Мягкая кукла (СИ)

Она обернулась на голос мужа и поначалу обрадовалась. Не за себя — за дочь, не чаявшей души в папуле. Сосредоточенное лицо Сережи и горько сжатые губы. С таким лицом не встречают ребенка после занятий. Противный холодок стал расползаться в груди, и догадка о причине заколола прямо под ребрами.
— Не ходи. Ее там нет.
— Где Каролина?
— У бабушки с дедушкой.
— С ночевкой?
— Да.
— Что ты говоришь? Ей понадобится одежда на завтра, еще мы не сделали рисунок к уроку…
— Вера, ты серьезно собираешься болтать о таких мелочах, когда сама замышляешь пакость против меня?
Узнал. Даже интересно, от кого? Не менее интересно, что именно он узнал? Интуиция вопила, что от Рины. Только вот какое ей дело до того, с кем обедает жена бывшего любовника?
— Молодец какой! Расчистил поле для скандала? Что ж, давай! Нам есть что обсудить!
— Смотрю, шашни с адвокатом сделали тебя дофига дерзкой? Много узнала о своих правах и как ловчее ободрать меня при разводе?
— О тебе тоже много узнала. И о твоих изменах.
— И что, можешь доказать? На что это влияет?
— На мое желание развестись.
— Да хоть обжелайся. Не будет такого.
Спокойствие, с которым Сережа это сказал, насторожило. Повеяло чем-то психопатским, в духе худших романов с мягкой обложкой, когда тиран муж без какой-либо мотивации удерживает в семейной клетке невинную героиню. Но они-то живут в современном мире, где достаточно желания одного из супругов, и брак расторгается.
— Сереж, ты когда успел головой поехать? Развод будет, и скоро.
Не стала говорить про дележку и опеку, чтобы не подливать масла в скандал.
— Дорогуша, если кто у нас поехал, так это ты. Как считаешь: судья отдаст ребенка психически нестабильной матери?
Что-то новенькое. Сказанное тем же отвратительно уверенным тоном. И потому пробирающее до костей. Гораздо глубже, чем холод, щипавший за ноги в тонких чулках.
— Наконец-то поняла, что я не шучу? Поехали-ка поговорим в более спокойной обстановке, дорогая жена. Мы еще долго будем в браке, к общей нашей пользе.
— А давай мы будем разговаривать через наших адвокатов, чтобы без лишних эмоций?
Он крепко взял ее за локоть и дернул на себя. Затем состроил извиняющееся лицо и пожал плечами. Мизансцена предназначалась для проходящей мимо пары с девочкой возраста Карошки.
— Наши личные дела мы решим без адвокатов. Но раз ты сразу не поняла, придется объяснять подробнее. Поехали. Твою машину пригонят к нам домой.
Подготовился, взял с собой водителя. Тот чаще курьером разъезжал, чем возил босса. Да и сейчас, перегоняя ее машину, мало чем отличался от курьера.
Сережа раскрыл перед Верой дверцу спереди, и она села. Тлел крохотный уголёк надежды, что муж в адеквате, просто со злости несет чушь. Остынет, и они построят нормальный разговор. Вик поднатаскал на разные варианты. Правда, шантажа психушкой среди них не было, но и так ясно, что рычагом давления Сережа выбрал ребенка. А такое Виктор считал самым вероятным аргументом, если муж станет препятствовать.
Ехали молча и не очень долго. Вскоре остановились возле новостройки с признаками элитности. Внизу не «Пятерочка» с аптекой, а паб с ирландским флагом и офис туристического агентства. Что ж, почему бы не обсудить финал брака за кружкой стаута?
Но муж повел ее не в паб, а в дом.
— Сережа, я не хочу туда идти.
— Не трусь, я просто хочу показать тебе свою тайную квартиру. Не буду говорить, зачем она мне. Ты же умница, сама поймешь.
Кажется, что за семь с лишним лет успеваешь все узнать о человеке. Но Сережа старательно доказывал, что это не так, преподнося сюрприз за сюрпризом. И если измены были новостью неприятной, то столь неуважительное предложение вызвало однозначную брезгливость. Веру передернуло, и она остановилась напротив паба. Сережа тоже. Смотрящий с ухмылкой мужчина был кто угодно, но не тот человек, с которым они отправились в «долго и счастливо» и даже не тем, с кем собиралась разойтись. Вдруг он рассмеялся.
