Мягкая кукла (СИ)

— Потому что перегрелась. Ты заметил, что на фото я похожа на рака?
Проницательный взгляд изучал ее с дотошностью рентгена. Десять, тридцать секунд. Всего полминуты, но тянулись они чертовски медленно. Хотелось, очень хотелось нажаловаться Виктору на его распутную бывшую клиентку, на своего негодяйского мужа. Но что это даст?
Жалость? Бедная Вера! У нее гуляет муж. Наверное, с ней что-то не так.
Подозрение? И ты пришла на встречу с другим мужчиной чтобы что?
А она сама не знает, зачем пришла. Просто побыть в компании приятного собеседника. Почувствовать себя интересной кому-то еще. Разве это плохо?
— Заметил. Я много чего заметил.
И больше не добавил ни слова. Должно быть, чутье подсказало, что дальше давить нельзя.
— Мне, пожалуй, пора.
Прощаться всегда неловко. А с ним и того сложнее. Всего-то нужно встать, выйти на улицу, сесть в машину и обратно в свою жизнь. И в будущем не поддаваться на уговоры встретиться. Или вообще свернуть общение. Так хорошо и томительно быть не должно. Слишком понравилось в его обществе.
Вик тоже встал. Нарочно или нет, но он загородил единственный путь к выходу. Посетители и персонал не обращают на них внимания. Мало ли пара собралась уходить.
Для большинства они — пара. Для знающих Виктора они — адвокат и клиентка. Но, кажется, адвокатам не положено так смотреть на клиенток — завороженно, долго.
Надо бежать, пока не поздно.
Поздно. Неуловимое движение, и Вера почувствовала его ладонь на своей щеке. Очертив скулу большим пальцем, Виктор коснулся подбородка, чтобы она подняла взгляд. Сам при этом смотрит прямо, будто ждет разрешения или полного запрета.
И она разрешила. Подалась к нему и вдруг ощутила вкус соленой карамели. Ах, трубочки были с секретом. Любимые сочетания, чтобы щекотало, а не только сластило. Вот как сейчас. Мягкие губы и легкие укусы. Потрясающе и нехорошо. Хочется и… лучше не надо!
— Все-таки не «просто чай», — полушепотом сказала Вера.
— Мы уже выяснили, что просто — это не про тебя, — в той же манере ответил Виктор.
— Я все-таки пойду.
Он нехотя отпустил ее и освободил путь. Вера с прямой спиной отправилась к двери, когда Вик догнал и сказал, чтобы слышала только она.
— Будет, как ты захочешь. Думай.
  
Глава 8
 
И чего же ей хотелось?
Отличный вопрос.
Хотелось бы как раньше, до момента, когда узнала об измене мужа. Когда была уверена, что впереди совместная жизнь. Пусть с мелкими неурядицами, но такая понятная и надежная. Чтобы у Каролины было то, чего не было у нее: безоблачное детство с мамой и папой. Чтобы дочка не слышала «нет денег на…». Кружки и секции по интересам — хоть балет, хоть художка, хоть… да все, что угодно!
Столько лет вкладывать всю себя в семью, быть тылом, матерью. А потом узнать, что это лишь фасад. У них не было свадебных клятв. Но в загсе они с Сережей сказали «да» и обещали друг друга любить и уважать. А в жизни этого — нет!
Муж изменял, изменяет и… продолжит в том же духе?
Так что же делать теперь? Тоже сходить «на сторону» и потом разбираться с тем, что получится? Поцелуй жегся на губах, румянец — на щеках. Нельзя… Тогда точно все развалится. Если еще не…
А что же третья сторона — Виктор? Он-то почему открыт к любому решению? У него кто-то есть. На отпускных фото точно была безупречная блондинка. Неужели верность такой пережиток, что только глупышки вроде Веры могут думать, что одного человека — достаточно?
Впереди показался их поселок с частными домами. Райское место, чтобы растить детей. Недалеко от города. И в окружении живописных полей, невысоких холмов и леса. Все, о чем мечтала она сама и что немного позднее оценит Каро. Вера стерла непрошенную обидную слезу и что было сил вцепилась в руль. Разве можно перечеркивать имеющееся ради…
А ради чего?
Мужчины, который явно не нацелен на что-то серьезное?
Чувства отмщения из-за неверности?
Закат нескоро, но свет и тени уже вечерние. Мягкие, чарующие. Посвежевшие газон и палисадник поблескивают невысохшими капельками. Ее труды, ее растения.
 
