань хотел лишь задать пару вопросов, а потом спуститься вниз и снова заняться поисками. Он и предположить не мог, что Чу Сюнь, даже попав в Ад, останется таким же отзывчивым, как и при жизни, и даже сам предложит помощь. Счастливый Мо Жань с энтузиазмом поблагодарил его:
— Это было бы просто замечательно. Спасибо за беспокойство, господин Чу!
Он поспешил передать портрет в руки Чу Сюня.
Развернув бумагу, господин Чу вновь не смог сдержать улыбку:
— Неудивительно, что люди внизу ошиблись. Человек на портрете очень похож на меня. Как его зовут?
— Чу Ваньнин, — ответил Мо Жань. — Его зовут Чу Ваньнин.
—Его фамилия тоже Чу? Какое совпадение…
Повинуясь душевному порыву, Мо Жань робко спросил:
— Может ли он быть вашим родственником?
— Трудно сказать. Нужно смотреть по земной жизни, а для этого нужно идти на поклон к Девятому Призрачному князю. А я… еще до своей смерти стал его заклятым врагом и не хотел бы обращаться к нему с личными просьбами. Да и не стоит мне снова влезать в мирские дела.
Его слова были вполне объяснимы, ведь именно этот князь демонов разрушил его город Линьань и на глазах молодого князя Чу уничтожил всю его семью. Даже для такого уравновешенного человека эти воспоминания были подобны незаживающей ране, и на мгновение тень омрачила его обычно доброжелательное лицо.
Мо Жаню, который в глубине души таил надежду, что на этот раз ему удастся узнать о том, что связывает Чу Ваньнина и Чу Сюня, оставалось только расстроенно кивнуть:
— Конечно, хоть это и достойно сожаления.
Чу Сюнь снова натянуто улыбнулся и больше не возвращался к этому вопросу. Он подошел к большому стеллажу, на котором были разложены различные диковинные вещи, достал с верхней полки компас, украшенный золотой гравировкой в виде переплетения «инь-ян» и жестом пригласил Мо Жаня присесть.
— Используя эту вещь, можно узнать где он?
— В девяноста процентах случаев.
— Тогда что насчет оставшихся десяти?
— Некоторые души имеют слишком мощную или искаженную ауру, поэтому разыскать их очень трудно. Но подобное отклонение большая редкость, а вы вряд ли настолько невезучий человек.
Золотая стрелка компаса начала вращаться, и, дрожа, остановилась, указывая на север. Однако, спустя несколько мгновений, она резко развернулась на юг, а затем, указав на восток, опять начала бешено вращаться.
Чу Сюнь молчал, и Мо Жань осторожно спросил:
— Что это значит?
— Кхм-кхм… — смущенно кашлянул Чу Сюнь. — Молодой господин… похоже, вам немного не везет.
— …
По правде говоря, Мо Жань давно привык к тому, что не был особо удачлив, поэтому не сильно удивился подобному повороту. Он вздохнул, извинился перед Чу Сюнем за отнятое время и повернулся, чтобы уйти и заново приступить к поискам Чу Ваньнина среди множества призраков. 
В этот момент обуявшее компас безумие отступило: стрелка перестала бешено крутиться и, подрагивая, продолжила перемещаться между двумя позициями, словно не решаясь выбрать одно конкретное направление. 
Чу Сюнь спешно окликнул уходящего юношу:
— Молодой господин, подождите.