— А ты не меняешься, Верунь. Все та же оскорбленная невинность. Этим всегда нравилась. Вот только невинность оказалась с двойными стенками, а? Оскорбляешься, а сама-то где была?
 
— Я с тобой не пойду ни в какую квартиру.
В старом анекдоте говорится: если муж застал с другим, отпирайся до последнего. И пока ей не предъявили неопровержимых доказательств, не то что отпираться, а даже комментировать ничего не следует. Внутренний дьяволенок радовался, что Сережу злит подобная манера собеседника. Инстинкт самосохранения напряженно вскидывался, но бежать команды не давал.
— Купилась? Я ж не больной такое предлагать. Идем, выпьем.
Не больной он! Шутки вот точно больные. Да и шутки ли?
Муж дернул застекленную квадратами дверь паба и ждал, пока она войдет. Может, и лучше, что место публичное. Будут держаться в рамках и поговорят без криков.
Чем отличаются хорошие пабы от плохих? Из хорошего не хочется уходить. Вот только зашел, и уже все нравится. Большой подсвеченный бар выступает изобильным оплотом, обещая страждущим емкость с нужным напитком. Одуряюще пахло чем-то аппетитным. Ничем конкретным. Всем сразу.
Словно сам воздух приобнимает за плечи и мягко уговаривает присесть. Вот хоть за столик в нише, а можно и за стойку. Отделка темного дерева ластится под ладони и словно просит гладить еще и еще. Из каждого угла похрипывают рок-голоса, создавая нужный фон и не мешая разговаривающим.
Сережа, шельмец, знает отличные места. Он помог ей снять куртку и с ревнивым зырком отметил, как выгодно платье очерчивает фигуру. Вспомнив, где она была, Сережа шагнул к ней и без вступлений грубо поцеловал. Пытается вытравить Виктора. Вырваться невозможно: за спиной деревянная перегородка, с одного бока стена, с другого вешалка с верхней одеждой.
Может, укусить? Или пнуть…
— Не устраивай сцен, — предупредил муж между поцелуями.
Не отвечать не вышло. Руки годами обвивали его шею и сделали это снова. Привычно, механически, на автомате, но прекращать не хотелось. Подтянув ее ближе, Сережа стиснул до терпимого дискомфорта, продолжая медленно и расчетливо помечать каждый миллиметр губ. Они всегда запойно целовались. Если уж начинали, то часто с продолжением. Это была одна из причин, почему при встрече и прощании они ограничивались поверхностным чмоком. Всегда хотелось пойти дальше. Даже сейчас, испытывая к нему обиду, ненависть и злость, Вера возбудилась до предела.
Сережа первым отстранился. Любит вести и держать ее на крючке. Убирая растрепанные волосы за уши, Вера осмотрелась. Большинство не обратили внимание на парочку. Одинокая девушка смущенно отвернулась, когда встретилась глазами с Верой. Может быть, она узнала Сережу, он любит мелькнуть в блогах и медиа. Еще двое молодых людей, накачивающихся пивом с минимумом закуски, оценивающими взглядами окинули Веру и уважительно глянули на Сережу.
А он уже оттащил ее к дальнему столику, оставил там и ушел к бару. Пока его нет, нужно перевести дух, рассортировать происходящее и определиться со стратегией.
Первое. Нельзя недооценивать Сережу. Он умный, на переговорах съел собаку, редко ошибается в расчетах. Заговорил про психическое состояние — попытка давления. Но аргумент рабочий. У нее был нервный срыв и послеродовая депрессия. В медкарте есть запись. Этим много не продавишь, но нервов попортит. Опустился до шантажа. Если он всерьез, значит, что его цель оправдывает любые средства.
Так, ее главная задача узнать эту цель.
Второе, Вика не втягивать. Сколько мог, он помог. И вообще, скорее всего стоит в пробке на въезде в свой город.
Второе с половиной. Надо разбираться самой. Уязвленная из-за ситуации с переходом гордость просто отказывалась сообщать любовнику, что муж все узнал. По крайней мере не в режиме прямой трансляции.
Третье. Определиться, грозит ли ей опасность? И что делать, если опасность реальная…
От барной стойки отчалил Сережа с большими кружками в руках. Мужчин в костюмах здесь немало. Офисный планктон, пузатый менеджмент, хипстоватые блогеры. И Сережа, выглядящий комильфо — ни убавить, ни прибавить. Прежде она любовалась стильным мужем и гордилась вкладом в его внешний вид. Сегодня хотелось запрыгнуть на стол и закричать «Не ведитесь, никакой он не няша!».