Каро с отцом раскачивались на плетеной полусфере и о чем-то оживленно беседовали. Когда говорил Сережа, дочь внимала всем существом. Чистейшее обожание, не тронутое суровой правдой. Вера почувствовала, как внутри закипели слезы. Здесь семейная благодать, а она… а он.
Фальшь? Обычная жизнь?
Подскочивший Цезарь помог скрыть набежавшую на глаза влагу. Когда выпрямилась, встретилась глазами с мужем.
— Мария оставила ужин и обед на завтра. Мы еще не садились за стол. Как съездила?
— Я поняла, в чем состояла главная ошибка. Когда замешивала массу, то…
Сережа делает вид, что слушает. Даже задает вопросы. Но его дежурное внимание так отличается от произошедшего в кафе. Там другой мужчина ловил каждый жест, каждое слово. Поймал момент, чтобы предложить вилку…
Вечером на пути из детской в спальню Вера непроизвольно ежилась. Муж не знает. Она не сделала ничего не поправимого. Но на воре шапка горит. Если вести себя как виноватая, то и думать о ней будут соответствующе.
Сережа вот совсем не изменился. Если бы на той свадьбе не поднялась в номер, до сих пор бы думала, что все у них прекрасно. Но ведь поднялась. И ничего не может быть как прежде.
В спальне никого не было. Вероятно, Цезарь напросился на вечернюю прогулку. Тем лучше для нее. Успеет лечь спать и снова сачкануть от общения с мужем. Как долго это будет продолжаться, Вера и сама не знала. Но вспомнилось, насколько глубока привязанность между Карошкой и Сережей. Может, стоит поговорить и попытаться исправить что-то в них, в ней?
Виктор.
Искушающий. Заинтересованный. Опасный. Дорога в никуда. Эгоистичное «здесь и сейчас». Запрет и дозволение. Но на чаше весов семь лет совместной жизни и достижения за эти годы.
В чатик улетело сообщение.
«Я знаю, что сама пошла на контакт и согласилась на встречу. Наверное, со стороны это казалось чем-то очевидным, но у меня не было такого в мыслях. Мне понравилось наше живое общение. Ты предусмотрительный и чуткий человек. И надеюсь, ты поймешь, что дальше этого не пойдет. Таково мое решение».
«Я говорил, что соглашусь с любым.
Но не думал, что ты примешь неверное».
«Прошу, не нужно мной манипулировать. Мне казалось, мы общаемся не за тем, чтобы в один прекрасный день все свелось к известно чему. А как же твои слова о том, что ты веришь в существование дружбы между мужчиной и женщиной?»
«Одно другого не исключает.
Но я тебя понял.
Спокойной ночи, трусишка».
* * *
После ухода швей в мастерской образовался вдохновляющий бардак. Сама недавно посетившая чужое рабочее пространство, Вера старалась не скрипеть зубами на объяснимое любопытство «что и как устроено». В конце концов, обучение не продлится вечно. Основную часть она отсняла на видео. Но без практики не то.
Верину мастерскую выкроили из хозяйственного помещения. Поначалу планировалось, что шить она будет в нынешней гостевой спальне. Здесь предполагалось хранить несезонную одежду, неактуальные игрушки и прочие вещи, которыми быстро зарастаешь, когда у тебя целый дом.
Но та комната оказалась слишком тесной и яркое солнце она не заставала. А вот в комнате со скошенным потолком стол для раскроя прекрасно встал под мансардное окошко, откуда большую часть дня лился хороший свет. Стеллажи для хранения отлично подошли для организации материалов. Столы для швейных машин придвинули к стене и над ними повесили правильные лампы. Так как барахолка находилась вдали от спален, никому не мешали стрекот оверлока или шипение отпаривателя.
Вера ничего не ела с самого завтрака. И не притронулась к сладкому и чаю, которыми Мария угощала гостей. Что-нибудь съесть или навести порядок…
— Привет, биг босс, — голос мужа вырвал ее из мыслей.
Красивый, негодяй. Свеженький, несмотря на июльскую жару. Да разве под кондиционерами запаришься в рубашке из батиста и двойке из тончайшего льна?